Елена Славная - Испытание

Чувствуя себя неуютно, я уселась на один из стульев и положила руки на стол в ожидании вопросов, разумно предположив, что, раз присутствовал дознаватель, то и виновник случившегося уже известен. Иначе тут был бы следователь или дежурный сотрудник. Последний, естественно, просто записал бы мои слова и принял заявление.

– Я слушаю вас, – не глядя на меня, проговорил дознаватель.

– А вы…

– Джес Халти,– раздражённо представился он. – Ваше имя я знаю, с профессором вы знакомы. Не тяните время.

Так и не посмотрев на меня, страж управления порядка постучал указательным пальцем по записывающей пластине, ранее не замеченной мной. Это изобретение артефакторов использовалось практически повсюду. Но главной загвоздкой было то, что без помощи изобретателей узнать разговор, записанный на такую вещь, невозможно. Хотя вряд ли такая проблема вставала когда-либо перед стражами.

– Я не знаю, какая сегодня дата, чтобы начать, – сказала неуверенно.

За всеми этими событиями и встречами так и не выяснила, как долго меня держали в том подвале.

– Четырнадцатое апреля, – сообщил профессор Лангель. Он выглядел ещё более недовольным, чем обычно.

Простая арифметика подсказала, что официальные поиски начали через два дня после моего похищения. И значит, в заточении я провела целых двенадцать дней. И эта мысль никак не укладывалась в моей голове.

– Госпожа Ласви, я убедительно прошу вас рассказать все самостоятельно, а не ждать наводящих вопросов от меня, – слова дознавателя прозвучали, как угроза.

Страж поднял взгляд от бумаг и посмотрел так, что по коже пробежали мурашки.

– Да. Простите, – тихо пробормотала в ответ и уткнулась в столешницу. – Меня похитили.

– Продолжайте.

– В ночь на второе апреля я легла спать. Проснулась уже не в своей комнате, а в каком-то подвальном помещении. Сначала решила, что это розыгрыш или экзамен, – последнее сказала почти шёпотом, понимая глупость такого предположения. – Самостоятельно выбраться не смогла.

– Но все же выбрались? – подогнал страж.

Хоть он и задал вопрос, но его голос был безэмоциональным.

– Все эти дни, я не знала, где нахожусь, и что от меня нужно. Еду и воду приносили, когда я спала, – продолжила рассказ. – Но сегодня похититель пришёл сам.

– Какие требования он выдвинул? – вмешался профессор.

Удивления в его голосе не чувствовалось, лишь какое-то нетерпение.

– Он… – я запнулась, не зная, как рассказать о таком. – Он пообещал свободу в обмен на моё послушание.

– Конкретные условия были озвучены? – спросил дознаватель.

– Да, – ответила, обдумывая, как объяснить далее.

На самом деле, ситуация не только нестандартная, но в какой-то степени наигранная, что ли. Я боялась, что страж и профессор просто не поверят мне.

– Он потребовал от меня близости, – не отрывая глаз от столешницы, пояснила я тихим голосом.

– Это все? – уточнил дознаватель.

– Да.

– Продолжайте.

– Чтобы выйти из подвала, я согласилась на это условие…

В дальнейшем постаралась описать все, что видела вокруг, каждую замеченную мелочь. Я старалась не вносить свои эмоции, лишь сухие факты. Очередная заминка состоялась с тем, как я смогла сбежать. Выдавать то, что я использовала яд, было опасно, но и вранье совершенно ни к чему.

– Я обезвредила похитителя и выбежала из дома. В «древний город» меня водил дедушка, и потому я сразу же узнала это место. А потом просто бежала, пока не появилась посреди толпы горожан.

– Дальнейшее Густав Истав нам рассказал, – остановил меня дознаватель. – А теперь подробнее, пожалуйста. Как вы обезвредили похитителя?

Мне совсем не хотелось подставлять Демиса, но и он не просил скрывать наличие браслета у меня.

– Сумев отвлечь его внимание, я ввела ему яд. Но позже, одевшись, ввела противоядие, – поспешила оправдаться. – Когда я уходила, он был жив.

Страж больше не задавал вопросов, но, подняв голову, я наткнулась на его тяжёлый взгляд. Дознаватель ожидал пояснений, и ему явно не нравилась сумбурность моих объяснений. Я стянула браслет и положила рядом с записывающей пластиной.

– Эту вещь мне подарил Демис Рихтор, мой сокурсник. В браслете восемь ядов разного действия и восемь противоядий к ним, а также есть сонное и парализующее с временным действием, кроме того, в одной из бусин универсальный антидот. Без этого браслета я бы до сих пор сидела в подвале.

Переглянувшись с профессором, дознаватель кивнул. А после встал, собрал со стола бумаги, записывающую пластину и браслет. Не говоря больше ни слова, он покинул кабинет.

– Демиса накажут? – спросила я.

– Это уже не ваши заботы, госпожа Ласви, – отмахнулся преподаватель.

Повисло молчание. Вроде бы я уже все рассказала, и нет причин задерживаться, но меня никто не отпускал, как и не пояснил дальнейших действий. Присутствие профессора Лангеля так же ничем не аргументировалось. Спросить его самого, возможно, было бы разумным, но что-то останавливало от этого поступка. Седой преподаватель некоторое время сидел неподвижно, а после еле слышно забарабанил пальцами по столешнице.

– Хиония, – обратил он на себя внимание. – Скажу прямо, дело твоё плохо.

– Я не понимаю вас, профессор Лангель.

– Плохо, что не понимаешь, Хиония, – со вздохом произнёс профессор.

Уставившись на него, я ожидала пояснений. Но преподаватель не спешил с ними.

– Через два месяца будут проводиться выборы монарха, – сказал профессор, глядя мне прямо в глаза. – В нашей академии учатся восемнадцать отпрысков тринадцати из двадцати пяти наместников провинций. Нынешний король выпускник нашей академии и лично советовал её, как самое безопасное место на время обучения. И твоё… исчезновение с последующими громкими поисками подрывает не только авторитет учебного заведения, но и слова действующего монарха.

Информация дошла до меня быстро. Действительно, если меня смогли похитить прямо из постели, то о безопасности даже речи быть не могло. И волнения наместников оправданы в полной мере.

Несколько веков назад в нашем государстве процветала абсолютная монархия, как, впрочем, практически во всех соседний и в нынешние времена. Но затем, когда король Килмард «Счастливый» приблизился к концу своей жизни, встал вопрос о раздроблении страны. Шутка ли, иметь восемнадцать сыновей и восемь дочерей. История говорит, что Килмард растил детей в дружбе и никогда не допускал распрей между ними – не зря получил своё прозвище. Но нужно было передать власть только одному наследнику. К решению проблемы пришли сами дети. Они предложили отцу ввести выборы монарха с определённой периодичностью и поделить страну на двадцать пять провинций, отдав промежуточную власть братьям и сёстрам, впоследствии названными наместниками. В условиях такой конкуренции за трон предложение отпрысков было более, чем разумным, и Килмард принял его без раздумий. Говорят, что и умирал он счастливым.