Ника Климова - Ариана. Игры со смертью

– Кто он?

– Призрак, – ответила, не задумываясь.

– Ты его все еще помнишь, – с горечью произнес шеф.

– Его больше нет.

– Есть. Он есть вот здесь, – Керст положил ладонь на мое сердце. Я вздрогнула и сделала шаг назад. – Что случилось, Лил? Я тебя напугал?

– Нет, все в порядке, – маска равнодушия снова легла на лицо. – Просто…

– Ты никого к себе не подпускаешь, – он заглянул мне в глаза. – За все то время, что ты у меня работаешь, я ни разу не слышал, чтобы у тебя кто-то был.

Мне не нравилось русло, в которое свернул наш разговор.

– Просто я не афиширую свою личную жизнь, – мрачно ответила я.

– У тебя никого не было, – он подошел ко мне вплотную.

– Керст, тебе пора домой.

– Не хочешь рассказать?

– Нет.

Мы разошлись и больше никогда не возвращались к этому разговору, словно его и не было. Как и к нашему поцелую. Но я заметила, что отношение Керста ко мне изменилось. Это было неуловимо, едва заметно, на уровне ощущений, но я стала для него не просто сотрудницей и первоклассным артефактором. Мужчина часто задерживал на мне взгляд, когда думал, что я этого не вижу. К тому же, он делал мне много поблажек. И те проступки, за которые другие мгновенно вылетали с работы, мне прощались всегда. Правда, сначала необходимо было выслушать гневную тираду, а затем воспитательную лекцию, но это было ничто по сравнению с увольнением. Я старалась не думать о причинах его поведения, дабы не усложнять наши отношения. В остальном же меня все устраивало.

Я вынырнула из воспоминаний и поднялась на ноги. Кинжал, что Керст предлагал мне найти, был не простым. Это я понимала, даже не заглядывая в папку. Но хочу ли я знать, для чего он служит? И как связан со мной?

Пальцы зарывались в горячий песок. Над горизонтом кричали чайки. Спина прислонилась к скале с теневой стороны. Я потратила пять лет, чтобы научиться жить заново. Я отреклась от своего прошлого. Я отреклась от себя. И ради чего? Чтобы сейчас вот так легко все вернуть и вновь окунуться в ад?

– Я не стану за это браться, – заявила с порога. Было уже поздно, но Керст все еще работал, сидя у себя в кабинете.

– Ты даже не хочешь узнать, для чего он? – он поднял на меня удивленный взгляд.

– Не хочу, – ответила я, присаживаясь на край кресла.

– Почему, Лил? С ним что-то не так? Ты знаешь, где он?

– Не имею ни малейшего понятия.

– Тогда в чем дело? Ты еще ни разу не отказывалась от задания.

– Я хочу знать, кто заказчик, – потребовала я.

– Ты же знаешь, это запрещено.

– Керст…

–Лил, – прервал меня шеф, – какая разница кто он? Просто дай ему то, что он хочет.

– Пусть этим займутся Инка или Роуэн.

– Он хочет тебя, потому что точно знает, что ты не сдашься, пока не найдешь кинжал.

– Зачем он ему? – не сдавалась я.

– Открой папку и узнай, – Керст извлек из ящика стола знакомые бумаги и положил передо мной. Мое дыхание стало мелким и частым. Тело напряглось в ожидании опасности.

И все же я раскрыла ее. Не ради знаний, не ради ответов на свои собственные вопросы, а лишь потому, что вспомнила главный принцип свободного артефактора: «Артефакт первичен, все остальное вторично».

Я стояла под струями горячей воды. Ладони упирались в потускневший прохладный гранит стены. По спине стекал практически кипяток, но я этого не замечала, полностью сосредоточившись на собственном дыхании. Вдох… Выдох… Вдох… Выдох… Веки медленно опустились. Тьма… Фигура в черном балахоне… И кинжал в моей груди… Несмотря на прошедшие пять лет, я до сих пор ясно ощущала, как он входил в меня, миллиметр за миллиметром, разрезая плоть, причиняя боль, отбирая жизнь. Моя смерть снилась мне тысячи раз. Но теперь это, действительно, были просто сны.

Все время я пыталась найти ответы. Но их оказалось в разы меньше, чем вопросов. Я для того и стала свободным артефактором, чтобы быть ближе к древним магическим реликвиям в надежде найти того, кто сделал это со мной, и, самое главное, зачем. Я помню его последние слова.

Это мой подарок тебе…

Если я умерла, то почему жива? Впрочем, этот вопрос возникал в моей голове не впервые.

Я выключила воду и завернулась в полотенце. Зеркало запотело. Пришлось провести по нему ладонью, чтобы увидеть собственное отражение. Я разглядывала шрам. Сейчас он был почти незаметен. Но каждый раз, глядя на него или прикасаясь к нему, я ощущала не меньшую боль, чем когда меня рвали на куски. Мне все время казалось, что я живу взаймы, в долг. А на самом деле в родовом склепе Велинграда меня ждет давно приготовленный саркофаг.

Обязана ли я своей жизнью этой странной метке или у меня другая миссия? Взгляд упал на запястье. Во избежание лишних вопросов на людях приходилось носить широкий кожаный браслет. Какое значение несет этот знак? Хранителем какого ключа я являюсь? И какие он отпирает двери? За прошедшие пять лет я нисколько не приблизилась к разгадке этой тайны. И вот теперь кто-то хочет найти кинжал, который оставил в моей груди неизгладимый след. Совпадение ли это? Или хорошо спланированный ход?

Я устроилась на диване с большим бокалом свежесваренного кофе. На ветхом журнальном столике с тонкими ножками лежала раскрытая папка. В кабинете Керста я успела прочитать, что кинжал носил название Клинка Судьбы, или Клинка Эрминарея по имени создавшего его колдуна, и был изготовлен тысячелетия назад темным магом при участии демонов и заклят на крови девяти новорожденных младенцев. Уже от этого дрожь пробирала все тело. Каким же чудовищем надо быть, чтобы собственноручно убивать невинных детей? Я тут же усмехнулась. Для некоторых смерть – это искусство.

В ушах раздался собственный крик. Я снова погружалась в ад воспоминаний. Этот грубый хладнокровный голос не покидал меня никогда, часто догоняя в сновидениях. Я до сих пор просыпалась от него в холодном поту, дрожа и всхлипывая. Именно по этой причине мне приглянулся Аленвер. На юге ночи никогда не бывают долгими.

Я взяла в руки изображение кинжала. Лезвие не длинное, хотя мне казалось, оно доставало до позвоночника. Рукоять неширокая круглая с витиеватым резным узором. Наверняка, она удобно ложилась в ладонь. По всей длине клинка шла вязь незнакомых мне рун. Я снова прикоснулась к шраму, чувствуя, будто кинжал все еще в ране. Дышать стало тяжело. Пришлось поспешно отложить рисунок. За стеной снова раздались крики. Зачем эти двое живут вместе, если с утра до вечера выясняют отношения? Не проще ли разойтись и дать друг другу свободу и выбор?

Я поднялась и отошла к окну. Прохладный ночной воздух приятно холодил кожу, успокаивая нервы и медленно возвращая в настоящее. Я оглянулась на папку. В голове созрел дерзкий план и былая решимость захлестнула меня, задвинув подальше все остальные эмоции и чувства. Губы тронула предвкушающая улыбка.