Оксана Елисеева - Ланселот, мой рыцарь

– Э-э-э, я… – только и смогла пролепетать та.

– Хорошо, что ты здесь! – перебила ее попытки оправдаться Рита. – Кредиторы дали дедушке отсрочку, и он отложил сделку до твоего возвращения. А где ты пропадала? Мы все волновались за тебя. Ну говори же, ты ездила к Дэвиду?

Ездила к Дэвиду? Зачем? Хелен как в тумане вспомнила, что Дэвид когда-то был ее женихом и даже бросил ее. Могла ли она ездить к нему? Нет. Она помотала головой.

– Я ездила в Лондон, по делам, – промямлила она. – Зашла с черного входа. А машину отпустила, не доезжая до поместья. Захотелось прогуляться, знаешь ли.

После этого нагромождения лжи, которую, она была уверена, Рита разгадает в два счета, Хелен приготовилась отражать атаку, но подруга, казалось, решила не устраивать ей допрос, а просто приняла ее версию.

– Дедушка здесь? – спросила Хелен после минуты замешательства.

– Да, отдыхает после обеда. Скажи, тебе удалось найти что-нибудь?

– Что? – удивилась Хелен, все еще не придя в себя.

– Что-то, что может спасти Сент-Невилл от продажи.

Значит, Рита считает, будто она уезжала в Лондон, чтобы собрать какую-нибудь информацию, связанную с замком. Хелен все еще неважно себя чувствовала, и тошнота прошла не полностью, поэтому она извинилась и пошла обратно в свою комнату.

Кажется, ее беззастенчивое вмешательство в историю ничего не изменило в современном мире. Все достижения цивилизации: электричество, телефон и так далее были такими же, как и до ее попадания в пятый век. Хелен все же вернулась и взяла с журнального столика газету.

– Это сегодняшняя?

Рита кивнула.

Сегодня было двадцать первое сентября. Значит, она пробыла в том мире месяц. Хелен пробежалась глазами по страницам. Политические деятели были те же самые. Обстановка в мире была та же самая. Хелен молча прошла в библиотеку и подошла к карте мира. Изумленная Рита последовала за ней.

Все государства были на своих местах. И язык, на котором она разговаривала, был обычным английским. Неужели та победа бриттов над саксами не оставила никаких изменений в истории? Но, с другой стороны – ей все это могло присниться. Она могла уехать из Сент-Невилла после ссоры с дедушкой, заболеть чем-нибудь и проваляться в больнице в Лондоне или где-нибудь еще. Но как тогда она оказалась здесь? Приехала в бреду и выздоровела сразу же, как только оказалась на чердаке? Полная чушь. Легче поверить в путешествия во времени.

– Тебя что-то беспокоит? Или ты собираешься, как всегда, искать сенсации в других странах? – спросила Рита, наблюдавшая за ней. – Неужели ты не можешь использовать свой талант на благо собственного дома?

Хелен сосредоточенно искала на карте Великобритании новые географические названия и не находила. Возможно, стоит просмотреть книги. Не обратив внимания на слова Риты, она начала листать тома по истории Англии.

Внезапно она вспомнила счастливое лицо бабушки, когда та отправила их обратно в двадцатый век, и свой отчаянный крик. Как леди Кассандра могла так поступить? Неужели она не знала, что Хелен полюбила Ланселота? Она положила книги и вышла из библиотеки. Наверное, Ланселот еще не знает, что она исчезла, а когда узнает… Что он о ней подумает? Что она бросила его? Или что говорила правду и вернулась в свое время?

Хелен не помнила, как добрела до своей комнаты и упала на кровать. Очнулась она оттого, что плакала. Плакала так сильно, что тряслось все тело. Она уткнулась лицом в подушку, чтобы заглушить рыдания. Она не хотела, чтобы кто-нибудь на земле, на этой земле, узнал, что ее сердце разорвано на части. Всесильная Хелен. Где она теперь?

Весь остаток дня она пролежала в кровати, глядя в потолок и не думая ни о чем. Думать было очень больно, потому что с каждой мыслью приходили воспоминания: вот Ланселот спасает ее, вынося из горящего замка, вот они с Ланселотом гонятся наперегонки на лошадях, вот он сидит у костра, и отблески огня играют на его безумно красивом и мужественном лице. Как он тогда посмотрел на нее! Сердце в груди перевернулось. С тяжким вздохом Хелен уткнулась в подушки и приказала себе не думать.

А когда она увидела его в первый раз без его ужасной бороды? Ей показалось, что всю свою жизнь она ждала только его, и сейчас она была уверена, что это было именно так. Ее руки сами собой потянулись к нему. Все ее тело само собой потянулось к нему.

А как он попросил ее руки в первый раз! В его кабинете, когда впервые поцеловал. А во второй – сам же за нее ответил. Как она тогда злилась на него! И как он стягивал с нее платье, чтобы переодеть к ужину в честь их помолвки, как смотрел на нее восхищенными глазами.

Как они целовались на старых развалинах среди цветущего иван-чая, среди золотых пшеничных полей, и как Гавейн чуть не застал их полураздетыми.

Как она застукала его с Гвиниверой в беседке в Камелоте. Она не признавалась себе тогда, но безумно ревновала его к королеве.

Хелен вспомнила, как они гуляли в поле после приезда из Камелота, и над ними было пронзительно голубое небо, а вокруг – золотые леса. Именно тогда она в первый раз признала, что он ей тоже дорог.

А как она подсматривала за ним, когда он тренировался!

И как они любили друг друга перед тем, как он уехал на Каммлан.

И в последний раз она видела его там. Она перевязывала кому-то из рыцарей рану, а он стоял на пригорке, разговаривал с Артуром и другими вождями и все время смотрел на нее, будто знал, что не увидит ее больше. А она… а она даже не заметила, когда он уехал. Даже не успела проститься с ним.

Ну почему бабушка оказалась такой жестокой? Разве она сама не любила? Как засветились ее глаза, когда она узнала, что дедушка все еще ждет ее! И кстати, где она сейчас?

Хелен вытерла слезы, нахлынувшие от воспоминаний. Ей все равно, где сейчас эта бессердечная женщина. Она никогда в жизни не примет ее как свою бабушку.

Она снова вспомнила, как Ланселот целовал ее после битвы на Каммлане, как она ощупывала его тело в поисках ран, как радовалась, что он жив и невредим. Ведь это она спасла его! Они должны быть вместе! Для чего еще она должна была спасти его, если не для того, чтобы быть вместе? Не может провидение быть таким жестоким. Ну почему их разлучили, почему? Хелен уткнулась в насквозь мокрую подушку и снова разревелась от горького отчаяния. Неужели она никогда больше не увидит его? Невыносимая боль пронзила ее сердце. Какое страшное слово – никогда…

Хелен знала, пройдет время, может быть, много времени – о, да, очень много времени – и все произошедшее станет казаться ей сном, и поэтому ей нужно… ей нужно все записать. Но она пролежала в постели до вечера, пока к ней не поднялась Рита и не потрогала лоб.

– Ты не заболела? Ты какая-то не такая, – сказала она. – Ты плакала? Потому что не можешь спасти Сент-Невилл?