Ярослав Бабкин - Человек в шляпе и призраки прошлого

- И что ты об этом думаешь? Ты всё ещё недоволен?

- Нет. Почему. Тебе очень идёт эта шляпка…

- Спасибо, но я имела в виду другое…

- Дорогая, я тебе уже говорил…Родители – это святое, но с чего, вдруг, такая поспешность? Мы же вроде планировали визит под Новый год?

- Могла я просто захотеть? Мой каприз, в конце концов. И да, ты жуткий домосед, ты в курсе?

- Да. И я этим горжусь. Я так набегался по миру, что заслужил возможность посидеть дома и заняться, в конце концов, наукой…

- Дома? Да ты буквально весь дом завалил своими книгами, рукописями, черепками и старыми железками. Мне уже начинает казаться, что я живу не в библиотеке, не то в музее…

- Между прочим, старые канистры и мотоцикл в чулане – не мои…

- Ну, Танкред, не начинай опять…

- Ладно, ладно, Эрика. Такси, похоже, уже здесь.

Я выглянул в окно. Сквозь покрытое каплями стекло едва проступали контуры чугунных фонаре й рядом с галантерейным заведением пана Старека. Прямо под вывеской на мокрых булыжниках притулился угловатый старенький «Хорьх» с характерными шашечками на дверце.

- Передавай мои наилучшие пожелания родителям.

- Обязательно, дорогой.

- Будь осторожна в дороге, и не забывай носить шляпку на солнце, в Калифорнии очень яркое солнце…

- Я уже большая.

- В газетах писали про необычно крупные айсберги в этом году… как пересечёшь Атлантику – телеграфируй.

- Обязательно.

- И не забудь передать мой привет Говарду, если встретишь…

- И его вечным осьминогам? Тоже обязательно, но не знаю, удастся ли мне его разыскать, на восточном побережье я буду только проездом. Впрочем, ему и Бобу ты всегда можешь написать сам… У последнего, к слову говоря, на днях вышел новый роман. Отличный повод для вас немного пообщаться.

- Я слышал про роман, Боб настырный, как и все техасцы… К тому же публика такое любит. Сильные мужчины, красивые женщины, много действия… а ещё бумажная обложка и низкие цены.

- Вот только не надо ехидничать. Ты сам говорил, что он далеко пойдёт.

- Я и не спорю. Но это развлекательное чтиво.

- И что в этом плохого?

- Решительно ничего, но…

- Вот-вот. И я уверена, что за их книгами – будущее …

- Ты преувеличиваешь…

Нас прервал звонок в дверь. На пороге возник насквозь мокрый и крайне раздражённый таксист в кожаной куртке и гранёной фуражке.

- Машину заказывали?

- И не забывай писать, дорогая, родной дом – это родной дом, но надеюсь, что ты не задержишься там до следующего учебного года.

- Я постараюсь…

- Звучит как-то подозрительно грустно.

- Почему… и ничуть не грустно… просто я…

- Что?

- Ничего. Забудь… И не вздумай в моё отсутствие заглядываться на хорошеньких студенток, Танкред.

- Обещаю.

Я сбежал по каменным ступеням, и водрузил стопку книг на деревянный столик рядом с большой лампой. В её полированном зелёном абажуре на мгновение отразились мои всклокоченная голова и слегка помятый галстук-бабочка над воротником джемпера. Библиотекарь бросил на меня взгляд через конторку, вздохнул, извлёк откуда-то из недр вязаных жилетов и суконных тужурок неожиданно огромные карманные часы на толстой латунной цепочке, внимательно изучил их и укоризненно покачал седой головой.

Я примирительно улыбнулся и пожал плечами. Библиотекарь снова вздохнул, поставил росчерк в талоне и начал перекладывать книги вниз. Я в ожидании смотрел по сторонам. Уже стемнело, и библиотечный холл погрузился в глубокий сумрак, едва сдерживаемый мерцанием одинокой лампы. Возле неё, на отполированной бесчисленными читательскими рукавами столешнице, лежала пачка формуляров. От нечего делать я пробежался взглядом по заголовкам карточек. Многие имена я знал. Университетская библиотека располагала вполне устоявшейся клиентурой. Вот старый председатель кафедры восточной философии, вот Вернер – молодой, но многообещающий профессор физического факультета, недавно перебравшийся к нам из Дании, вот… странно. Альфред Геллинг. О нём я слышал, но не знал, чтобы он бывал в наших краях. Надо будет как-нибудь спросить…

Библиотекарь закончил перекладывать книги и вернул мне мой читательский билет.

- Я ещё зайду завтра… - предупредил я, - нужно готовиться к лекциям.

- Те же самые? – спросил библиотекарь, делая какие-то пометки в формулярах.

- Да. И ещё «Лингвистический ежегодник» пятый выпуск, пожалуйста…

Он обречённо кивнул. Я снял с вешалки плащ и шляпу и вышел на улицу. Там шёл дождь. Он не кончался уже неделю, с самого отъезда Эрики. Бесчисленные лужи блестели и на новомодном асфальте, и на старой доброй брусчатке. В них разноцветными созвездиями дробилось и отражалось электрическое сияние витрин и фонарей. Я поднял воротник, надвинул шляпу и заспешил по вымощенному плитами тротуару. Колёса проезжавших автомобилей выплёскивали электрические созвездия, заставляя их переворачиваться и складываться в новые вселенные и галактики, замиравшие лишь на мгновение, чтобы минуту спустя опять подвергнуться акту творения под новой парой резиновых скатов. Я увернулся от нескольких шальных планет, и заспешил по мостовой к позванивавшему на углу трамваю.

Вагоновожатый ждать меня не собирался, но пока он пропускал мебельный фургон, я успел добраться до задних дверей и вскочить на площадку. Скопившиеся на полях моей шляпы дождевые капли слетели на стоявшего рядом щуплого типа в кепке, который пробурчал что-то вроде «а ещё очки надел…». Я ограничился дежурной извиняющейся улыбкой и протолкнулся к одетому в суконную шинель кондуктору. Смерив меня оценивающим взглядом, тот слегка фыркнул в пышные моржовьи усы, но билет выдал. Я устроился на фанерном сидении и повернулся к окну. По запотевшему стеклу бежали дождевые струйки. За стеклом простиралась лишь темнота, разрываемая лишь вспышками одиноких фонарей.

Напротив меня устроился солидного вида мужчина в промокшем пальто и старомодном котелке. Он листал вечернюю газету, периодически хмыкал и качал головой.

- Нет, вы только посмотрите! – негромко воскликнул он, тыча пальцем в разворот, - совсем никакого порядка не стало!

Я бросил взгляд на заголовок статьи.

В убийстве видного британского деятеля подозревают боевиков ирландской группировки «Фох о баллах».

- Одну войну из-за покушения на кронпринца мы уже получили… - пожал я плечами, никто не учится на своих ошибках.

Обладатель котелка хмуро посмотрел в мою сторону, что-то пробурчал и уткнулся носом в газету. Я отвернулся и продолжил рассматривать струйки на окне.

Трамвай останавливался у меня практически под окнами, что, несомненно, сейчас было весьма кстати. В отличие от раннего воскресного или субботнего утра, когда грохот проезжавшего на рассвете трамвая мог пробуждать во мне на редкость кровожадные мысли в отношении технического прогресса, его достоинств и недостатков.