Кретьен Труа - Ланселот, или Рыцарь Телеги

Коль ждёт владычица Шампани [1] Коль ждет владычица Шампани ... – Графиня Мария Шампанская (1145–1198), старшая дочь Людовика VII и Альеноры Аквитанской, в 1164 году стала женой Генриха Либерального (или Щедрого), получив титул графини Шампанской. Ее двор стал своеобразным центром куртуазной культуры, восходящей к традициям провансальских трубадуров, среди которых почетное место занял ее прадед по матери Гийом IX Аквитанский. В непосредственное окружение графини входили многие выдающиеся писатели эпохи, в том числе трувер Конон де Бетюн, историк-хроникер Жоффруа де Виллардуен, романист Готье д’Аррас, автор знаменитого трактата «О любви» Андре Капеллан. Марии Шампанской Кретьен де Труа посвятил свой роман «Ланселот, или рыцарь Телеги».
На языке родном преданий [2] На языке родном преданий ...– в оригинале употреблено слово «роман» (romans), и это важное свидетельство формирующегося жанрового мышления средневековых писателей. ,
Я порадею от души
Как раб усердный госпожи.
Я ей готов служить покорно,
Не прибегая к лести вздорной,
Хотя б любой на этом месте
Не воздержался бы от лести.
Кто б ни сказал – порукой я,
Что государыня сия
Не знает равных в целом мире,
Парит, как лёгкий бриз в эфире,
Что веет вешнею порой.
Я не из тех, кто день-деньской
Льстит той графине повсеместно.
Скажу ли: как сапфир прелестный,
Что перл и оникс посрамит,
Всех королев она затмит?
Нет, не обмолвлюсь. Правду ту
Опровергать невмоготу.
Скажу лишь: дамы наставленья
Для моего произведенья
Полезнее, чем ум и труд.
О Рыцаре телеги тут
Начнёт Кретьен повествованье.
Сюжет и замысел сказанья
Внушила госпожа ему,
И лишь добавит он к тому
Своё усердье, ум да совесть.
Итак, он начинает повесть.
Лишь Вознесенья день настал [3] Лишь Вознесенья день настал ... – Начало повествования обозначено одним из главных религиозных праздников, и это вполне типично для рыцарского романа. ,
Король Артур свой двор собрал
С той элегантностью привычной,
Что свойственна ему обычно,
И что во всём его достойна.
Когда был кончен пир пристойный,
Гостей король не отпустил.
Баронов многих зал вместил,
Была и королева там
В кругу своих придворных дам
Честных, изысканных манер,
Чей галльский говор – всем пример [4] Чей галльский говор – всем пример – Весьма характерная деталь, свидетельствующая о становлении норм французского литературного языка: истинно куртуазная речь противопоставлена расхожей и простонародной. .
А Кей, что пиром управлял [5] А Кей, что пиром управлял ... – Обслуживание трапезы в замке, в том числе и королевском, находилось в ведении сенешаля, который одновременно был и виночерпием и дворецким. ,
Снедь с коннетаблями вкушал,
И там, где он расположился,
Воитель ко двору явился.
На нём достойный был наряд,
Вооружён с главы до пят.
В таком-то виде, грубо, дерзко,
Он подошёл к Артуру резко
(Тот восседал среди баронов)
И без приветствий и поклонов
Сказал: «Король, в плену досель
Держу я из твоих земель
Девиц и рыцарей, и дам.
И в том тебе я слово дам,
Что не увидишь их вовек.
Поверь тому, что я изрек:
Нет средства у тебя такого,
Чтоб пленников увидеть снова.
И также знай: скорей умрёшь,
Чем им на помощь ты придёшь».
Король ответил, что смирится,
Когда в бессилье убедится.
Теснилась боль в его груди.
И тот в намеренье уйти
К нему спиной оборотился,
Прочь от монарха устремился,
Направившись к дверям покоя,
Но там, помедливши, такое
Он слово бросил наконец:
«Король, коль есть такой храбрец,
Кому б ты доверял всецело,
Мог поручить любое дело,
Вели ему, за мною чтоб
Вёл королеву в край чащоб,
Где я владыка безраздельный.
Тогда вступлю с ним в бой смертельный
И подданных твоих верну,
Что у меня теперь в плену.
Коль верх возьмёт он надо мною,
Тогда вернётся с госпожою».
При этой речи наглеца
В тревоге дрогнули сердца.
А Кей, услышав эти вести,
Когда с дружиною ел вместе,
Оставил блюда, подошёл
К властителю и речь повёл,
Негодованья не скрывая:
«Король, был преданный слуга я,
Вам верой, правдою служил,
Но днесь уйду, нет больше сил
И нет охоты у меня
Служить с сегодняшнего дня».
Обидны королю слова,
Собрался с духом он едва
И наконец сказал в ответ:
«Мой друг, вы шутите, иль нет?»
«Нисколько, сир, я не шучу,
Покинуть ныне вас хочу,
Не требуя даров из дружбы
За длительное время службы.
Я твёрд в намеренье таком:
Уйду тотчас и прямиком»
Король ответил: «Что вас, друг,
Покинуть двор подвигло вдруг:
Обида, гнев или печаль?
Здесь ваше место, сенешаль,
Оставьте вы обиду эту,
Ведь при дворе такого нету,
Чем я б не поскупился, чтобы
Вас зреть вблизи своей особы».
На это Кей: «Вотще сие
Пусть даже золота сетье [6] Пусть даже золота сетье ...– Сетье – старинная мера зерна (примерно от 150 до 300 литров).
Мне каждый день вы б подавали».
Король в смятении, в печали
Сказал супруге, подошед:
«Мадам, вам ясно или нет,
Чего желает Кей добиться?
Отставки, чтобы устраниться
От службы – только почему?
Что ни велите вы ему,
Исполнит всё, а мне – отказ.
Отправьтесь-ка к нему сейчас
И умолите здесь остаться,
Ведь мне не стоит и стараться.
Вы бросьтесь в ноги, если надо,
Не то уйдёт моя отрада,
Лишь Кей покинет этот зал».
С тем королеву отослал
С её согласья к сенешалю.
Тот был с другими вместе в зале,
К нему подходит госпожа
И говорит: «Болит душа,
В моей тревоге нет просвета,
И всё от вашего ответа.
И я в отчаянье: увы,
Покинуть двор хотите вы.
Вы в заблуждении погрязли,
Что движет вами? В вас угасли
Ум с куртуазностью? Как жаль!
Прошу, останьтесь, сенешаль.
Останьтесь, Кей, молю в смиренье».
«О госпожа, прошу прощенья,
Я не могу моленью внять».
Та продолжала умолять,
А с нею рыцари и дамы.
Но отвечал им Кей упрямо:
«Не умолите вы меня».
И та, величие храня,
К его ногам упала. Кей
Просил подняться поскорей,
Но королева: «Не просите.
Исполнить то не премините,