Евгения Соловьева - Клинком и сердцем. Том 1

– Уходим, милорды, – бросил он, поднимая тело принца на руки. – Не будем терять времени больше, чем уже потеряно.

До дворца Грегор сумел добраться только к полудню, встречу узкого круга, о которой предупреждал Аранвен, никто не отменял, но во дворец приехали уже все лорды Трех дюжин, и было ясно, что Малый Совет непременно перерастет в Большой. И отлично!

Неважно, что теперь речь будет идти не о коронации младшего принца, а об обороне города. Учитывая, что творилось на улицах, Эжена Райнгартена ожидал крайне неприятный разговор! Пусть он главнокомандующий, а не начальник стражи, но гвардия – в его прямом ведении, и Грегору очень хотелось знать, почему она отсиживается в казармах, когда стражники сбиваются с ног, пытаясь поддержать в столице хотя бы видимость порядка.

А ведь перед Советом ему придется встретиться с… королевой. Как бы ни хотелось оттянуть встречу, а то и вовсе переложить эту тягостную обязанность на кого-нибудь другого.

«Ничего, – попытался подбодрить самого себя Грегор. – После разговора с ее величеством споры с лордами – почему-то я даже не сомневаюсь, что они будут! – наверняка покажутся приятным развлечением. Какое счастье, что хотя бы тело ей привезу не я. И какое счастье, что сейчас над ним работают иллюзорники. Никто не должен видеть принца таким. Ни одна мать не должна видеть таким своего ребенка!»

Королева ожидала его в малой приемной. Или не ожидала? Она стояла у окна, выходящего в сад, – черный силуэт на светлом фоне, похожий на арлезийские гравюры, – и не обернулась ни на официальное: «Лорд Бастельеро к ее величеству!» – ни на стук закрывшейся двери, и Грегор, пожалуй, был благодарен ей за это.

Когда на войне гибли его офицеры, он всегда сам отправлял их родным письма с приличествующими случаю соболезнованиями, но куда проще написать письмо, чем смотреть в глаза матери, потерявшей обоих сыновей!

По этикету ему следовало преклонить колено, не приближаясь ни на шаг, попросить прощения за дурные вести и поведать о судьбе принца, но…

– Вы нашли моего сына, Грегор? – тихо и глухо спросила королева…

Нет, все же сейчас – просто Беатрис.

– Я нашел тело вашего сына, ваше величество, – ответил он так же негромко, понимая, что от него не ждут ни слов сочувствия, ни оправданий.

Да и не могло тут быть никаких оправданий!

Она наконец отвернулась от окна, в несколько быстрых шагов подошла и всмотрелась в его лицо. Грегор встретил ее взгляд, мимолетно поразившись: сейчас, бледная и осунувшаяся, без единого украшения и в самом простом черном платье, Беатрис казалась прекраснее, чем пять лет назад на празднике в его честь. Может быть, потому, что тогда ее лицо было изумительно совершенной маской? А теперь в огромных черных глазах стыло настоящее горе.

«Она образец королевы. И мать – тоже прекрасная».

«Она любящая нежная мать…»

Проклятье! Трижды, четырежды проклятье… какой бы она ни была женой! Да и имел ли право Малкольм, сам неверный брачным клятвам, требовать верности от женщины, которой даже не считал нужным выказывать должную супругу нежность?!..

Какой бы она ни была женой, она любила сыновей так, как только может мать любить своих детей, и ее немое горе тронуло бы даже камень!

– Как… – начала она, осеклась, и Грегор вдруг ясно различил в ее голосе давно, казалось, исчезнувший итлийский акцент. – Как он умер?

– Легко, – солгал Грегор, зная, что ничто не заставит его сказать правду. Аранвену придется рассказать обо всем. Но не ей! – Его высочество не мучился.

Беатрис снова всмотрелась в его лицо, побледнела еще сильнее, и в ее глазах сверкнули слезы.

– Благодарю вас, мой Грегор, – тихо сказала она. – Благодарю… за весть и за ложь. А теперь, прошу вас, оставьте меня.

Он низко поклонился, попятился к двери, хотя Беатрис снова отвернулась к окну, и, выйдя в коридор, медленно и тяжело выдохнул.

Этот короткий разговор дался ему тяжелее Фарнельской битвы! А ведь впереди еще одна битва, на этот раз – с лордами.

После двух Советов подряд Грегор вернулся в Академию в преотвратном настроении. Нет, первый Совет прошел именно так, как и ожидалось. Аранвен, который уже пришел в себя, сохранял ледяное спокойствие и был похож на хорошо отточенный клинок, Грегор в который раз порадовался, что Дорвенанту повезло с канцлером. Выслушав его доклад и дополнения Райнгартена-стихийника, Ангус сплел перед собой длинные тонкие пальцы, точно такие, как у его сына. Грегор зло и быстро отогнал мгновенное видение таких же бледных рук, только молодых, обнимающих Ревенгар… Айлин! Потом! Сейчас Аранвен королевству необходим, как никогда ранее, и ссориться с ним не следует. Но от Айлин Дарре придется отказаться. Он молод, может выбрать себе любую девушку…

– Итак, закрыть порталы прямо сейчас невозможно, – подытожил Аранвен. – Требуется ключ, которым может послужить лишь кровь прямого наследника Дорвеннов. Это… осложняет дело, милорды. Очень осложняет. Смерть его величества и их высочеств Криспина с Кристианом грозит стать даже большей трагедией, чем казалось.

– Простите, ваша светлость, – подал голос молодой лорд Кастельмаро, до этого тихо слушавший рассказ. – Но ведь у нас имеются наследные принцессы! Они, конечно, юны, но кровь…

– Ах да, – сказал канцлер и слегка поморщился.

Грегор, понимающий, что именно он услышит снова, а остальные – впервые, с трудом удержался от брезгливой дрожи. Конечно, иного выхода нет, ближний круг должен знать правду, но пачкать этой грязью память Малкольма!

Впрочем, Аранвен был ожидаемо сух и бесстрастен, изложив только факты. Но их более чем хватило.

– Принцессы не от крови Дорвеннов? – пораженно проговорил Эдвин Кастельмаро. – Это доказано?! Но… как же проверка крови?!

Канцлер снова поморщился, и Грегор его отлично понимал! Вот так перед всеми признаться в подлоге, пусть и на благо королевства?

Проверка крови была древним ритуалом, который проводился во всех семьях Трех Дюжин, если возникали сомнения в верности супруги и чистоте крови наследников. С помощью него доказывали и принадлежность бастардов. Одна капля крови, уроненная на особый камень, хранящий изначальный, безупречно чистый образец крови рода, либо доказывала их идентичность, либо безусловно ее отрицала. Другие дворянские семьи не обладали такой возможностью, она была как-то связана именно с кровью Трех дюжин по тому же принципу, что и наследственная внешность.

Обычно ритуал проводился по запросу главы рода, иногда несправедливо заподозренная леди требовала таким образом очистить свое имя. Но королевская семья – единственный род, где ритуал подтверждения проводился обязательно для любого рожденного ребенка. Слишком велика была цена ошибки…