Лита Марсон - Ледяная ведьма

– Пойми, Карен, у тебя нет никого, ты круглая сирота, вся твоя семья погибла, и тебе надо учиться выживать одной, – может показаться, что слова директрисы были слишком суровыми для маленького ребенка, но именно эта фраза помогала мне выжить тогда, когда было тяжело. С самого детства я знала, что я одинока, что я могу положиться только на саму себя, что мне никто не поможет, если вдруг произойдет беда.

Беда пришла неожиданно, когда мне было 12 лет. Здание нашего приюта было старым, а на ремонт не было денег. Поэтому ничего удивительного не было в том, что однажды ночью крыша рухнула. Повезло, что на чердаке никого не было, но ветхие перекрытия во многих местах не выдержали и проломились до самого подвала. За пару часов дом превратился в развалину, непригодную для жилья.

Мы сидели на улице возле нашего бывшего места обитания и ждали, пока взрослые придумают, что с нами делать дальше. Остальные дети старались держаться вместе, младшие плакали, а старшие старались их утешить, и все были напуганы. Я тоже испугалась, когда дом стал разваливаться прямо на глазах, но мне не нужно было ничьих утешений или ласковых слов. Я сидела одна, подальше от других, и успокаивала себя сама. Было тяжело и страшно, но я снова и снова повторяла, что мне необходимо научиться выживать одной и не зависеть ни от кого. Я всегда держалась обособленно, у меня не было близких подруг, я никого не подпускала к себе с самого глубокого детства, как будто боялась лишних привязанностей. Со временем это умение сослужило мне хорошую службу. В конце концов, когда тебе никто не нужен, тебе не страшны разочарования.

Только спустя 4 часа после катастрофы директриса нашла для нас временное обиталище. Нас всех усадили в старенький автобус и отвезли в какой-то заброшенный санаторий. Как я позже выяснила, его изначально строили как реабилитационный центр для наркоманов, но в нашем городе таковых фактически не было. После осознания этого довольно очевидного факта руководство города приняло стратегическое решение ничего не решать и забыло про недостроенное сооружение на окраине.

Но в тот день я не знала, куда нас везут. Нам ничего не стали объяснять, просто привезли и велели укладываться спать в огромном зале. К счастью, внутренняя отделка здания была закончена, все коммуникации были проведены, только не было мебели и прочих предметов обихода. Но это никого не смутило – каждому ребенку выдали спальный мешок и через полчаса потушили свет.

Через высокие окна проникало достаточно света, чтобы оглядеться и понять, где нас разместили. Видимо, помещение задумывалось как столовая, так как у входа были расположены умывальники, а в самом конце виднелась стойка для раздачи тарелок. Вполне логично было разместить нас тут – с утра мы все сможем умыться и привести себя в порядок. Все остальные радовались, что временно мы все находимся в одном помещении, но мне такое количество людей вокруг начинало потихоньку действовать на нервы.

Дети вокруг тихо переговаривались, некоторые еще плакали, вспоминая страшное пробуждение посреди ночи, а подростки вроде меня вовсю рвались исследовать новые помещения. Конечно, у них бы ничего не получилось, ведь воспитательницы заперли двери, но планы они строили активно и иногда даже громко. Разговоры, плач, храп, жалобы – все это невероятно раздражало. Я попыталась заткнуть уши пальцами, но так заснуть почти невозможно.

Не знаю, как остальным, но мне для того, чтобы заснуть, нужна полная тишина вокруг. Меня всегда поражали люди, которым требовалась музыка для этого. В нашей группе была парочка девчонок, которые просили воспитательниц разрешить им включать радио перед сном, иначе им не удалось бы сомкнуть глаз. После переговоров с остальной частью группы нянечки решили не рисковать – я выступила от лица всех и ясно, коротко и доходчиво объяснила, что будет, если после сигнала «Спать» не будет тишины. Мне было всего 10 лет, но уже тогда некоторые девочки в моей группе меня побаивались. После моего красноречивого выступления даже воспитательницы стали меня бояться. Я никогда не задумывалась, почему это происходит, просто привыкла к тому, что вызываю у людей опасения, страх, беспокойство или нервозность. Меня это мало волновало, хотя заставляло задумываться. Нет, я не размышляла о том, как бы мне измениться в лучшую сторону, чтоб вызывать у окружающих более теплые чувства, вовсе нет. Мои мысли были направлены на то, чтобы понять, как я могу использовать эту свою особенность в своих личных целях.

В этой истории с радио мое свойство определенно сыграло мне на пользу. Если бы тем странным девочкам разрешили слушать радио по ночам, мне не удавалось бы нормально высыпаться. Никогда не могла понять, как можно хотеть спать под музыку? Под музыку хорошо танцевать, петь, готовить, даже убирать, то есть делать все, для чего нужен ритм. Но у сна ритм совсем другой, более медленный и тягучий – редко какая мелодия способствует засыпанию, скорее наоборот. Конечно, из книг и фильмов я знала, что маленьким детям родители поют колыбельные, но мне не верилось, что это действительно помогает детишкам уснуть. Возможно, в совсем юном возрасте их успокаивает звук маминого голоса, но по мере взросления любой отвлекающий звук начинает раздражать и мешать процессу расслабления. Видимо, эти любительницы радио и музыки перед сном просто люди другого сорта, которым мешают заснуть именно собственные мысли. Но все равно мне это было непонятно.

***

– Карен, ты уже собралась в школу? – псевдо-ласковый голос мамы заставил меня вздрогнуть и вернуться в реальность.

– Да, мама. Я полностью готова, – закивала я, пытаясь вспомнить, какие сегодня уроки и чего мне ждать от сегодняшнего дня. Но следующая фраза была настолько неожиданной, что я даже глаза выпучила от изумления:

– Тебе стоит поторопиться. Лилиан с Маркусом не будут тебя долго ждать.

– А почему я поеду с ними, а не на автобусе, как обычно? – спросила я, когда слегка пришла в себя от шока. Резонный вопрос – до сих пор я ни разу не ездила со всеми вместе, а до школы добиралась на обычном городском автобусе. До недавних пор детей в школу возила мама, но за пару месяцев до моего появления в их семейке Маркусу исполнилось 16 лет и он благополучно сдал на права. С тех пор его обязанностью стало возить в школу самого себя и Лилиан. Когда меня привезли из приюта, братец сразу же громогласно заявил, что он не водитель такси и не собирается работать на тех, кто ему не является кровным родственником. Меня это вполне устроило, так как автобус довозил меня прямо до самой школы, и никаких проблем у меня не возникало. Видимо, мама решила исправить ситуацию на свой лад и уговорила Маркуса возить и меня тоже. В ответ на мой вопрос она строго посмотрела на меня, мгновенно отбив желание что-то еще спрашивать, но соизволила ответить: