Марианна Грин - Манхатанская ведьма

Мы приближались к болоту. Вместо сосен, дубов и кленов тут росли низенькие, чахлые ивы и ольха. Ветки кустарников так тесно переплелись между собой, что свернуть вправо или влево было невозможно. Вскоре мы вышли к восточному краю огромного болота. Лесная тропинка обрывалась не сразу, ее продолжением были несколько кочек, поросших травой. А дальше начиналась большая ровная полянка, как это могло показаться на первый взгляд. Но Генри объяснил мне, что на самом деле это и есть та страшная топь, где уже погибло много скота, и где прошлым летом утонул человек. За поляной виднелся берег острова, который местные жители называли Старым лесом. Добраться до него мы не видели никакой возможности, хотя от нас его отделяли какие-то сто метров. В нескольких местах на поляне чернела вода.

– Будь осторожен, – предупредил меня Генри, – если случайно сойдешь с тропинки, то можешь быстро увязнуть с головой. Не понимаю, как Дэвид мог здесь пройти. Насколько мне известно, после человека на болоте должны оставаться следы, заполненные водой. Здесь же ничего похожего я не вижу.

– Ну, может быть, я перешел топь где-нибудь в другом месте, я не помню, – пробормотал юноша.

– Я не думаю, что существует другая тропа, – невозмутимо ответил Генри. – Ну, тут больше нечего делать, нам пора возвращаться. Дорога длинная, и мы можем не успеть на ланч.

Мы повернули обратно. К ланчу мы действительно опоздали из-за того, что немного заблудились в лесу. Генри предложил мне пойти в трактир.

– Домой спешить уже нет никакого смысла, – сказал он, – Лори всегда готовит легкую еду к двенадцати часам, а потом ложится спать. Сейчас уже два. Если мы посягнем на ее священное право отдыха, то сами будем не рады. Она будет ворчать до вечера, и ужин у нее подгорит или не дожарится. Лучше навестим старушку Мэри.

Мы проводили Дэвида домой, и отправились в трактир, который был на соседней улице. Он представлял собой небольшое здание, выкрашенное в грязно-желтый цвет, и назывался «Сероглазая Мэри». Внутри на втором этаже находилось четыре комнаты для постояльцев, а на первом – зал с длинными столами вдоль стен. В дальнем углу горел камин. У стойки стояла женщина невероятной полноты с красным носом и грубыми чертами лица. На правом глазу у нее была черная повязка.

– Это хозяйка трактира, Мэри, – сообщил Генри, – трактир когда-то принадлежал ее мужу. Он назвал его в честь Мэри, так как, если верить слухам, в молодости она была даже немного симпатичной. Потом ее муж умер, ей в какой-то драке выбили глаз. Теперь этот трактир все зовут «Одноглазая Мэри».

Мы сели поближе к камину и заказали ростбиф с жареным картофелем, салат и бутылку портвейна. После пятичасовой прогулки у нас не на шутку разыгрался аппетит. Потом Генри вытащил из кармана трубку, набил ее табаком и закурил, погрузившись в какие-то свои мысли. Я от нечего делать принялся рассматривать трактир. Все здесь казалось очень старым и ветхим: и столы, и шкафчик с бутылками вина позади стойки. Над шкафчиком висело чучело кабаньей головы, уже изъеденное молью.

Близился вечер, и в трактир после дня, полного труда и забот, по одному, по два начали сходиться горожане. Они шумно приветствовали друг друга, усаживались небольшими компаниями за столы, слышались шутки и здоровый дружный смех. К нам никто не подсаживался и даже не пытался заговорить, хотя все мужчины обязательно здоровались с Генри и учтиво кивали головой мне.

Так же, как и мы, в стороне от общего веселья сидел еще один человек. Судя по одежде и манерам, это был какой-то богатый аристократ. На манжетах рубашки, выглядывавших из пиджака, сверкали брильянтовые запонки. А рядом с его столом стояла восхитительная трость в виде обвившейся вокруг дерева змеи. Ее позолоченная голова с изумрудными глазами служила набалдашником. Возраст приезжего определить было трудно, но, понаблюдав за ним некоторое время, я пришел к выводу, что ему не больше 40-45 лет, поскольку седины в его темных волосах не заметил. У него было гладко выбритое лицо, тонкий острый нос с горбинкой, живые черные глаза и огромный широкий лоб, свидетельствующий о незаурядном уме.

Трактирщица Мэри всячески пыталась ему угодить, и все время подсылала свою помощницу узнать, не надо ли чего-нибудь еще. Он улыбался девушке и отвечал:

– Большое спасибо, но пока ничего не нужно.

Произносил он это как-то странно, не так, как все То ли у него был небольшой акцент, то ли наречие, я не мог понять, в чем дело. «Наверное, он иностранец», – решил я.

Тем временем в трактир вошел очень высокий и худой мужчина с ружьем за плечом. Его встретили громкими возгласами.

– Джо, иди к нам, старик!

– Как охота, Джо?!

– Иди сюда, расскажи нам свою сказку про волка!

– Сейчас, ребята, дайте горло промочить, – ответил он.

– Одно другому не мешает. Эй, закажите кто-нибудь ему пива! А ты иди и садись с нами.

Джо уселся за столик, который занимала самая шумная компания, и несколькими глотками осушил поднесенную ему кружку.

– Ну, давай, рассказывай, – снова попросил его кто-то, и все засмеялись. – Джо, здесь есть такие, кто еще ни разу не слышал.

– Ты, Фрэнк, уже слышал, да и вы, ребята, тоже. Я не хочу больше рассказывать. Вы мне не верите, а только смеетесь.

– Джо, мы обещаем, что не будем смеяться, мы поверим всему, что бы ты ни сказал!

– Джо, я поверю, даже если ты скажешь, что у моей жены выросли рога! – воскликнул Фрэнк, и весь трактир опять разразился хохотом.

Джо обиженно махнул рукой и поднялся, чтобы уйти. Но его усадили обратно, принялись уговаривать, и он, наконец, согласился рассказывать.

– Когда-то, не очень давно, я охотился на зайцев. Джилли не сразу взяла след, нам пришлось зайти довольно далеко. Попался старый опытный русак, который заставил нас побегать. Распутывая его петли, мы минули три оврага и даже перешли вброд ручей. Вам всем известно, что я знаю лес, как свои пять пальцев, и никого и ничего не боюсь в лесу. А тут на меня что-то такое нашло… Все казалось, что случится какая-то неудача у меня…

Вот, идем мы, значит, идем, и вдруг Джилли остановилась, как вкопанная, и зарычала, а потом трусливо прижалась к моим ногам. Я поднял голову и в десяти шагах от себя увидел огромного – вот такого – волка, – Джо показал рукой выше стола. – Из раскрытой пасти клыки торчат; а глаза у него не желтые, как у всех волков, а, словно угли, горят красным огнем! Ей-богу! Он взглянул на меня, повернулся и прыгнул в кусты. Еще несколько секунд трещали ветки, потом все стихло… А на меня такой столбняк напал – ни рукой, ни ногой пошевелить не могу. Ну, потом потихоньку отпустило, и я бегом помчался домой. Вот и все… Дайте мне еще выпить, только чего-нибудь покрепче.