Дарья Кузнецова - Слово Императора

Совесть и чувство брезгливости меня не мучили. Мародерствовать стыдно, когда ты разоряешь чей-то чужой дом. А если хозяин дома пытался тебя угробить, то это уже не мародерство, а компенсация и законная добыча. В виновности Мира я не сомневался.

Телохранительница вернулась следом за нами; кажется, она оттащила тело куда-то за дом.

– Все спокойно? – уточнил я.

– Да, он точно умер, – кивнула она. – Только он не спал, когда я вошла, а собирался выйти на улицу. Даже замахнулся на меня чем-то вроде амулета, но я увернулась. Оно на улицу улетело.

– Это хорошо, что увернулась. – Я кивнул, озираясь по сторонам и прислушиваясь к собственным ощущениям. Я не маг, но для того, чтобы чуять чары, не обязательно им быть, достаточно соответствующих тренировок и внимательности. Разобраться в их природе – уже другое дело, тут требовался специалист; но, чтобы случайно не вляпаться в какую-нибудь ловушку, мне просто нужно было оценить общий фон, а на это моих умений хватало.

– Ложитесь спать, я до утра покараулю, – обратился я к своим спутницам. Те, по счастью, спорить не стали, хотя Уру и выглядела расстроенной.

На хозяйской лежанке они устраиваться все же не стали, кучей свалили тюфяки возле печки и довольно быстро затихли. Все это время я ожидал на пороге и, только когда возня прекратилась, сосредоточился.

Единственное в комнате, что содержало в себе хоть немного магии, это была кровь хозяина на полу. Слабые отголоски жившей в оборотне силы и дополнительное подтверждение правильности предположения. Тот факт, что в основном помещении ничего магического больше не было, не удивил: любая магия могла его выдать, да и на ловушки я всерьез не рассчитывал. Учитывая наличие подвала и чердака (судя по высоте дома, много места там быть не могло, но какой-то дополнительный этаж явно присутствовал), куда проще было содержать всевозможные игрушки подальше от чужих глаз.

Пытаясь отвлечься от мрачных мыслей, я приступил к осмотру.

Настроение было паршивым, и его не улучшила даже удивительно легкая победа над овшунами. Причем паршивым оно было с момента сегодняшнего – точнее, уже вчерашнего – пробуждения.

Раздражение коконом опутывало меня, пульсировало в венах и не думало куда-то исчезать; даже, кажется, усиливалось. Огромного труда стоило не пытаться сорвать его на окружающих. Причем держался я не столько из совестливости, сколько из-за понимания причин подобного настроения и осознания: не поможет.

Потому что злился я главным образом на себя, на организатора покушения и, кажется, уже на самого Первопредка. На себя – за то, что самым непростительным образом растерялся, когда понял, что дирижабль потерял управление. На Первопредка – за эту глухую степь вокруг, за идиотскую встречу с овшурами, за необходимость тратить на все это время и за то, что происходит сейчас в столице. А на загадочного противника… не за покушения как таковые. Подобное я мог понять, мог поставить себя на его место: при желании ненавидеть меня было нетрудно.

За неразборчивость в средствах.

Дочку Ордар-вера мне было бы не жалко. Совсем. Я не люблю и никогда не жалею дураков, особенно – дураков идейных, даже не пытающихся как-то с собственной глупостью бороться, а Инсара была именно такой. Несмотря на наличие у нее положительных качеств, таких, как доброта и внешняя красота, которые даже я признавал, глупость все перевешивала. Но дуракам, как известно, везет, и она выжила.

Выжила дочь Аруш-вера. Маленького ребенка мне уже было жалко; как минимум потому, что у нее был хороший шанс вырасти нормальным оборотнем. Да и вообще, я считал неправильным втягивать детей в противостояние взрослых. Но, к счастью, она выжила.

И вот… Выше всего я ценил в окружающих профессионализм, мужество и верность. И вот этот обрубок отправил к Первопредку почти четыре десятка оборотней, обладавших этими качествами в полном объеме, лучших из лучших. Лучший экипаж дирижабля, два десятка лучших воинов из моей личной стражи и командира этой самой стражи. Того, кто много лет назад научил меня правильно держать клинки и существенно повысил мои шансы выжить на войне. И ради чего? Вывести из строя дирижабль? Вот так неуклюже, бездарно, бессмысленно… Может, за случившимся стоял кто-то другой? Слишком нелепая попытка, слишком ненадежное орудие – яд, а все предыдущие удары были спланированы гораздо лучше, и тогда нас спасло чистой воды везение. Точно я пока знал одно: умирать он будет медленно и мучительно.

Возвращаясь к сегодняшней нечисти… все тоже было довольно странно. Мысль об очередном покушении я отмел сразу, уж слишком сложно было обеспечить наше появление в нужном месте. Причастность Мира к появлению тварей тоже не вызывала никаких сомнений: в овчарне совершенно точно пахло овшунами, а при достаточно долгом контакте не заметить разницы в поведении было невозможно. Да и защита от огня какая-никакая должна была быть, если они действительно проводили здесь зиму.

В последних событиях меня настораживало другое: мы слишком легко с ними справились. Овшуны на редкость опасные твари, а мы отделались легким испугом. Что-то с ними было не так, а вот что – я не понимал. Они были мельче, чем я помнил? Или просто – слабее? Может, ослабли от голода?

А еще было интересно, чем на Уру замахнулся их покойный хозяин. И уж не ради ли этого самого «чем» он собирался выбраться из своего логова?

Наружу для поисков загадочного предмета я спешить не стал, вместо этого взобрался по лестнице наверх. Там действительно обнаружился небольшой, почти пустой чердак с толстой печной трубой посередине, перемещаться по которому можно было только на четвереньках. Еще один люк, расположенный чуть в стороне от первого, вел на совершенно пустую плоскую крышу, огороженную низким – по колено – бортиком. Пол чердака был застелен клоками чуть прелого сена, в дальнем углу валялся ворох каких-то тряпок; я не поленился проверить, и при ближайшем рассмотрении тряпки оказались такими же тонкими коврами-гобеленами, какие закрывали стены в основной комнате. Пахло здесь кроме сена пылью, какими-то подпорченными фруктами и все теми же овшунами, но все запахи были смазанные, застарелые; кажется, этим помещением давно не пользовались.

А вот подвал оказался гораздо более интересным местом, окончательно развеявшим сомнения в причастности покойного хозяина дома к последним событиям. Это была лаборатория мага. Чтобы точно оценить качество оснащения, мне не хватало знаний, но, на мой взгляд, лаборатория была весьма внушительной. Центр комнаты занимал большой алхимический стол с кучей ящиков и ящичков, от которого вверх шла вытяжная труба, очевидно проходя сквозь печь наверх. В углу стоял одинокий стул со столом, а вдоль всех стен стояли стеллажи с книгами, рукописями, какими-то колбами, ящичками и кристаллами.