Ирина Арина - Обернись!.. Часть первая

Рассудив, что при заказе нескольких блюд место их материализации должно быть свободным, а значит уже доставленное можно спокойно забирать, я вместе с этим великолепием перебралась за другой столик. Все оказалось очень вкусным. Чашка кофе с молоком за три маленьких бусины и сигарета добавили оптимизма. Вопрос куда девать посуду решился просто. Стоило поставить ее в центр «скатерти-самобранки», как она исчезла. Ничего похожего на пепельницу в комнате не водилось. Немного пострадав муками совести, пепел стряхнула в импровизированную зажигалку. Огонек не обиделся, спокойно слизнул остаток сигареты и продолжил плясать веселыми лепестками на тонких веточках.

А мне захотелось спать. Заняться все равно было нечем, организм требовал отдыха, да и Ваади рекомендовал выспаться. Я неплохо устроилась на диване. Пусть нет подушки и одеяла, но это нормальная и вполне мягкая мебель, а не жесткая земля и платье под головой…

Это проклятое платье прогнало сон и вернуло страх. Что оно такое? Почему, провисев в шкафу более десяти лет, оно ни на день не состарилось? Не потеряло цвет, форму и даже не помялось? Как оно, сшитое для семнадцатилетней девочки, могло оказаться впору двадцативосьмилетней женщине? Почему после всех моих заплывов и ползания по берегу оно осталось совершенно чистым? Почему оно изменилось после Озера? Почему оно изменяет меня? То есть не меня, отражение… Или все-таки меня? Ладно селяне, но ведь и Фаарр, и Ваади если не испугались, то были неприятно удивлены. Как моя Зинка, самая обыкновенная Зинка, которую я знаю всю жизнь, могла сшить такое? У меня была куча вещей, вышедших из ее рук, но ни одна так себя не вела. Они могли быть удачными или не очень, хорошо сидеть или топорщиться в ненужных местах, но никаких аномалий за ними не замечалось. И их нужно было стирать и гладить, и я из них время от времени вырастала. И без примерки Зинка не шила. Ой, мамочки! Это что, платье от Старой Бекки? Не может быть! Она не передает вещи через кого-то, всегда только сама отдает. Из рук в руки. А это… Мне даже не Зинка его отдала. Я сама сняла его с вешалки. И Старая Бекка не шьет дважды одному человеку. А мне она велела прийти… Стоп, велела прийти, не значит, что она собирается шить. А что это значит? Тогда, одиннадцать лет назад, мы не смогли ни до чего додуматься. Сейчас вопросов стало больше, а ответов по-прежнему нет. Но если тогда мы всерьез об этом не задумывались, немного поломали головы и забыли… Так, а почему забыли? Как мы могли забыть? Как я могла ни разу не вспомнить об этом платье до вчерашнего дня? И почему вспомнила? Ладно, положим, вспомнила я о нем по ассоциации с другим свадебным платьем. Но откуда взялось это глупое желание влезть в него? Более десяти лет спустя? Что она тогда передала через Зинку? Что сама пойму, когда надеть? Это и было то самое понимание? Но я ничего не понимаю!

Вскочила с дивана и закричала куда-то вверх:

– Я ничего не понимаю! Слышите, Ребекка Ивановна? Я ничего не понимаю!

Рыбы, которые теоретически не видели дом Ваади, но спокойно плавали вокруг, прянули в разные стороны. По-моему, даже ближняя растительность шарахнулась от моего крика. А я явно услышала женский смех. Я никогда не слышала, чтобы Старая Бекка смеялась, но почему-то сразу уверилась, что это не она. Она была странной, непонятной, загадочной, но не злой. А от этого смеха несло такой злобой, что у меня перехватило дыхание. И еще: в нем было что-то знакомое. От этого стало еще страшнее. А вся рыбья свора, вдруг, развернулась и принялась атаковать мое убежище. Я видела эти морды с тупым упорством бьющиеся в прозрачные стены, слышала жуткий хохот и орала от ужаса. Полностью потеряв контроль над собой, уже была готова выскочить наружу, лишь бы прекратился этот кошмар, и какая-то темная сила активно толкала меня на это. Сделала один шаг, второй, запнулась обо что-то и упала, уткнувшись лицом в ткань.

И пришла тишина. Не стало никакого хохота и всепоглощающего ужаса. Я еще немного полежала, вцепившись обеими руками в спасительную вещицу. Потом осторожно приподняла голову. Страшные монстры превратились в по-прежнему отвратительных, но вполне мирных рыб и плыли себе по своим рыбьим делам, осторожно огибая дом. А я сжимала в руках свое платье.

Это что же получается? Меня спасло оно? Измученный мозг здраво рассуждать отказывался. И не здраво тоже. Стараясь не смотреть вокруг и не выпуская из рук платье, подтащила два кресла вплотную к дивану, их высокие спинки почти полностью перекрыли мне всяческий обзор, пристроила на одно пиалку с огоньком Фаарра, забралась в это импровизированное гнездышко, укрылась своей ненормальной одежкой и приготовилась ждать.

Оказывается, от перемены мест миров мой Сон не меняется. Те же цветы, горы, дорога. Но проснулась я на мгновенье позже. Этого крошечного мгновения хватило, чтобы увидеть край Его щеки и унести меня куда-то в заоблачные дали. Куда безуспешно пытался достучаться некстати проснувшийся здравый смысл, уже минут пять занудно твердивший: «Ольховская, очнись! У тебя на носу бальзаковский возраст, а ты млеешь не понять от чего, как малолетняя идиотка!». У Фаарра это получилось лучше.

– Саламандру тебе в воду! Это что? Маррия, чем тебя нормальная кровать не устроила?

Но я так быстро спускаться на землю не собиралась.

– Фаарр, а тут есть красные цветы?

– Что есть?

– Цветы. Красные. Большие. Есть?

– Как бы тебе помягче сказать, – напряглась, заранее настроившись на отрицательный ответ. – Думаю, красные цветы есть в любом мире. А большие, это настолько относительная величина, что…

– Просто скажи: есть или нет.

– А тебе зачем?

– Надо!

– Логично. Прямо сейчас «надо»? Предмет первой необходимости?

– Фаарр!

– Тут этих красных цветов… Тебе какие «надо»: розы, пионы, гвоздики…

– Такие, каких у нас нет.

– А я знаю, какие у вас есть?

– Ах, да! Ладно, ты их все просто называй тогда, пожалуйста.

– Маррия, а с чего ты взяла, что то, что одинаково называется одинаково выглядит?

– Ой… Не знаю. Мне так кажется.

– Постучи по лбу три раза.

– Зачем?

– Чтобы не казалось.

– Фаарр!

– Что «Фаарр»?

– Я серьезно.

– Я тоже. Давай попробуем сравнить их как-то, что ли. Ваша роза, она какая?

– Роза? Очень красивая, много лепестков, запах такой… нежный.

– Нет, не пойдет. Под такое описание большая половина цветов подходит. Я понимаю, описать цветок – задача еще та. Попробуй что-то, что только к ней относится.

– У нее шипы на стебле.

– Уже лучше, цветов с шипами поменьше все-таки. Ладно, вроде, похожа на нашу. Будем пока считать, что совпадают.

Попыталась представить, как бы описала пион или георгин, и ахнула про себя. В моем изложении различить их точно не удалось бы. Хорошо, что начали с розы.