Анника - Сказка о Берте из рода морских фей

– А тебе можно? – Едкая реплика Берты больно хлестнула его: – Тебе всё позволено, даже любить… – Девушка тут же осеклась и замолчала, увидев, каким стал взгляд Сказочника. Она подошла к нему и смиренно опустилась на пол рядом.

– А если я решу стать автором? Если пойду по стопам отца и тоже научусь создавать? – Берта говорила негромко, стараясь заглянуть в лицо уставшего творца: – Что тогда? Твоё мнение изменится?

Но он только немо покачал головой.

– Сказочник, почему ты не хочешь дать своим персонажам немного свободы? Пускай бы они сами выбирали себе роли и имена?

– Нет.

– Почему?

– Потому, Берта… Нет.

Она вспомнила недавний разговор с Берти и то чувство, с которым она возвращалась с поляны сине-белых цветов. Не в силах сейчас сформулировать хоть какую-то мысль из того разговора, девушка слегка толкнула Сказочника плечом в плечо, выражая своё недовольство.

– Чего ты хочешь от меня, Берта? Я только-то сочиняю сказки, и делаю это так, как умею!

– Ну так позволь своим персонажам делать свой собственный выбор. Хуже от этого не станет никому…

– Ты так думаешь? – Он немного надменно взглянул на неё, и Берта поняла, что сейчас будет очередное нравоучение: – Скажи, а кто захочет играть отрицательные роли? Каждый «свободный» лицемер выстраивает из себя добренького и заботливого, оставаясь в душе подлым…

– Но к Берти это же не относится!

– Берти?! Опять этот Берти?! Что еще он тебе вбил в голову?

– Зачем ты так, Сказочник?..

– Пойми, наконец, – Сказочник шумно выдохнул воздух из усталых легких и растер лоб ладонью: – В сказке нужны разные персонажи: и плохие, и хорошие. Если я всем дам волю выбирать, то плохие станут разыгрывать положительных, а хорошие и вовсе откажутся существовать! Потому что невозможно жить, зная, что ты – никто!.. – Тон его голоса перешел на крик, глаза словно бы покрылись корочкой льда, а виски стали влажными, как и руки, которыми он едва заметно жестикулировал в такт своим словам.

Берта все еще продолжала смотреть ему в глаза. В этом разговоре Сказочник открывался ей с совершенно другой стороны. С совершенно иной стороны, нежели она знала его раньше.

– Ты понимал? – ужасаясь от догадки прошептала она: – Сказочник, ты понимал, что чувствуют выдуманные тобой персонажи, так? Как мучаются они до того, как попадают в сказочный мир? Они всё забывают там, но… Не все же из них попадают туда, так?

Кивнув так резко, что у него самого закружилась голова, Сказочник отвел взгляд от Берты и посмотрел в открытое окно. Закат захлебывался в грозовых тучах, где-то далеко хлестал дождь, и солнце, усталое и выцветшее, собиралось сесть в грязную мокрую лужу – бескрайний горизонт. Отвечая ей, Сказочник словно бы разговаривал с воздухом в этой комнате:

– Морские Феи, которых ты так любишь, жаловались мне на свою прозрачность. Да, Берта, я всё это понимаю. Что я могу с этим сделать? У каждого в Мире свое место. Твой отец тоже сочиняет сказки время от времени. Это его призвание, от этого никуда не уйти. Когда он бросает это дело, я продолжаю один. Эти сказки, что так любят маленькие дети читать или слушать перед сном. О Прекрасных Принцах, их Любимых Дамах, Гордых Рыцарях и Жадных Разбойниках… Каждому отведена своя роль, так же и мы проживаем свою жизнь. Ты можешь убедиться в этом повсюду. В сказке то же самое, только, в отличие от реального Мира, персонажи могут встретиться со своими Авторами. А мы обречены вечно бродить в поисках источника нас самих.

Снова кивнув, словно бы соглашаясь с самим собой, он поднялся и вышел, едва-едва шаркая домашними туфлями по полу.

И пока Сказочник погружался в тихое и грустное спокойствие, проливаясь грозой за Темным Лесом, Берта стояла посреди комнаты, ударяемая ветром в спину, и исходила яростью.

« – Почему он так думает? Почему?!..».

В ее спину прилетел комок смятой бумаги. Обернувшись, Берта увидела, что это Берти залез в окно, и теперь он стоит и наблюдает, как она едва ли не дымится от злости.

– Эй, Берта! Ты всегда сидишь одна, где-то в полете собственных мыслей, не обращая внимания совершенно ни на что? Почему ты так выглядишь?

– А ты всегда бумажками кидаешься?

Он засмеялся, спрыгнул с подоконника и шлепнулся рядом с ней на пол:

– Неплохой же беспорядок ты здесь устроила. Мстишь за что-то нашему старику? Нехорошо!

– Да нет же, – ярость из девушки словно бы выветрилась: – Сказочник сам все это поразбросал. Кстати, на листах… Это же ты…

– Да ну?! – Он поднял первый попавшийся исписанный клочок и расхохотался: – Верно! Это точно я!

– Сказочник сказал, их нужно сжечь…

Берти замолчал мгновенно и внимательно посмотрел на Берту:

– Правда? И ты знаешь, что будет после?

– Я предполагаю, что это уничтожит тебя…

Он наигранно-радостно кивнул:

– Так сделай это, – встал с пола и снова направился к окну: – Я подслушал, что ты любишь случать пение Морских Фей, это правда?

– Ты подслушал? – Берта недовольно, но игриво нахмурилась.

– Любишь?

– Да, по утрам…

Сев на подоконник, он воскликнул:

– Тогда, до завтрашнего утра!

– Подожди, закричала она вдогонку, тоже подскакивая с пола: – А что же мне делать с этими листами?

– Ну, ты умница, я думаю, поступишь как нужно.

– Так что?

Берти спрыгнул вниз, и она не услышала его ответа.

Подмигнув ей, он исчез за углом дома, Берта едва не вывалилась в окно, пытаясь заглянуть подальше.

А листы так и остались лежать на полу, едва шелестя от легкого ночного ветра. Собирать их девушка не стала, оставляя жизнь Счастливчика Берти на волю Сказочника. Но и Сказочнику она решила не говорить о том, что пеплом персонаж по имени Альберт так и не стал.

Утро для нее наступило раньше рассвета. Берте безумно хотелось знать, оставил ли Сказочник для Берти право на существование, уничтожил ли его или просто не знал и не заметил, что исписанные бумаги лежали нетронутыми в примерочной комнате всю ночь.

– Тук-тук, я – твой друг, – Счастливчик влез в приоткрытое окно ее комнаты, принеся с собой запах росы и немного земли на ботинках с клумбы тюльпанов, что росли внизу.

– Ты не умеешь заходить в двери, да? – Спросила она недовольным тоном.

– Но ты ждала именно этого. Или быть может, я ошибаюсь?

Только теперь Берта увидела: Берти обладал крайним самодовольством. Настолько, что мог задавать подобный вопрос даже не задумываясь. И она почувствовала, что ей ужасно хочется его разочаровать:

– Совсем нет. Я ждала рассвет, когда станут танцевать Морские Феи. Причем же здесь ты?

Он обиженно свел брови пирамидкой вверх:

– Морские Феи?.. Вот так вот, – его голос действительно звучал огорченно, но не без насмешки: – Ты так легко разбиваешь мне сердце: Морские Феи важнее меня…