Бриджит Кеммерер - Проклятие одиночества и тьмы

– Сюда, – говорю я, поднимаясь из кресла. – Я помогу вам.

Эвелин опережает меня, выходя из-за угла.

– Фрея! О Фрея, бедная моя девочка! Когда он сказал про детей, я так боялась, что это случилось с вами. Пойдемте, комнаты уже готовы. Я помогу вам донести детей наверх. Суп уже на огне.

Быстро и по-деловому Эвелин забирает детей у Грея и ведет их к лестнице. Фрея следует за ней по пятам.

Грей стряхивает снег со своего плаща и протягивает его Коулу, который тут же вешает плащ на крючок рядом с дверью.

– Пожалуйста, согрейтесь у огня, – говорит Коул. – Я принесу еду. Бастиан позаботится о лошадях.

Рэн и Грей садятся прямо напротив очага, закрывая собой практически весь свет от огня. Волосы и одежда Грея мокрые от растаявшего снега, его темные глаза настороженно блестят. После всего, что было, я чувствую себя изнеможденной и раненой, а вот Грей, наоборот, выглядит так, словно полон энергии.

Что-то тяжелое ударяет во входную дверь, и я практически подпрыгиваю в кресле. Грей уже на ногах, его меч наполовину обнажен. Дверь открывается, и мальчик заходит внутрь, стряхивая снег со своих волос.

– Лошади в конюшне. – Он накидывает плащ на один из крючков возле двери.

Грей позволяет мечу скользнуть обратно в ножны, а затем опускается на каменный пол возле камина. Если бы я не знала, я бы сказала, что он выглядит разочарованным.

– Что такое? – спрашиваю я. – Хочется с кем-нибудь подраться?

Его глаза встречаются с моими.

– Вы предлагаете?

– Командор.

Голос Рэна резок, и в нем явно слышится предостережение, но выражение лица Грея не враждебное. По его глазам видно, что черный юмор ему не чужд. Я вспоминаю его ровный голос в спальне, когда я готова была драться с ним за мобильный телефон: «Спокойно. В этом нет необходимости».

Я припоминаю, как Грей корчил рожи детям и как он нес их сюда.

– Все в порядке, – говорю я. – Он просто шутит.

В этот момент я чувствую себя так же, как тогда, когда пересекла условную границу в своем сознании и обхватила Рэна поперек пояса. Тревожный голосок в моей голове утверждает, что это все очень опасно. Они меня похитили и заперли.

Затем я думаю о тех мужчинах, которые напали на Фрею и ее детей. Один из них готов был пойти на младенца с мечом, а другой кричал: «Оставь девчонку тоже! Люблю молоденьких». Рэн выпустил кучу стрел, чтобы спасти мне жизнь. Он мог направить лошадь куда угодно, и я бы об этом даже не догадалась, пока не стало слишком поздно. Однако Рэн сдержал слово и привел нас сюда.

Рэн сверлит взглядом Грея:

– Ты не должен желать жестокости!

Кто бы говорил.

– Не в жестокости дело, – отвечает Грей; в выражении его лица не осталось веселья. – Я уже практически забыл, каково это.

Рэн ничего не отвечает, поэтому вопрос задаю я:

– Каково что?

– Быть полезным.

Коул появляется из кухни с подносом, на котором стоят три дымящиеся миски, еще одна кружка и корзинка с рогаликами. В первую очередь он подает еду мне. Я смотрю на какое-то коричневое варево с огромными кусками сыра, который начал плавиться.

Рэн и Грей берут свои миски, и Грей отмахивается от кружки, которую ему предлагает Коул.

– Это всего лишь горячий чай, – говорит Коул. – Я знаю, что королевской страже запрещено употреблять алкогольные напитки.

– Примите мою благодарность. – Грей кивает и берет кружку.

Интересно. Я смотрю на Коула.

– Спасибо вам огромное.

– Всегда пожалуйста. – Глаза Коула на мгновение останавливаются на моем лице, а затем выражение его лица становится несколько напряженным. – Моя жена добавила травы, чтобы унять боль от раны на вашей щеке.

Мужчина бросает холодный взгляд на Рэна и Грея, прежде чем уйти. Мне требуется минута, чтобы понять почему. Странно, что я не сообразила быстрее.

Я отрываю кусочек хлеба и макаю его в суп.

– Коул думает, что ты меня бьешь, – тихо отмечаю я.

– Кто думает что? – Рэн резко вскидывает голову.

– Трактирщик. – Я киваю в сторону кухни, куда направился Коул, указываю на свое лицо и отрываю еще один кусочек хлеба. – Его жена думает, что мы женимся, чтобы примирить две враждующие нации.

Рэн оставляет миску с супом.

– Что конкретно вы наговорили этим людям?

– Ничего! – Я краснею. – Ты разговаривал с ним, и я не знала, что сказать.

– Мы не одни, – тихо замечает Грей и многозначительно смотрит в дальний угол комнаты, в котором сидит Бастиан.

– Я вообще ничего не знаю о том, что тут происходит! – говорю я, понизив голос до шепота. – Как я должна была отвечать на ее вопросы, по-твоему?

– А, так вы решили, что помолвка с целью объединения враждующих королевств – это лучший выход из ситуации? – Рэн снова берет миску с супом. – Вполне разумно.

Я морщусь.

– А чего мы вообще шепчемся? Может, ты просто им скажешь, что они все не так поняли?

– Не сейчас. Вы понимаете вообще, как появляются сплетни?

Я не могу понять, злится Рэн или нет.

– Ты ведешь к тому, что если им сказать, что это неправда, то они еще сильнее поверят в это?

Он кивает и отрывает кусок хлеба.

Я чувствую себя так, будто напортачила, не прилагая для этого особых усилий.

– Ну ты мне о себе ничего не рассказал, так что я вообще не знала, что говорить.

Рэн макает хлеб в суп.

– Я бы рассказал вам больше о себе, если бы вы составили мне компанию за ужином, а не полезли вниз по шпалере.

Грей смотрит на меня.

– Так вот как вы сбежали? Вы слезли по шпалере?

– Упала, – поправляю я. – Я упала с нее и большую часть сорвала со стены.

Я смотрю на Рэна, потом на Бастиана в углу.

– Он сказал, что королевские особы либо зазнались, либо умерли, поэтому не покидают пределы замка. Что это значит?

– Давайте спросим у него. – Рэн снова отставляет миску и подзывает ребенка к себе: – Малец, иди сюда.

Бастиан подпрыгивает и оглядывается явно в поисках родителей. Коул появляется на пороге кухни и смотрит на сына. Мальчик медленно приближается к нам, но сохраняет дистанцию, нервно играя с подолом своей рубашки. Он переводит взгляд с Рэна на Грея, но ничего не говорит.

– Ты о лошадях хорошо позаботился? – спрашивает Рэн.

Бастиан кивает:

– Я растер им спины и ноги, как папа меня учил.

– Напоил?

Снова кивок:

– Я разбил лед в поилке.

Рэн меняет положение, чтобы запустить руку в карман, и достает серебряную монету.

– Премного благодарен.

Глаза мальчика распахиваются. Монета приманила его поближе, и теперь Бастиан стоит между мной и мужчинами. Мальчик берет ее и крутит между пальцам.

– Я еще ни разу не держал в руках серебро. – Бастиан косо смотрит на отца, стоящего на пороге кухни, а затем снова на Рэна: – Мне можно ее себе оставить?

Рэн кивает.

– С утра причеши лошадей и покорми их, тогда получишь еще одну такую же.