Лилия Тимофеева - Попаданка по ошибке. Страшно-смешная магия обманутой жены

Те мужчины, что сейчас проходили мимо нас, выглядели весьма приемлемо. Сюртуки были основной одеждой. Лишь франты щеголяли во фраках. Брюки прямые, книзу зауженные. У многих манишки заменяли белые рубашки. Галстук у сильной половины человечества был завязан либо большим бантом, либо узелком. У самых модных можно было разглядеть ленточный галстук, почти современный по форме. Костюм кавалеров дополняли белые перчатки, трость, зонтик, лорнет на ленте у жилета, часы на цепочке. На головах – цилиндры или котелки, которые были более модными.

Мужской костюм рабочих состоял из ситцевой рубашки-косоворотки, надетой поверх брюк и опоясанной ремнем или кушаком, темных брюк, заправленных в сапоги, жилета и пиджака. Девицы и женщины незнатного происхождения были одеты в простые длинные сарафаны. На головах обязательно – платки. Гораздо богаче выглядели купцы – в кафтанах из дорогого сукна, чаще алого цвета. Купчихи – в пышных чопорных платьях. Но интереснее всего смотрелись знатные дамы прошлого. В длинных, до полу, платьях или костюмах, высоких шляпках, украшенных цветами или перьями, они сразу привлекали внимание. Рыбкин, привыкший к современницам в джинсах, во все глаза пялился на модниц прошлого. У всех дам были: зауженная корсетом талия, юбка сильно стянута назад, со множеством драпировок. Для достижения большего объема под юбками крепились подушечки, валики или небольшие железные каркасы. Это заметил и лейтенант, спросил у меня:

– Настя, а чего это у всех баб зад такой выпуклый?

Я рассмеялась. Объяснила Лехе, что заманчивая выпуклость не имеет никакого отношения к ягодицам и называется турнюр.

Я покрутила головой в разные стороны, старясь получше рассмотреть прошлое. Позади находилась чертова гимназия. Только сейчас здание мало походило на то, что я видела в своем времени. Огромный особняк с колонами, башенками, флигелями. Перед входом располагались небольшие фонтаны, украшенные статуями. А вот и злополучная стена с выпуклой дворницкой, тайный портал в другие миры! Я стала догадываться, о каком сокровище говорил в своих письмах граф Сугробкин. О том, что если и есть такие места на земле, то их немного. Магические порталы описывал хитрый граф, а вовсе не сундуки с драгоценностями! Мои размышления прервал зычный громкий возглас:

– А ну, кто таковы, отвечать!

Перед нами стояли местные стражи порядка. Два бравых полицейских. Это я поняла по форменной одежде, что была надета на молодцах. Темно-зеленые двубортные мундиры. Такие же кепи мундирного цвета, с лакированным козырьком и кокардой с изображением герба губернии. То, что перед нами младшие чины, указывал шерстяной плечевой шнур оранжевого цвета, носившийся вместо погон. На нас с Рыбкиным тоже была полицейская форма. Пусть современная, весенний вариант – темно-синие штаны и заправленная в них рубашка. Но все равно видно было, что мы – люди государственные. Поняли это и коллеги из прошлого.

– Служивые? – спросил один из них.

– Полиция! – грозно, старясь быть серьезной и уверенной, произнесла я.

– Откуда прибыли?

– Из столицы! – ответила я первое, что пришло в голову.

– Из Петербурга, значит… – кивнул один из полицейских. – То-то я смотрю, одежа у вас чудная.

Его товарищ был настроен менее благожелательно. Смотрел подозрительно, с недоверием. Потом сказал:

– Сейчас одежу какую угодно сшить можно. Надо их к господину полицмейстеру отвесть. Пусть сам разбирается.

Вредный мужичонка опустил руку на рукоятку шпаги, висевшей на поясе, давая понять – все будет так, как он велит. Отступать было некуда. И я сказала:

– Конечно, пройдемте к господину полицмейстеру. Мы бы и сами к нему наведались.

Мы послушно потопали за коллегами. Вскоре оказались у небольшого строения.

Это и был полицейский участок. Небольшой, одноэтажный, но чистенький и добротный. Внутри тоже царил порядок. Вдоль стен длинной продолговатой комнаты, куда нас ввели, располагались несколько столов. Перпендикулярно им, в конце комнаты, стоял самый большой стол. За ним и восседал главный полицмейстер, уже немолодой мужчина. Широкоплечий, грузноватый. Глаза небольшие, нос крупный. Волосы покрыты сединой, так же как и густые бакенбарды. На начальнике был мундир из дорогого сукна. На плечах красовались погоны, а на груди – ордена. Видно было, что перед нами – старый вояка, дослуживать которому пришлось в полиции, как и многим военным того времени.

– Ваше превосходительство! – отрапортовал противный недоверчивый мужичонка. – Вот сторонних людей привел. Говорят, что из Петербургской полиции.

Главный полицмейстер расцвел:

– Здравствуйте, гости дорогие! Эка у вас униформа чудная! Но мне нравится! У вас в столице, что ни год, то мода меняется. Моя Аксинья Ильинична и дочь Татьяна с этой модой разорят меня со дня на день. Только сошьют платья новые у модистки, казалось бы, носи да носи. Нееет! В сундук едва ношенную вещь. Уже не модно, видите ли! Ох, забыл представиться. Главный полицмейстер Рязинского уезда, Степнов Иван Никифорович.

– Лейтенант Рыбкин! Алексей, – отрапортовал Леха. – А это Настя.. Ой!

Глаза полицмейстера округлились. Он был прост и прямолинеен. Спросил:

– Настя?! А чего тебя бабским именем назвали?

– Так модно! Ну в Питере модно, чтобы у мужчин женские имена были. А у женщин – мужские. У нас уже все почти переименовались, – безбожно врала я, мысленно убивая Рыбкина.

– Ох, слава Богу, что мы в глубинке живем! – обрадовался главный полицейский. – Это что, получается, пришлось бы мне Наташкой быть? Ха-ха… Настя! А по батюшке как? Тоже по моде иль по-человечьи назвали?

– Петрович! Фамилия Терехин! – назвала я данные настоящего Петровича.

– О! Это по-нашему.

Молоденький писарь, сидевший за первым столом, оторвал голову от бумаг и спросил:

– Иван Никифорович! Я, как положено, посетителей записал" лейтенант Рыбкин и Настя Ой Петрович". Можно отобедать пойти?

– Иди, олух царя небесного! – кивнул полицмейстер. – А мы, пожалуй, с гостями столичными тоже сотрапезничаем. Приглашаю вас в гости!

Но мы не успели не то, что пообедать, а даже принять приглашение. Дверь участка внезапно отворилась. Ввалился громадный мужик в тужурке и фартуке, выдавшем в нем дворника. За шиворот работник метлы держал Левушкина.

– Чего надобно, Игнат? – спросил полицмейстер. – Зачем мальца терзаешь? Набедокурил чего?

– Князя Куницына этот отрок убил!

– Как?!

– Застрелил!

– Давно?

– Четверти часу еще не минуло. Бежать вам, Иван Никифорович, к нам в дом надо. Я там Глашку отставил за ее светлостью Натальей Потаповной присмотреть. Да за доктором послал. Без чувств бедняжка лежала…

– В камеру мальчонку! – скомандовал полицмейстер.