Елизавета Дворецкая - Сокол Ясный

Один из парней шел впереди – самый статный, красивый, еще с волчьей шкурой на плечах, хотя и с родовым поясом. Под пение и радостные крики Ярила со своей стаей поднялся на вершину горы, и тут к нему навстречу вышли двое: седой прихрамывающий старик с резным посохом – Лежень, и молодая стройная дева в нарядно вышитой беленой одежде, с распущенными светлыми волосами, прекрасная, как солнце в окружении сияющих лучей – его внучка Веснояра. На голове ее был пышный венок из березовых ветвей, другой такой же венок она держала в руках. На недавнем Лельнике Веснояру снова выбрали Лелей. Избранная воплощением самой богини пользовалась большим почетом: другие девушки были обязаны уступать ей дорогу, не имели права первыми с ней заговаривать; она заводила круги и управляла весельем на игрищах, руководила гаданиями о замужестве. Правда, власть ее продолжалась недолго, всего два месяца: от Ярилы Молодого до Купалы, когда богиня-дева уходит из земного мира, уступая место своей матери Ладе. Земная Леля на Купалу или по осени обычно выходила замуж и на следующую весну красовалась уже в кругу молодух, нередко – в ожидании скорого появления первенца. А Лелей выбирали новую девушку. Редко так случалось, чтобы прошлогодняя Леля к следующей весне еще была не замужем, но все знали, что Веснавкиной вины тут нет, и потому ее выбрали снова. Да и кого еще, если равной ей не находилось и многие девушки с нетерпением ждали, когда же она покроет голову и даст другим возможность показать себя.

– Здоров будь, батюшка Велес! – Подойдя, Ярила низко поклонился. – Дозволишь ли мне к вам прийти?

– Здоров будь, Ярилушка! – Старик кивнул. – Давно тебя дожидаемся! Пришла тебе пора к нам возвращаться, землю отмыкать, весну закликать, тепло в белый свет выпускать! Вот тебе посох мой, а с ним передаю тебе силу и власть мою, земле зарод творить, хлеб родить, пиво варить, малых детушек водить! – И с этими словами вручил Яриле посох.

– Я бы рад, да один не могу! – Парень ухмыльнулся и потряс отросшими волосами.

– А что же тебе надо? – Старик будто бы удивился.

– Невеста нужна! – Ярила бросил веселый взгляд на стоящую напротив него Веснояру.

– Есть у нас невеста для тебя! – Лежень взял внучку за руку. – Леля краса, золотая коса, давно тебя дожидается.

– Здоров будь, Ярилушка, друг мой желанный! – Леля-Веснояра задорно улыбнулась, и лицо ее сияло, будто само солнце. – Всю-то зиму я тебя во сне видела, ждала, дождаться не могла, пока ты придешь, солнце мое ясное! Прими от меня подарочек, дай нам весну теплую, лето красное, осень щедрую!

Она надела на голову Яриле венок из березовых ветвей, он обнял ее и поцеловал под ликующие крики народа.

– Люди добрые, да у нас нынче свадьба! – в радостном удивлении воскликнул Лежень, будто никак этого не ожидал. – Принесем же дары богам и чурам нашим, восславим Ярилу и Лелю!

Поднялся крик, зазвучали радостные вопли, толпа смешалась; пришедшие и ждавшие пробивались к своим, обнимались, рвали друг у друга из рук долгожданного сына, внука и брата, хлопали по плечам, тормошили; бабы рыдали и причитали от избытка чувств, парни и девушки из разных родов обменивались быстрыми изучающими взглядами, словно проверяя, на что те нынче годны. Парни возмужали, но и девки подросли, округлились в нужных местах, и у соскучившихся в лесу парней просто глаза разбегались. Кое-где причитали вовсе не от радости: к Леденичам и Рудяничам вернулись не все, и женщины поливали горькими слезами пояса, врученные им Вышезаром-Ярилой, старшим над «зимними волками».

Веснояра тайком шарила глазами по толпе, отыскивая Травеня. Вышезар Красинегович, с которым она справляла «Ярилину свадьбу» уже четвертый год подряд, был всем хорош: не так чтобы очень красив лицом, зато высок, силен, разумен, ловкий охотник и толковый работник. Все ждали, что именно ему она достанется, когда Леденичи наконец приедут забирать невест. И лес валить, и пахать, и косить, и ложки резать, и железо ковать – все он умел, да так хорошо, что старики отпускали его в лес на зиму со стонами, ради обычая, а еще потому, что мало кто приносил по весне столько куньих, лисьих, беличьих шкурок. Любая девка за таким женихом по снегу бы побежала, но Веснояра не ценила своего счастья. В присутствии Травеня ей почему-то не удавалось думать ни о ком другом; он притягивал ее, даже когда она на него не смотрела. И чем взял, спрашивается? Парень как парень, стройный, ловкий, лицом ничего себе, но и не сказать чтобы красавец. Однако было в его живом лице и насмешливых глазах что-то втягивающее, раздражающее, манящее и обещающее, ухмылка, сдержанная и задорная, словно намекала на нечто столь захватывающее, что потом долго не шла из ума. Волосы темно-русые, бородка отросла рыжая – смех да и только! И глаза не голубые, как у Ярилы-молодца, а желтовато-серые, как у Ярилы-волка, но этот волк будто вилял хвостом по-собачьи, припадал к земле, приглашая с ним поиграть, подсовывал лобастую голову под ладонь и улыбался. Все это забавляло, дразнило, влекло Веснояру, хотя она всегда знала, что предназначена для другого – если и не Вышезару, то уж кому-нибудь из Леденичей наверняка. С Травенем она могла только плясать в весенних кругах, и то если Вышезар не смотрит. А Вышезар смотрел за будущей женой, какой ее считал, и эти двое уже не раз затевали драки.

Встретив взгляд Лели, Травень подмигнул, и она опустила глаза, подавляя улыбку и пряча лицо за пышным березовым венком. С отросшими волосами, с бородкой, которую бывший «волк» еще не успел сбрить, он был похож на взрослого женатого мужчину и это ему шло, так что он показался ей сейчас почти красивым. Вспомнилась их случайная встреча на дворе у Хотиловичей – тогда Веснояра почти не разглядела его в темноте и не была уверена, что ей все это не померещилось. Но сейчас она по глазам его поняла: не померещилось. Это было и… что-то еще будет, взгляд Травеня, задорный и значительный, обещал ей это.

На площадке зарезали молодого барашка в жертву богам, окропили кровью идолы, потом старики понесли его голову и ноги на ближнее поле. Вслед за Леженем, несущим голову барашка, шел Ярила, ведя за руку Лелю, за ними парни и девушки, потом мужчины, и все пели:

Ходил Ярила по всему белу свету,

Куда он ногою – там жито копною!

Куда он взглянет – там колос взыграет!

На каждом углу поля шествие останавливалось, в земле копали ямку, лили в нее пиво, сыпали зерно из посевных запасов, а Ярила так охотно целовал свою подругу, обещая земле, скоту и людям всяческое плодородие, что народ вокруг одобрительно кричал и смеялся, а раскрасневшаяся Леля под конец стала отбиваться – чего свидетели не одобрили.

Тем временем женщины готовили в обчинах столы. Главным блюдом была яичница, а еще пироги с мясом, зелень, пиво, мед. Во главу стола посадили Ярилу с Лелей, по сторонам уселись напротив друг друга парни и девушки – сейчас, на празднике в честь юных весенних богов, им принадлежали первые места, тогда как на праздниках после сбора урожая тут сядут зрелые отцы и матери, а зимой, на солнцеворот – старики и старухи.