Татьяна Корсакова - Девушка с серебряной кровью

– Разве так бывает? – удивился Август.

– Бывает, Август Адамович, и для золотодобытчиков такие годы – беда, даже для самых удачливых, таких, как Демид Злотников. Люди из его артели начали разбегаться. Кто на земле осел, хозяйством обзавелся, кто на завод устроился, кому не повезло, тот на рудник. Осталось их немного: Злотников, батя мой да еще два человека. И в тот же год прибился к ним мариец. Имя его батя называл, вот только я забыла. Ловкий был человек и везучий, даже везучее самого Злотникова. Золото его будто самого искало, так батя говорил. И Злотникова он очень уважал, вроде как тот его однажды спас, но врать не стану, не знаю, как на самом деле было. Знаю только, что, когда у других старателей в кармане дыра, у Злотникова – всегда золотишко. Сдавал он в то время много, но кое-что, видно, и для себя придерживал, на черный день. Когда с марийцем к нему удача вернулась, старатели, те, что от него ушли, назад запросились. Да только он их не взял, сказал, что без нахлебников обойдется. Даже батю моего, друга своего верного, прогнал, оставил при себе только марийца.

– Откуда взялся мариец? – спросил Федор. Не из праздного любопытства спросил, забрезжило в памяти что-то такое смутное.

– Никто не знает. – Анфиса пожала полными плечами. – Пришел, и все. Ветром принесло, – она презрительно фыркнула, – прямо на Стражевой Камень, к Софье, Акима Чернова дочке, под подол.

Вот что ему не давало покоя, вот о каком марийце речь. Об отце Айви.

– Он красивый был, – сказала Анфиса, бросив быстрый взгляд на Августа, тот слушал с большим вниманием, но жевать не забывал. – Городские девки по нем с ума сходили, а он выбрал себе эту… ведьму.

– Почему ведьму? – спросил Август.

– А они там, на острове, все такие, – сказала Анфиса с неожиданной злобой. – И мать ее, и дочка. Мать так и вовсе за ворожбу удавили.

В этот момент Федору и самому захотелось удавить Анфису. Не ожидал он, что за аппетитными формами и милыми ямочками скрывается столько злобы и обычной бабьей зависти. Август, кажется, тоже не ожидал, он даже жевать перестал, посмотрел на Анфису сквозь внимательный прищур, но она ничего не заметила, начав говорить, уже не могла остановиться.

– Вот вы все на остров наведываетесь, Август Адамович, а того не знаете, с кем связались. – В голосе кухарки послышалось густо замешанная на ревности обида.

– А ты мне расскажи, – попросил Август. Вкрадчивость его голоса могла насторожить любого более или менее благоразумного человека, но Анфису не насторожила.

– Все они там змеевы дочки, – сказала она с непоколебимой уверенностью, но сразу стало ясно, что пересказывает она чужие мысли. – Воду в озере мутят, мужиков чужих приваживают. – Анфиса снова посмотрела на Августа. – Вот только не трогают их сейчас, боятся Чернова.

– А что же его бояться? – Август приподнял брови. – Обычный старик.

– Не знаю, может, тоже ворожит, а может, из-за денег. Деньги у него всегда водились, так батя говорил. И руки у него длинные. Сидит себе сиднем на острове, а дотянуться может аж до Чернокаменска, а то и дальше. Савва Сидорович и тот ему не указ, а Савва Сидорович всему в городе хозяин.

– Про марийца расскажи, – попросил Август, и Федор заметил, что Берг больше не называет Анфису мон шер.

– Мариец хоть и промышлял со Злотниковым, но всегда возвращался на Стражевой Камень. Говорят, ему Софья помогала, с помощью своего чародейства показывала, где золото искать. Злотников богател с каждым днем, только вот всем ведомо, что колдовство до добра не доводит, и золото то зачарованное.

– Кем зачарованное? – спросил Федор.

– Им, – Анфиса сделала непонятный жест рукой. – У нас каждый знает, что и озеро, и земля, и все, что в земле, в его власти. Золото, руда, самоцветы.

– Ну, про самоцветы ты нам, Анфиса, не рассказывай, – усмехнулся Август. – Самоцветов у нас тут нет.

– У нас тут, – она постучала пальцем по столу, – может, и нет, а вот в горах есть. Злотников с марийцем в горы ходили и камни приносили. Один изумруд батя видел своими собственными глазами. Вот такой! – Она сжала свой кулак, показывая, какого размера был изумруд.

Размер казался слишком уж нереальным, даже если предположить, что изумруд существовал на самом деле, а не был выдумкой Анфисиного папеньки.

– Но не приносят счастья бесовские штучки. Вот и Демиду Злотникову не принесли, стал он злым и подозрительным, наверное, боялся, что богатство его кто-нибудь отнимет. А то, что богатство есть, весь Чернокаменск знал. Сам же Злотников и рассказал.

– Прямо так и рассказал? – не поверил Август.

– Пить он стал, вот что. – Анфиса поморщилась. – Много пить! А пьяный артельщик – болтливый артельщик. – Она посмотрела на них многозначительно.

– Болтливый артельщик – нищий артельщик, – повторил Федор задумчиво.

– Мертвый! – сказала Анфиса неожиданно резко. – Пьяный, болтливый, мертвый. Злотников богатством своим бахвалился, говорил, что скоро станет богаче самого Кутасова, а золото сдавать перестал, вот злые люди и смекнули, что и золото, и самоцветы он где-то спрятал. А то, что спрятано, завсегда можно найти. Искали долго, золота должно было набраться много, целый сундук. Сначала в дом к нему влезли, хотели по-тихому, пока хозяева спят, но ребенок заплакал.

– Ребенок? – переспросил Август.

– Сергей, сын его. Ему тогда было годков пять или семь. От его плача отец проснулся, схватился за топор. Спал он с топором под кроватью, вот до чего себя довел! Но спьяну никого не поймал, убежали злыдни. – Анфиса снова помолчала. – Вот только бегали недолго, вернулись через несколько дней и напали на Злотникова, когда тот был на прииске. Его долго пытали, видно, хотели выведать, где он золото спрятал. Но он мужик был очень крепкий и злой, мог и не сказать. Батя мой считает, что не сказал, потому как не всплыло нигде ни золото, ни самоцветы.

– Ну, оно могло всплыть в другом месте, – сказал Август. – Урал большой.

– Урал-то большой, – покачала головой Анфиса, – да вот только людишки у нас маленькие. Не хватило бы им ума на такое. Это же разбойники!

И здесь Федор был вынужден с ней согласиться. Мало того, он даже начал догадываться, где следует искать сундук с золотом и кто его охраняет.

– А что же мариец? – спросил Август. – Что с ним стало?

– Никто не знает. Видно, убежал шельмец. А может, с разбойниками заодно был.

Это была полная чушь! Зачем же такому везучему и удалому воровать чужое золото, если своего собственного он мог намыть столько, сколько пожелал бы?

– Разбойников тех нашли? – спросил Федор.

– Да никто их и не искал.

– А не пропадал ли кто-нибудь из старателей в тот год? – Родилась у него мысль, которую стоило проверить прямо сейчас.