Татьяна Соснина - У меня аллергия на охотников за ведьмами

– Не знаю, не слышал. Но точно знаю, что истинной паре никто другой не нужен.

– Ему-то не нужен. Но ОН может оказаться нужен. Например, той же Милене. Да вон даже девушка на ресепшене вас обоих чуть не проглотила. – ревнивая обида на эту прилипчивую администраторшу за стойкой всё-таки прорвалась.

Максим, довольно усмехаясь, еще сильнее прижал её к себе, но помалкивал, отдавая право отдуваться Дамиру. А тот, похоже, уже был не рад затеянной беседе, и подбирал слова, чтобы успокоить сразу обеих девушек, потому что Софья тоже сразу подобралась, стоило Аленке упомянуть про возможную соперницу.

– Мне кажется, что женское внимание к мужчине в вашем случае тоже снижается – осторожно подбирая слова, медленно сказал Дамир. – Потому что про измены в истинной закрепленной паре ни разу не слышал. Не было такого в истории.

Во спасение Дамира от неприятного разговора, в дверь номера постучали – принесли ужин. Девушки упорхнули в спальню, чтобы не показываться на глазах обслуге.

На ужин Дамир с Максом заказали столько, что хватило бы накормить маленькую свадьбу человек на 30, состоящую из обычных людей. Но четырем двуипостасным и двум ведам еле хватило. По крайней мере, когда на столе уже ничего не осталось, ни Макс с Дамиром, ни Аленка с Софьей еще не отваливались объевшимися от стола, а искали глазами оставшиеся вкусные кусочки.

После ужина Макс поехал на работу, велев Дамиру никого не впускать и не выпускать. Дамир даже хохмить и ерничать не стал, просто молча кивнул головой. А рассматривать вариант, что веды останутся одни, никому из двуипостасных, кажется, даже в голову не пришло. Когда бабушка заикнулась, что пора бы и баиньки, и не пора ли гостям на выход, не надоели ли вам хозяева, Дамир и Софья только непонимающе посмотрели на нее.

Потом Дамир все-таки сообразил, что подразумевала бабушка Елена, и чуть виновато глядя на нее, пояснил:

– Мы решили вас охранять, пока ситуация не прояснится, и эти полуоборотни не будут пойманы. Пока вот только таким составом, кому Макс точно доверяет. Я теперь, как свидетель ритуала, не могу причинить ни Алене, ни Максу вреда, и являюсь её телохранителем в отсутствии Макса. Ну, а по поводу Софи, вы и сами всё понимаете. Так что даже к лучшему, что так получилось. Но вам придется смириться с тем, что я буду эти 3 дня с вами. – И мужчина твердо посмотрел старой веде в глаза.

Бабушка Елена не стала спорить и отвела взгляд первой, признавая его право быть тут и помогать им. Только про себя подумала, что это у мужчин – кто первый отвел взгляд, тот слабее и должен подчиняться, а у женщин: кто первый отвел взгляд – тот просто умнее, мудрее или хитрее, и найдет способ, как обойти авторитет, если сильно приспичит. Но пока не приспичило – к чему лишний конфликт?

Как-то само собой получилось, что старшие веды расположились в одной спальне, а девушки – в другой. В таких условиях Аленке даже в голову не пришло, что Макс может, когда придет с работы, как муж, затребовать исполнение супружеских обязанностей, и уединиться с ней в спальне. Слишком быстро всё произошло. И, хотя она ощущала неразрывную связь с ним, но как мужа, да еще и навсегда – совсем не признавала.

Что пока её беспокоило сильнее всего – то, что её пума оказалась жуткой собственницей, и ревновала Макса к каждому объекту женского пола. Как с этим бороться, она не представляла, и решила посоветоваться для начала с бабушкой – может, та что присоветует, как усмирить ревнивую кошечку. И, оставив Дамира с Софьей в своей спальне ворковать всякие свои романтические глупости, она отправилась в спальню к старшим.

Глафира с бабушкой сидели на широченной кровати в медитативных позах, совершенно не мешая друг другу, и Аленка даже им слегка позавидовала – если честно она устала, и хотелось побыть одной, а Софья даже не помышляла оставить её хоть на минутку в одиночестве.

Бабушка приоткрыла лениво один глаз, глянула и сказала:

– Возьми там из душа еще полотенце чистое, да присаживайся около кровати, позанимайся с нами. Потом поговорим.

Аленка так и сделала. После 15-минутной медитации состояние и душевное, и физическое у девушки стало гораздо лучше. Только пума просилась на волю – она сегодня побегала совсем мало, а, чтобы зверь окреп, её тоже надо было регулярно тренировать.

Аленка попробовала представить, что её пума тоже медитирует о том, как она бегает по огромному парку, по скалам, ловко перепрыгивая с дерева на дерево, и с камня на камень. Через какое-то время почувствовала, что зверь успокоился, и даже замурчал от удовольствия где-то там, внутри.

Она усмехнулась: теперь медитирует, как матрешка – снаружи человек, со своим внутренним миром, а внутри еще и пума со своими визуализациями.

Когда с медитациями было закончено, Аленка приступила к важному для нее разговору.

– Ба, я чувствую, что моя пума ревнует ягуара Макса ко всем подряд. Как думаешь, это нормально? – Аленка напряженно посмотрела на бабушку.

Бабушка Елена долгим внимательным взглядом оценила состояние девушки: напряженная, брови сведены, лоб наморщен – пытается запустить мыслительный процесс после медитации. Держится на удивление хорошо после всех событий за сегодня. И обсуждает не сам факт замужества, а будущие отношения. Значит, смирилась с ним и ищет возможность вписаться в новые условия? Или просто до нее еще не дошла ситуация полностью? Надо разговорить.

– А чем страшна её ревность, по-твоему?

– Мы с Максом мало знакомы. Я не думаю, что он по-настоящему меня любит. Это наши звери решили быть вместе, а люди… Я же тоже не могу сказать, что я люблю Макса. Влюблена – да. Но вот так, сразу замуж, и на всю жизнь? Да еще за неизученного человека? Страшно. И так-то все непросто, а ревность пумы мне окончательно крышу срывает. Мне бы не хотелось быть ревнивой и истеричной женой. Что делать?

Бабушка задумалась и выдала:

– Знаешь, что бы мы с тобой сейчас ни решили, твоя зверушка будет действовать под влиянием эмоций. Ревность возникает чаще всего от неуверенности. В себе, как в достойном партнере для мужа. В муже, как в разумном человеке, способном при сравнении двух женщин предпочесть тебя, а не другую. То есть, опять же сомнение-то в том, что ты не конкурентоспособна по сравнению с другими женщинами. Так?

Аленка, подумав, кивнула, что так.

Бабушка продолжила:

– От чего там бесится твоя пума? Ягуару не доверяет, что ему будет недостаточно только её? А какие основания у неё для такого недоверия есть? Или все-таки это именно ты, Аленка, не веришь в себя, как привлекательную женщину для Макса, и пума твои страхи проявляет?

Аленка задумалась еще сильнее. Прошло несколько томительных минут, но бабушка не мешала думать. Глафира тоже не встревала в разговор, понимала, что племяшке надо самой осознать свои страхи, которые старшие-то женщины видели явно.