Ольга Эйч - Сладость тьмы: приручение хищника

“Уж ему-то она не даст пустить жизнь под откос, – закатывала глаза Нора. – Ведь я – сплошное разочарование”. Новости в этом никакой не было. Мама всегда была разочарована в ней и в её отце. Какие бы хорошие оценки Нора не приносила, как бы сильно ни старалась, этого всегда было недостаточно. Муж тоже всегда был чем-то виноват, поэтому скандалы в их семье были делом обычным. Нора привыкла не обращать на них внимание, пережидая бурю в своей комнате. Всегда можно было включить любимую музыку в наушниках или погрузиться в сериал или книгу, тогда скандал её как бы и не касался.

Правда, когда родители развелись, прятаться в миры музыки и фантазий стало труднее: все внимание матери снова сосредоточилось на Норе. Но та просто научилась абстрагироваться от вечных упреков. Делала вид, что слушает, а сама думала о своем. Например, мечтала, что как только ей стукнет 18, съедет из дома.

Почти так оно и произошло. Закончив школу (на отлично, лишь бы не огорчать маму), Нора пошла учиться в университет. Конечно, по специальности, которую выбрала мама – менеджмент и управление. Это нисколько не было близко Норе, но что поделать, если мама видела дочь в будущем не меньше, чем президентом банка?

На первом курсе Нора познакомилась с парнем, которого тут же объявила своей огромной любовью и сбежала с ним на съемную квартиру. Это, разумеется, вызвало скандал. С большим трудом Норе удалось убедить её, что она не залетит и не “похоронит своё будущее ради этого придурка”.

Далее был ещё один удар: Нора бросила учебу. Мама плакала, умоляла одуматься, даже привлекла к мольбам отца Норы, который к тому времени переехал в другую страну и завел там другую семью. Благодаря этому кризису, родители Норы снова стали разговаривать. С тех пор они даже поздравляли друг друга с праздниками. По телефону, разумеется. Однако вернуться к учебе, несмотря ни на что, Нора не пожелала: работа репортером в редакции была намного интереснее и приносила хоть и скромные, но реальные деньги, которые можно было тратить на себя прямо сейчас, а не когда станешь президентом банка.

Постепенно мать видимо свыклась с мыслью, что её старшая дочь не удалась. Поэтому 3 года назад она вышла замуж и даже родила ребенка, хотя и жаловалась, что в её возрасте это крайне утомительно. Чтобы не допустить повторения ситуации с Норой, мать начала развивать малыша ещё в утробе и, разумеется, продолжила, когда он только появился на свет. Видимо, ему все-таки придется стать президентом чего-нибудь, чтобы порадовать маму, вздыхала про себя Нора. Ей же самой было достаточно того, что энергия родительницы была направлено не на неё. Сейчас она и так была слишком уязвлена, чтобы общаться с мамой лично, а звонки можно было и потерпеть.

Вот кого Норе ужасно хотелось видеть лично, так это Алику. Но лучшая подруга, которая все-таки закончила менеджерский факультет, вышла замуж за швейцарца и переехала в Цюрих, поближе к самым крутым банкам. Они общались только по телефону и в соцсетях. Увы, на большее в ближайшее время рассчитывать не приходилось.

Все это заставило Нору крепко задуматься о своей жизни. К чему на пришла в свои 26? Работы нет, образования нет, подруга одна и та за границей, куча приятелей, всегда готовых прислать сочувственную картинку в любой мессенджер, но не более.

Был ещё Даник. Милый, теплый, несмотря на отсутствие кровообращения, надежный. Но какие перспективы ждали Нору с ним? Семью с ним не создашь. Кроме того, это сейчас он был надежным и заботливым, но когда он все-таки найдет новый смысл жизни заново, для Норы места в нем может и не оказаться.

Какое-то подозрительное движение в этом направлении уже началось: Даник все чаще звонил и сообщал, что остается на работе на двое суток. Сначала Нора думала, что он пользовался возможностью беспрепятственно рубиться в компьютерные игрушки (склад был под землей, там ему точно не угрожали лучи солнца, даже если бы он пропустил рассвет). Потом ей пришло в голову, что парень захотел больше зарабатывать, поэтому помогал там кому-то и днем. (Отец всегда был готов помочь сыну подняться, но ждал, когда тот попросит о помощи. А Даник не хотел просить, поэтому крутить надо было самому).

– Любовницу что ли завел? – думала Нора о третьем вполне вероятном объяснении пропаданий Даника. Причем сначала эту мысль она крутила довольно равнодушно, а потом все с большей и большей тревогой. Ведь сексуальный аппетит вампиров неистощим, и сил у них, как у бульдозера, а Даник внешне хуже не становился! Ревность окончательно добила Нору в этот не простой период. Она размышляла: что у неё останется, если уйдет Даник?

Ещё ей не давала покоя непонятная и иррациональная любовь к Вегарду. От неё было не избавиться ни с помощью чувства вины перед Даником, ни другими осознанными усилиями. Вроде бы Норе удалось его вытеснить из сознания, но тогда он стал ей сниться!

Нора страдала и слушала надрывные песни, но никак не могла объяснить, чем ей запал в душу этот ледяной гигант. Да, он был красивый, ну и что?

Осознание, насколько прекрасен и недоступен был Вегард просто добивало Нору. Мысль, что он никогда даже не взглянет была невыносима. А тут ещё и это унижение…

– Никому не нужна такая развалина, как я, – в отчаянии повторяла Нора и зарывалась с головой под одеяло.

К концу месяца Нора поняла, что тянуть больше нельзя. Надо было что-то менять в жизни. Но сначала ей предстояло пойти и испить ещё одну чашу позора: позволить «Лас-Вегардсу» себя уволить. Физически Нора давно оправилась, но ещё как минимум неделю откладывала поход: не хотелось появляться перед бывшими коллегами после происшествия. В её голове детали того вечера все ещё проигрывались, каждый раз обрастая все более и более унизительными подробностями.

Но тут уж деваться было некуда: последняя пятница месяца. Если бы она упустила момент, то застать бухгалтера и эйчара смогла бы только в понедельник.

Так что Нора решилась. В честь такого почти официального мероприятия она даже прихорошилась: тщательно высушила голову феном (обычно её волосы высыхали сами, как им было угодно), 3 раза переделала хвост, пока не получилось почти так, как она хотела (в меру прилизано, в меру свободно), накрасилась (все-таки больница и постельный режим свежести никому ещё не добавляют, так что цвет лица и “здоровый румянец” пришлось дорисовать). Вот только по поводу одежды напрягаться не стала, как обычно натянула джинсы, достала из шкафа какую-то майку, влезла в тяжелые ботинки и кожаную куртку – все, к выходу готова.

Шла она, как всегда, пешком, с удовольствием предаваясь мечтам и фантазиям, которые в данный момент из-за специфики ситуации, носили особенно меланхоличный характер. Перед самым офисом кто-то внезапно толкнул её в плечо.