Елизавета Дворецкая - Сокол Ясный

Унелада вскочила и придвинулась к нему вплотную, взяла его в лицо в ладони, жадно вглядываясь в каждую черту и смеясь от недоверчивой радости. И Пребран, глядя в ее сияющие глаза, себя не помнил от удивления и восторга: она любила его! Он всем существом ощущал исходящие от нее горячие волны любви; эта любовь уже лишила его воли, заслонила все прежнее. Но он не жалел об этом, потому что и сам не хотел ничего, кроме как служить ей до самой смерти.

– Милый ты мой! – Унелада сжала ладонями его щеки, потом взъерошила волосы, которые Милозора сегодня утром так тщательно расчесывала и укладывала. – Как же долго я ждала тебя!

И ему уже было стыдно, что он заставил ее ждать так долго, пока скрывался по лесам и думал, что ему судьба никогда оттуда не выйти.

– Я больше не уйду… – проговорил он с твердой уверенностью, будто дороги назад ему просто нет.

– Конечно, не уйдешь! – Пробужденная Лада обвила его шею своими нежными руками и прильнула к щеке. – Ты мой муж отныне, а я жена твоя!

И она поцеловала его со страстью, которая так долго копилась в ней среди подземного мрака. Кольцо Огнесвет сияло на руке Лады, обнимавшей своего медведя. Она нашла своего суженого, того, кому могла дать счастье, того, кто ждал ее все эти годы где-то во тьме…

***

Выведя пробужденную Ладу на волю, будущий дешнянский князь Пребран Огнесвет справил свадьбу тем же вечером, как это и было принято в роду. Будущему полоцкому князю, хоть он тоже не остался без невесты, со свадьбой предстояло ждать до возвращения домой, а это нельзя было сделать так уж быстро – пока не спало половодье и не просохли сухопутные дороги. Хортеслав спешил, зная, как тревожится о нем дед, отпустивший внука по невесту почти полгода назад, да и сам беспокоился, как там что: дед ведь старый, всякое может случиться. Тем не менее миновал целый месяц, прежде чем молодому князю с невестой и дружиной удалось уехать с Десны, и только в зеленый месяц травень они наконец прибыли в Смолянск, родной город Хортеслава.

Здесь правили его родители, князь Зимобор с княгиней Дивиной, а наследовать им готовился Велебор – второй из шести сыновей. Всего же детей у них было девять. Однако князь и княгиня вовсе не были равнодушны к судьбе своего первенца, отданного деду и оторванного от них вот уже тринадцать лет, и очень обрадовались его приезду, к тому же с невестой.

Младину сопровождал отец, а еще брат Унелады Радом со своей лесной дружиной, и поначалу никто ничего не заподозрил. Но еще до пира, который гостеприимный и любивший веселье Зимобор готовил весьма основательно, Хорт рассказал родителям, что привез не ту невесту, которую ему когда-то высватали. Княгиня Дивина изумленно охала, держась за щеки, а Зимобор недоуменно посмеивался, и оба с трудом заставляли себя поверить: они видели в прежние годы Унеладу, но сейчас не могли бы поручиться, что привезенная девушка, так на нее похожая – не она.

Осознав, что ему досталась в невестки дочь Лютомера, а не Красовита, Зимобор хмыкнул с весьма довольным видом. Так что подмену они готовы были приветствовать. Беспокоило их другое.

– Младина? – услышав имя невесты, княгиня Дивина разом побледнела и привалилась к стене: вид у нее был такой, будто сердце сейчас разорвется.

Зимобор тоже переменился в лице. На их судьбы дева будущего когда-то наложила тяжелый след, по ее вине Дивина потеряла единственного брата и сама едва не погибла. Им уже рассказали, что эта девушка – дочь давнего их знакомого, угренского князя Лютомера и его жены, княгини Семиславы, но все же, глядя на нее, они скорее готовы были поверить, что та самая Младина, младшая из вещих вил, дева будущего, охочая до молодых красивых парней, готовая выпить из них жизненные силы в обмен на свою краткую любовь, приняла облик земной девушки, чтобы добраться-таки до их старшего сына! В их глазах он обручился с самой смертью. И хотя после встречи в Занебесье Младина в гораздо меньшей степени ощущала в себе присутствие Темной Невесты, она все же не решалась взглянуть им в глаза.

– Ты помнишь, как я избавил тебя от венка вещей вилы? – спросил у Зимобора Лютомер.

Тот помедлил и кивнул. В тот самый день он поспешно играл свою свадьбу с Дивиной, надеясь, что оборотень отвлечет на себя ее небесную соперницу. А на рассвете пошел с молодой женой искать его, сомневаясь, жив ли спаситель.

– В ту ночь умерла та Младина, которая преследовала вас, – продолжал Лютомер. – Вернее, умерла как Дева, обратившись в Мать. А мать рада, когда ее дети находят пару и заводят семью, потому и у вас, и даже у меня все стало хорошо. – Он усмехнулся, вспомнив цену своего счастья, но, тем не менее, его путь к семье завершился победой, что без покровительства вещей вилы было бы невозможно. – А новая Дева, которая родилась у Матери – моя дочь. Ну, не моя, а… – Он поморщился, не желая вдаваться в лишние объяснения. – Вы поняли. Но это значит, что моя дочь, – он указал на Младину, – ее сестра. Но на ней лежало иное проклятье. Пришедшее совсем с другой стороны. И чтобы защитить ее, мы дали ей имя ее небесной сестры – Младины. Той, которая всегда оказывается впереди и потому не имеет соперников. И это помогло. Она одолела не только свое проклятье, но и… предначертанные судьбы тех, кто гораздо выше нас…

Он соединил беглым взглядом Младину и Хортеслава. Дело не в том, что каждый из них был изначально обручен с другим. Дело в том, что благодаря Младине Ночная Волчица Марена обрела любовь Перуна, предназначенную Белой Лебеди Ладе.

– Не бойтесь ее, – буднично закончил Лютомер и положил ладонь на голову своей дочери. – Она привлечет к вашему сыну благословение вещих вил. Вы же мне верите?

Зимобор и Дивина помолчали. Они не могли не верить тому, благодаря кому стала возможна их собственная женитьба и рождение детей. Но Лютомер всегда приносил в их существование силы, с которыми они предпочли бы поменьше иметь дело.

– Мой отец этого не переживет! – Дивина горестно покачала головой. – Он… Да он умрет, если только ее имя услышит.

– А пусть он не слышит ее имени, – непринужденно предложил Лютомер, будто это было не дело, а пара пустяков. – Он ведь того боится, что Младина – та, наверху, – и внука, и невесту его погубит? Ну так скажи ему, что хочешь сбить ее со следа и потому даешь невесте другое имя.

– Другое имя? – переспросил Зимобор.

– Да. Столпомер не должен слышать, что это – Младина. Но и говорить, что это Унелада, тоже нельзя. Поэтому вот что. Ты, мать, наречешь ее по-новому. И под новым именем она выйдет замуж за твоего сына. А о старом имени и поминать не будем, и Столпомер не станет о нем допытываться.

– Как же ее наречь? – спросила Дивина, еще прикидывая, окажет ли эта мера нужное действие.