Елена Кулик - Призраки прошлого

– Не надо… Ирэн… уже все хорошо. Даже не болит.

Ирэн не видела, как заплакала Ленка и как ее подняли с земли и обняли чьи-то большие и теплые руки, как отвернулся Горец и отошел в сторону, а его глаза заблестели. Она смотрела только на улыбающееся лицо Антона и видела, как гаснет свет в его глазах.

– Нет, Антон, нет. Подожди, ведь Стаурус может переродить тебя. Только попроси его об этом. Просто скажи… – Надежда на секунду зажглась в ее глазах. Но тут Ирэн увидела грустную улыбку Антона и поняла, что спасения нет.

– Не надо, Ирэн, я не хочу, – прошептал он.

– Что? Как – не надо? Антон, послушай. Ты родишься снова, и обещаю, я найду тебя, слышишь, найду, и мы снова сможем быть все вместе. Слышишь?

Ирэн говорила, пытаясь переубедить его, все время сбиваясь и глотая рыдания. Она уже не сдерживала слезы, которые просто текли по щекам и капали на лицо и окровавленную грудь мальчика. Антон улыбался и не сводил глаз с ее лица.

– Стаурус, черт, сделай что-нибудь, ты же можешь, – закричала она от бессилия.

– Прости, Ирэн, но это его решение, и я не могу вмешиваться. – Голос Владыки был напряжен.

– Что? О чем ты? Какое решение? Он еще мальчик и ничего не понимает!

– Присмотрись к нему, Ирэн. – В голосе Стауруса была такая горечь, что, больше не возмущаясь, девушка уставилась прямо в зеленые затухающие глаза Антона, и боль сжала ее сердце. Слезы с новой силой потекли из ее глаз.

– Почему? Почему и ты тоже? Нет! – Ее крик, полный отчаяния, разнесся по поляне. – Как же я не заметила раньше, не почувствовала. Как же я…

Она прижала к себе голову Антона и, уткнувшись в его русые волосы, заплакала навзрыд.

– Прости меня, прости, мальчик мой. Прости, – шептала она ему.

– Нет… Ирэн, не надо так… Я был счастлив… когда узнал об этом… Правда, сначала… немного испугался, – прохрипел Антон.

– Счастлив? – Она подняла свое заплаканное лицо в небо и закричала: – Ну почему опять я? За что мне все это? Сначала Игорь, теперь ты, скольким еще я принесу несчастье?

– Нет… – Антон опять поднял свою руку и дотронулся до ее лица. – Нет, не говори так… – Девушка посмотрела на него. – Пожалуйста, поцелуй меня… пока я… Прошу…

Ирэн нагнулась к мальчику и поцеловала его сначала в лоб, в глаза, но, когда ее губы коснулись его щеки, она почувствовала его руку на своей шее и поняла, о каком поцелуе он так просит ее, поэтому, закрыв глаза, она нежно коснулась уже остывающих губ мальчика. Его рука упала, и он больше не шевелился.

Ирэн прижала его голову к своей груди и, баюкая его, продолжала что-то шептать. Но его глаза уже не видели ее, и он не слышал слов, которые она все еще пыталась донести до него, но не успела, не смогла, и теперь они тонули в ее слезах и горе. Ее душа и сердце разрывались от боли и тоски. Она уже сама ничего не видела и не слышала вокруг, полностью отдавшись во власть такого всепоглощающего чувства потери и вины. Она не заметила, как осталась совсем одна, только с мертвым мальчиком на своих коленях и с огнем, который полыхал вокруг нее и в ней самой. Она чувствовала, как он распространяется по всему ее телу, пожирая ее изнутри, не оставляя даже пепла. Она горела пламенем, затушить которое было не по силам никому, даже ей самой.

