Елена Славная - Испытание

Визитёр вновь напомнил о себе, нетерпеливо колотя в дверь. Нехотя я поднялась с кровати и, потянувшись, пошла открывать. В коридоре обнаружилась Альма, белокурая первокурсница с умилительным вздёрнутым носиком, который она совала во все места.

– Я уже думала, что мне все утро тут стоять придётся! – капризно заявила она.

– Чего тебе? – не стала обращать внимания на её выпад.

– Тебя к воротам просят, – сообщила Альма.

Всем видом она выражала нетерпение рассказать подробности, будто ждала от меня уточняющих вопросов. Её желаний я не утолила, лишь коротко ответила:

– Скоро буду.

Не скрывая разочарования, девушка кивнула и, почти припрыгивая, поспешила удалиться. Скорее всего, она не останется без благодарных ушей. Но именно так и вникали в жизнь академии все первокурсники. Когда-то и я вместе со всеми первогодками занималась «побегай-сделай» или так называемым дежурством по академии. Надо признать, подобная система оправдывала себя. Чувство всезнания всего творящегося не только на своём курсе и факультете, но и на всех остальных, придавало какую-то внутреннюю уверенность, причастность ко многому.

Проводив Альму взглядом, я со вздохом прикрыла дверь и принялась за сборы. Кем бы ни был ожидавший меня, заставлять себя долго ждать я не привыкла. И потому утренний туалет включил в себя самый минимум. Уже покинув комнату, вспомнила, что забыла причесаться, но возвращаться не стала. Влажные волосы, заплетённые с вечера в тугую косу, в принципе, сохранили почти опрятный вид, а выходить в город я не собиралась.

Визитёр удивил своей персоной. Им оказался Грегори. Я, вообще, не старалась гадать, кто ко мне пришёл, но увидеть жениха никак не ожидала. И потому перед воротами опешила и остановилась. Я ещё не обдумала произошедшее вчера и не знала, как себя вести. Намеренно ли оскорбил меня жених невниманием, или это вышло случайно – не важно. Значение имели лишь причины, которых я не находила, а без них как-то сложно принимать решения.

Грегори с огромным букетом в руках, увидев меня, просиял. Неосознанно улыбнулась ему в ответ.

– Вы либо проходите, либо уходите, – пробурчал привратник, – я тут не вас сторожить поставлен.

Смутившись, я подошла к жениху. Молча приняла букет, но от поцелуя увернулась.

– Прогуляемся? – спросил он, тут же беря меня за руку.

Я заглянула в его глаза, ставшие такими родными, и уже хотела согласиться, но лишь забрала свою кисть и отрицательно качнула головой.

Мне почему-то вспомнились последние дни. Казалось, что они были далёкими и частично смазанными, да и вообще, будто не со мной все происходило, но одно помнила точно – я волновалась. Не за себя, о Грегори. Думала, он с ума сходит, переживает обо мне. Конечно, я не хотела, чтобы он на самом деле испытывал подобное. Но и такое спокойное отношение, будто ничего не случилось, обижало. И, возможно, если бы не вчерашняя выходка, я бы нашла всему оправдание.

– Слишком много пропустила, мне нужно наверстать, – отговорилась.

– Я узнавал, у вас непрерывная практика, и никто не пустит тебя в лаборатории в выходные, – настаивал он.

– Нет, Грегори, я не хочу гулять.

– Со мной или вообще? – агрессивным тоном спросил жених.

Показалось, что любой мой ответ приведёт к ссоре. Раздора на пустом месте я не желала. Глупо рушить все так.

Вернув букет, я развернулась и почти бегом устремилась на территорию академии, куда у Грегори не было допуска.

– Хиония? Стой! – оторопело крикнул он.

Я даже не обернулась.

Обида все сильнее закипала во мне. Хотелось простой заботы, которую, по сути, я получала только от дедушки. Но его давно нет, да и мне уже не шестнадцать. Он учил никогда не жалеть себя, как бы тяжело ни было – только к сильным судьба благосклонна. И всегда подкреплял своё утверждение нашей встречей, мол, не будь мы оба крепкими, ни за что бы не узнали друг друга. Вряд ли дело в каких-то личных качествах, мне просто повезло не пропасть, и за одно это я бесконечно благодарна господину Ласви.

– Хиония! – пытался докричаться Грегори.

– Я буду сильной, – прошептала самой себе, решая избегать встреч с женихом, пока не улягутся собственные эмоции.

…Где-то на грани интуитивного сознания была сделана заметка, что этот молодой человек не надёжен в беде, на него нельзя положиться, и не стоит ждать от него чуткого обращения, но любящее сердце перечеркнуло выводы и закинуло их подальше…

Вернувшись в комнату, я все же привела себя в нормальный вид, попутно отметила, что часть моего гардероба отсутствовала.

Мне, действительно, следовало найти декана, чтобы договориться о кратких практических работах по пропущенным темам.

Конец семестра, как и года в общем, включал в себя подробное изучение ядов.

Каждый зельевар с соответствующим даром обладал способностью не только к выработке антидота в своём организме при употреблении минимальной дозы яда, но и «запоминал» его. Впрочем, эффект «памяти» относился к любому составляющему зелья. В будущем, столкнувшись с изученным снадобьем, ядом, настойкой, травой или порошком, зельевар безошибочно определял состав, принцип воздействия и противодействия, если оно необходимо. Именно так я когда-то сварила своё первое зелье, спасшее жителей Криево. На самом деле это был простой отвар от простуды, и потому у меня так легко все вышло.

Но существовали вещества, которые не встречались в обычной жизни, и, соответственно, распознать их, не изучив заранее, не удастся.

Конечно, практически к каждому яду заранее подбирался антидот, на случай нехватки «памяти» у студента или определённой чувствительности к составу. Но в зельеварах ценилась именно природная приспособляемость. Наработанный практический опыт.

Хотя кроме этого огромное значение для успешной карьеры и солидной репутации имела также общая эрудированность. Зельевар – это универсальная профессия, охватывающая практически все сферы жизнедеятельности человека. Более узкое направление задавал наставник или структура, у которых проводилась стажировка. Но диплом стажёра ещё следовало получить. А при моей средней успеваемости… в общем, найти декана нужно было срочно.

Поиски заняли немало времени. Оказывается, в работе по усовершенствованию защиты академии участвовали все факультеты, и наш не стал исключением. Профессор Биккель не выдал удивления, увидев меня, но и радушия не выразил. Отговорившись занятостью, он попросил напомнить о себе, когда начнутся занятия. Увы, без его одобрения, к остальным преподавателям обращаться не было смысла, в лабораторию меня никто из них не допустил бы.

Решив провести эти дни за изучением теории, я направилась в библиотеку. Конечно, хотелось провести свободное время за общением, пусть не с близкими, но друзьями, а не за книгами. И возможно, я бы так и поступила, если бы все беседы не сводились к вопросам о моем внезапном исчезновении.