Светлана Гамаюнова - Сказки Гамаюн

Отношения с принцами наладились, мы опять были при деле, дуться и думать глупости не было времени, да и вся мелочная суета отошла в прошлое. Наш маленький отряд был готов в путь. По решению Хи впереди пойду я, меня будет страховать Хи, за ним, держась за верёвку, чтобы не потеряться, пойдут Кающийся и Бездушный. Они будут везти санки с Собирателем грехов, за ними – Клевенс, Фантом будет лететь за ней, потом Сказитель, потом цепочкой Фрости и Предназначенная, а замкнет шествие Ха. Все связаны веревкой, чтобы не потеряться. Все было готово, только пути не было.

Знаменательное событие произошло в конце второго дня.

– Прошу всех подойти к общему столу. Это важно, – вдруг сказала Клевенс. – Я должна раздать салфетки за сутки до события, вам надо переночевать с ними, положив под подушку, таков ритуал. О смысле не спрашивайте. Не знаю. Просто так положено.

Мы приблизились к столу и напряженно ждали.

– Предупреждаю, я не знаю, что означает каждая вышивка, некоторые явные, некоторые догадки, некоторые, как у Ха, совсем непонятные. Когда наузлие сработает, я тоже не знаю, но оно сработает. Начнем с явных. Тебе, Карек-король, выпадает трон. Про это ты и сам знаешь, и судьба знает. Прими подарок, Король. Предназначенной вышились кисти и краски, тоже довольно явно, она рисует, может, станет художником, но редко всё происходит так явно, как вышивается. Прими салфетку, Предназначенная. Сказитель, тебе вышилась книга, что понятно, и дом.

Она улыбнулась:

– Неужели обретешь постоянное пристанище и меньше будешь бродить по дорогам мира? Сказитель, ты, наверное, уже не помнишь, когда у тебя был свой дом? Одна дорога и постоялые дворы?

Затем продолжила:

– Фрости, тебе вышилась птичка. Почему – непонятно, но думаю, вскорости выясним. Счастья тебе, Стеша. Тебе, Бездушный, выпало сердце. Это любовь, хоть ты в неё теперь и не веришь. Но она есть. Ты жил страстью и тщеславием. Если придет любовь, ты будешь счастлив. Я знаю. Для тебя, Ловелия, несколько непонятная вышивка – это крылья, белые, как у птицы. Может, ты улетишь с Ветром Удачи, а может, это просто полет фантазии – не знаю. Интересно будет узнать. Надеюсь, встретимся ещё, земля круглая, и пути пересекаются. Хотелось бы увидеться с тобой, да и всеми, кто тут у меня живет. Для тебя, Фантом, тоже странная вышивка. Это младенец. Может, ты впадешь в детство в результате противостояния души и тела, может, ещё что – не знаю. Хочу, чтобы ты стал нормальным человеком. Для тебя, Кающийся, тоже дом, в котором живёт много людей, видишь – много окон. Твой это дом, Чеслав. Будешь ты в нём просто жить или содержать этот дом, непонятно, но нити так легли. Прощенье тебе получить, а там видно будет. Тебе, Собиратель грехов, видать, не изменить совсем твоей судьбы. Дорога тебе вышилась, но на ней ты не один. Видишь, девушка с тобой идет. Вместе вы идете. Может, тебе от этого легче будет. Как знать, как знать. И совершенно непонятный образ выпал для Михела. Вот смотрите, может, кто такое видел. Неисповедимы нити моей работы. Будем надеяться, что это скоро прояснится. Удачи тебе, Михел, – и она показала нам салфетку.

На ней был вышит какой-то странный предмет, довольно сложный и никем не виданный.

Мы поблагодарили Клевенс и стали удивлённо рассматривать салфетки. Достаточно понятными были только значения вышивки, сделанные для Хи и Предназначенной, а остальные картинки вызвали оживлённое обсуждение. Каждый предлагал разные варианты. Рассматривая мою салфетку, многие соглашались с Клевенс, что я буду летать с Ветром Удачи. Принцы при этом морщились. Есения – Предназначенная – предполагала, что это аллегория и обозначает полет фантазии, а мне мечталось, что у меня действительно вырастут крылья, и я смогу сама подняться в небо и полететь, как птица. Мечтать ведь не вредно.

Вечер сам собою перетек ночь, но никому не хотелось расходиться, пытались как можно дольше поговорить на отвлеченные темы – только бы тема не касалась завтрашней ночи, а сегодняшняя ночь не пугала своей неопределённостью.

Всё получилось! Путь к дереву

С утра погода испортилась окончательно. Шёл снег, дул ветер, и мороз становился все сильнее. Я периодически выходила, смотрела в разные стороны и искала хоть какие-то наметки на путь. Ничего не было. Обедали мы в полной тишине. На Собирателя грехов и Бездушного все старались не смотреть, понимали, что если ничего не решится, эти двое вскорости умрут. На меня тоже старались не смотреть, а я не поднимала голову от тарелки, чувствовала себя без вины виноватой и не знала, что делать. Снег не прекращал сыпать, заполняя собой все пространство вокруг. Мы ждали. Стало сереть – близились сумерки. Настроение было соответствующее – нервное, мрачное, почти отчаянное.

Хи поднялся из-за стола и сказал:

– Всем быть готовыми. Как только сумерки настанут, будем выдвигаться. Я уверен в Лотте. Она поймает путь. Надо просто начинать двигаться. Хватит жалеть себя, нажалелись.

Вскоре все были готовы и одеты, бутерброды нарезаны, сани готовы, снегоступы лежали наверху.

Хи сказал:

– Выдвигаемся, идём в направлении на восток, почему – не знаю. Кто не согласен, аргументируйте.

Никто не стал возражать в этой ситуации, ведь только один человек смог взять какую-то ответственность на себя. Все выстроились в цепочку, как планировали, обвязались веревками, чтобы не потеряться в пурге и темноте, и пошли. Дошли до опушки леса, я остановилась и опять стала смотреть. Было почти темно, снег слепил глаза и налипал на ресницы. Начала вертеть головой и… вот оно: впереди вдаль выстроилась маленькая, чуть заметная в метели гирлянда из огоньков. Я замахала руками. Все радостно замахали в ответ, поняли. Хи обнял меня.

– Ты молодец, Лотта, идем.

Как будто мы уже пришли, как будто кто-то знал, сколько времени идти до Дерева и вообще – дойдем или.

Мы шли. Останавливались, прижимались друг к другу, сметали сугробы снега с головы и одежды, растирали руки и носы, чтобы не обморозиться, но шли, не видя даже человека, который стоял рядом, крепко держась за веревки. Я жутко устала, хотелось лечь и не двигаться, но вспоминала, что надо, надо, должна.

«Спасибо Хи, он держит меня, а как остальные? – думала я. – Каково парням ещё и сани тащить, каково нежным девушкам, которые и на улицу зимой лишний раз не выходили?» Мы шли всё медленнее, но главное – шли. Время тянулось бесконечно, а вот силы были на исходе. Будет ли эта охота? Кажется, уже скоро утро, а мы всё идем, и останавливаться нельзя.

И все-таки мы дошли. Впереди показалось что-то невероятно огромное, уходящее в небо, насколько было видно в этом снежном кошмаре. Морана точно не хотела допустить нас к Дереву Мироздания и бросила и снег, и ветер, и мороз против нас. Но мы пришли. Это была первая победа.