Ирэн не слышала криков друзей, не слышала, как Стаурус пытается сквозь этот огонь дотянуться, докричаться до ее сознания, не видела, как Зар наталкивался на огненную преграду, опаливая свою шерсть снова и снова, не боясь сгореть в этом диком пламени.

Боль, вокруг была только боль и глубокое чувство вины. Ирэн поняла, что больше этого не вынесет, и потеряла сознание. Стаурус успел подхватить ее возле самой земли, а Горец забрал из ее ослабевших рук тело мальчика, уже не скрывая слез, катившихся по его небритым щекам.

– Ирэн, девочка моя, Ирэн. – Стаурус держал ее в объятиях, но ее глаза были закрыты, лицо побледнело, а в груди чуть слышно билось сердце. Он гладил ее щеки и губы, все время шепча ее имя. Но она оставалась нема к его крикам и мольбам.

На плечо Стауруса легла чья-то ладонь и крепко сжала его плечо. Он поднял свою голову и с трудом, сквозь слезы разглядел встревоженные глаза Рокера.

– Дай ей свою силу, иначе она не выживет.

Стаурус видел, как шевелятся его губы, но никак не мог расслышать и понять, о чем он говорит.

– Рокер?

– Стас, дай ей свою силу, слышишь? – снова закричал Рокер.

– Что? Силу? Как?

– Черт, Стас, давай все вопросы потом. Прошу тебя, послушайся меня. Просто дай ей силу.

Стаурус нахмурился. До него медленно стал доходить смысл сказанного.

– Моя сила может убить ее, – с грустью сказал он.

– Стас, доверься хоть раз кому-нибудь, кроме себя.

Но Владыка уже отвернулся от него.

– Когда я доверился в прошлый раз, то потерял ее на триста лет, – тихо прошептал он, но Рокер его услышал. Он схватил Стауруса за плечо и снова повернул к себе.

– Стас, поверь мне, прошу, просто поверь. Всего один раз. Поверь мне!

Владыка смотрел в темные глаза Рокера и видел там тревогу и беспокойство, а еще решимость идти до конца, убедить, чего бы это ему потом ни стоило. За спиной Рокера Стаурус только сейчас заметил взволнованного и напуганного Сашку.

Он перевел взгляд на Ирэн, и боль кольнула его в сердце. Вот так же триста лет назад он держал ее на своих руках и клялся, что защитит ее любой ценой и больше не допустит, чтобы она еще раз умерла. Не допустит никогда. И если сейчас единственный выход спасти ее – это его сила, он отдаст ее всю до последней капли. Поэтому, приняв решение, он быстро прокусил свой палец, но Рокер перехватил его руку.

– Нет, Стас, дай ей силу императора.

– Что? Откуда?

– Только это спасет ее сейчас.

Стаурус только кивнул в ответ на его слова и, осторожно опустив Ирэн на землю, взял ее за руки и закрыл глаза. Белый огонь загорался в груди Владыки, сметая щиты и выпуская силу императора. Затем это жидкое пламя потекло по его рукам и стало медленно перетекать в Ирэн, охватывать все ее тело. Она опять горела, но теперь огонь дарил ей жизнь, а не забирал ее. Пламя стало стекаться в одно место, а уже там начало потихоньку угасать, сосредоточившись в области живота, и вскоре угасло совсем. Только маленькая искорка продолжала пульсировать под ее кожей.

Стаурус открыл глаза и снова прижал к себе Ирэн. Но она не приходила в себя и не подавала признаков жизни. Ее щеки были слишком бледными, и сердце еле стучало в груди. Он баюкал ее на руках, не прекращая все время звать по имени:

– Ирэн, девочка моя, ты меня слышишь? Ирочка?

– Никогда не любила это имя, – донесся до него тихий хриплый шепот, и Ирэн закашлялась. – Но в твоих устах оно звучит как-то по-другому.

Она открыла глаза и окунулась в омут любимых глаз, полных тревоги и любви, боли и тепла. Он легко коснулся губами ее лба.