Лидия Миленина - Ректор моего сердца

– Они… – начала я и осеклась.

Говорить о том, что парни, грубо говоря, домогаются меня и других бедных девушек, было стыдно, как будто в их лапаньи была наша вина. Тем более – такому жесткому, непримиримому человеку, как Герат. Он ведь не пожалеет, еще может сказать, что девушки сами провоцируют парней.

– Я жду, тарра Гварди, – сказал ректор и крепче сложил руки на груди. – Вы всегда так долго думаете, прежде чем ответить? Только атакуете без колебаний?

– Эти знакомые дразнят меня и еще некоторых водных девушек, – сказала я, понимая, что несу полную чушь.

– Дразнят? – поднятая бровь. – За что, хотелось бы узнать?

– Не знаю, – опять подступили слезы. Но сильная часть меня вновь расправила плечи, я как-то подобралась. Все равно ведь миром он меня не отпустит. – Вероятно, за то же, за что вы не хотели, чтобы я поступила в академию! – сказала я. – За то, что я сирота и у меня нет денег и связей.

– И что же они говорят? – спросил Герат.

– Ну… – я почувствовала себя идиоткой и ляпнула первое, что пришло в голову. – Они говорят, что я не продержусь долго в академии.

– Они правы, – ректор расцепил руки на груди. – Вы отчислены за нарушение устава академии и угрозу здоровью административного лица.

Отвернулся и пошел по тропинке.

Я стояла, словно он ударил меня. Вот и все. Все для меня закончилось.

Но если он ректор, то должен следить за порядком! Не позволять того, что вытворяют парни с огненного! Впрочем, я ведь ему не сказала, что именно… Неужели из-за своего стыда я утрачу единственный шанс на нормальную жизнь?!

Смелость отчаяния ударила в голову и растеклась по телу. Терять-то уже нечего.

– Но таросси! – я бегом кинулась за ним.

– Да, тарра Гварди? – он остановился, обернулся ко мне и снова сцепил руки на груди. – У вас есть что еще сказать мне?

– Может быть, можно… без отчисления? Ведь не только я виновата!

– Вы так полагаете, что обидные слова заслуживают ответа боевой магией?

– Нет.

– В таком случае, может быть, скажете правду? Если вы хотите разделить ответственность с обидчиками, я, по меньшей мере, должен знать их имена и что конкретно они хотели вам сделать.

Я выдохнула. Как все это унизительно и противно. За что судьба свела меня с этим человеком? Почему именно он оказался под аркой сегодня?

– Хорошо, – выдохнула я, словно собиралась нырнуть в прорубь с ледяной водой или войти в стену огня. – Некоторые мальчики с огненного факультета преследуют девушек незнатного происхождения.

– Преследуют? Поясните.

«Он издевается, что ли!» – подумала я.

– Они окружают девушку и… Таросси ректор, я уверена, вы понимаете, о чем идет речь! – я так и не могла назвать словами действия огненных хулиганов.

Несколько мгновений Герат изучал мое лицо. Ну и вид у меня, подумалось мне, наверняка встрепанная, с горящими щеками, буйная, как порожистая речка.

– Понимаю, – наконец произнес он медленно. – Кто именно?

Я заколебалась.

– Вы знаете, что будет, если я назову имена, – сказала я. – Вы отчитаете и припугнете их. Они перестанут открыто преследовать нас. Но начнут мстить мне незаметно.

– Вы считаете, что администрация не в состоянии защитить своих адепток? Имена, тарра Гварди. Либо могу предложить ментальную проверку – вашу и всех адептов огненного факультета. Полагаю, от этого их любовь к вам вырастет неизмеримо.

– Нет, пожалуйста! – опять захотелось рыдать. Но сильная часть меня сдержала слезы. Будь я хоть тысячу раз водная, у которых легко со слезами, но перед ректором не заплачу.

– Имена, Гварди, – с каменным лицом произнес он в ответ и вдруг добавил: – Боитесь заложить их, боитесь за себя? Думаете только о себе? А вы не подумали, что однажды с другой девушкой эти огненные мальчики могут зайти дальше? И у девушки может не оказаться ваших способностей к боевой магии или смелости нарушить устав.

«Думаете только о себе?» – эхом отозвалось в ушах. И тут меня взяла настоящая злость – такая же, как когда я остановилась перед аркой и решила драться. Злость на парней с огненного, на ректора и на себя за то, что… вообще-то он прав.

– Сарше Доло – младший сын графа Доло, – произнесла я. – Его друг Дэри Вэйс. Еще двоих я по именам не знаю.

– Этого достаточно, – спокойно ответил ректор. Расцепил руки. – Можете возвращаться к учебе, дальнейшее вас не касается. И сделайте одолжение: не попадайтесь мне на глаза. Еще раз увижу вас – вылетите из академии. Мне достаточно двух купаний.

Во мне растеклась волна облегчения. Да сколько угодно, таросси ректор. Я так же рада буду никогда вас не видеть, как вы меня.

– Слушаюсь, таросси ректор, – ответила я. – Спасибо большое!

Он ничего не ответил, лишь кивнул. Отвернулся и пошел по тропинке. Сзади, там, где затылок переходил в мощную красивую шею, все еще блестела капелька воды.

Следующие дни я ждала, что меня вызовут на разбирательство. Потом – что парней с огненного наказали и они начнут жестоко мне мстить. Но этого не произошло. Приставания к девушкам прекратились, в течение трех месяцев все четверо моих обидчиков вылетели из академии за другие нарушения.

Ненавидела ли я ректора после той встречи? Пожалуй, нет. Но испытывала к нему глубокую антипатию. Даже сложно сказать почему, ведь, по сути, он не сделал мне ничего плохого. Напротив, поступил справедливо, даже милосердно. Я действительно нарушила устав академии, облила его, пыталась скрыть истинную причину своего поступка. Он имел полное моральное право меня отчислить.

Просто его жесткий тон и пренебрежение отталкивали. Даже его сногсшибательный внешний вид не искупал неприятные эмоции, пережитые в общении с ним.

Понимала я и то, что антипатия взаимна. Что приятного в девушке, которая потушила огонь в его руке, не взяла его деньги и наконец с головы до ног облила холодной водой.

С тех пор я держалась от него подальше. Лишь когда он читал лекции по высшей стихийной магии всем студентам второго курса, я их посещала. Кристан убедил, что посещение общих лекций не относится к «не попадаться на глаза», напротив, пропускать лекции ректора крайне не рекомендовалось.

И этому человеку я вдруг понадобилась в отборе! Причем настолько, что все мои попытки уклониться он отметает. Зачем?

К концу лекции мне принесли его краткий ответ: «Причины неубедительны. Требуется ли отпуск?» – «Поскольку отпуск не освобождает меня от участия в отборе, он не требуется», – ответила я, подражая его лаконичности. И тоже не поставила ни обращения, ни подписи. Пусть оскорбится, если хочет. Надоело!

Но надоело-то надоело. А что мне делать, непонятно. Просто тупик какой-то.

А вечером ко мне пришел Кристан. Привычно поцеловал в щеку и застыл на пороге. В его мощной земной фигуре ощущалось странное напряжение.