Ирина Потанина - Труп из Первой столицы

Этим субботним вечером в Харькове было особенно жарко. Уставшее, но все еще упрямое солнце играло бликами на вычищенной до блеска брусчатке. Улавливая малейшие шевеления ветра, гордо надувались знамена и транспаранты. Задыхались от запаха свежей краски увешанные портретами вождей старинные дома. Из радиорупоров повсюду звучал Интернационал, прерываемый лающими речами ответственных работников, выступающих прямо сейчас на торжественном пленуме в здании Горисполкома.

«Перевод столицы Украины в Киев — есть выражение нашей растущей мощи», — доносилось сверху, и тысячи трудящихся, выведенных по разнарядке для демонстрации искренней поддержки и благодарности, отвечали громогласным «ура».

— На кого ж вы нас покидаете? — внезапно всхлипнула какая-то женщина, обращаясь к столбу с радиорупором.

— Молчи, дура! — зацыкали соратники. — На митинге после смены не была, что ль? В географический центр! Как оплот Советской Украины! На страх националистическим недобиткам!

Окружающих горлопанов женщина слушать явно не собиралась, но тут — о чудо! — со столба донесся родной голос товарища Постышева:

— Харьков — надежная пролетарская опора нашей партии. Он будет жить, еще больше развиваться, подавать пример и с честью нести звание бывшей столицы, — заявил секретарь ЦК КПбУ, и женщина, смущенно извиняясь, с улыбкой прозревшего агнца присоединилась к общей праздничной вакханалии.

23 июня 1934 года Первая столица торжественно провожала в Киев Правительство и руководство ЦК КПбУ.

«Барашек — одни кости, мясо совершенно отсутствует, картофельное пюре прокисшее», — по слогам диктовала супругу дородная гражданка с высокой прической. Невозмутимый официант, чуть склонившись, стоял рядом. — Теперь унесите жалобную книгу и принесите меню! — скомандовала она. — Нет меню? Вредительство! Вы знаете, кто мы? Мы привыкли совсем к другому сервису и совсем к другому ассортименту.

— Дорогая, хватит! — вздохнул супруг, вытирая лысину несвежим носовым платком. — Далось тебе это меню. Столы накрыты, люди вокруг приличные.

Гражданка обиженно поджала губы и скосила глаза за окно. Деревянная рама делила здание вокзала на две части. Вверху — ряд полукруглых окон второго этажа и знаменитый купол главного зала, внизу — перрон, совсем сейчас не походящий на вокзальный. Ни сутолоки, ни шума, ни мешков, ни старательно распихивающих друг друга спешащих к своему вагону пассажиров. «Город шумный — центр Украинской республики. После провинции кажется, будто за границу попал», — гражданка вспомнила цитату из недавно читанного мужем опуса. «12 кресел» или что-то в этом роде. Герой там, вот как раз на харьковском вокзале, ждал поезд и строчил письмо супруге.

«Хорошо, что мы ждем уже внутри поезда!» — подумала гражданка и улыбнулась.

Заблаговременно поданный на первую платформу правительственный спецсостав вот-вот должен был стать центром общественного внимания. В трех последних его вагонах размещались так называемые «переезжающие сопровождения». Те, без кого столичная жизнь была немыслима и кого вслед за руководством респуб-лики тоже переводили в Киев. Не только правительственные чиновники с семьями, нет. Еще актеры, поэты, музыканты, врачи, преподаватели… Проще говоря, представители интеллигенции. Ясное дело, не все, а лишь избранные, заслужившие право не только переезжать, но и участвовать в завтрашнем торжественном мероприятии. То есть позировать для газет и раздавать интервью встречающим поезд в Киеве репортерам. Чтобы избежать суматохи, пассажиров сопровождения загрузили в поезд за много часов до отправления одновременно с багажом правительственного вагона и кипой важной Госпромовской канцелярии. Им предложили собраться в длиннющем, предназначенном специально для них вагоне-ресторане и настоятельно попросили до Киева ехать тихо, не привлекая внимания.

— Да, долговато. Да, пестровато, — супруг задумавшейся гражданки продолжил свой пассаж, с подозрением глядя на разноцветный салат неизвестного происхождения. — Но на то и праздник. Разве нет? Сейчас банкет, потом просмотр кинофильмы, а там уже и отправление со спонтанным митингом по случаю отъезда. Все, как обещали. Колоссальная забота о людях, между прочим.

— Забота? — иронично хмыкнув, в разговор вмешался один из соседей по столику. — Бросьте! Что за мизерные гастрономические интересы! Вот «Красная Стрела», что курсирует между Москвой и Ленинградом, — другое дело. Там все продумано. Даже время отправления специальным правительственным указом на 23:55 заменили. Улавливаете? — поймав недоуменные взгляды попутчиков, он продолжил. — Уж, не знаю, кто вы, но путешествуете явно мало. 23:55! Вдумайтесь! Дополнительные суточные для любого командировочного! Вот где забота о людях, вот это я понимаю! А у нас тут — невесть что. Ненавижу ждать! Когда уже отправление?

— Ради такого важного дела можно и подождать! — горячо возразил какой-то юный парень в очках. — Мы ведь с вами теперь часть истории. Этот день Украина никогда не забудет, понимаете? Сейчас нужно сидеть тихо, а завтра в Киеве придет наш звездный час! Знаете, сколько газет на вчера было зарегистрировано в списке встречающих и желающих взять интервью не только у первых лиц Республики, но и у простых переезжающих? Очень много!

Удостоверившись, что за первым столиком потекла светская беседа, официант незаметно переместился дальше по вагону. Увлеченная речами новых собеседников, возмущавшаяся ранее гражданка передумала скандалить, положила себе и мужу добавку горячего и довольно громко зашептала:

— Останови меня, Гриша. Я читала, что непривыкший к обильным трапезам желудок может отказать от плотных перекусов.

— Откажет, тогда и остановимся, — довольный собственной шуткой, хрюкнул супруг. А потом вдруг резко обернулся к соседу, говорившему про командировки: — Я вспомнил, кто вы! Павел Юрьевич, да как же мы сразу друг друга не признали. Я был у вас в гостях в прошлом году! Патефон, селедочка, балкон с видом на площадь Василя Блакитного… Моя крошка, — он кивнул в сторону супруги, — тогда как раз оздоравливалась в Ялте, и я, чтобы не сдохнуть от тоски, пошел с друзьями к вам на ваше феерическое сборище!