Наталья Мазуркевич - Вне спектра, или остаться собой

Почему-то доброхоты тут же вспоминали про какие-то дела и спешно ретировались восвояси. Только однажды к ней подошла стража, но история про опекуна не показалась им подозрительной, и они оставили ее и дальше греться на солнышке в парке перед ратушей.

Дождавшись часа Икс, когда начался прием, ведьмочка проверила расположение травок, мешочки с которыми пришлось привязать к щиколоткам, чтобы не так выделялись, и поплыла к ратуше. Зашла и, потупившись, спросила, где она может найти милорда секретаря.

Господину Трессе, что дежурил тем днем, было все равно, кто задал ему вопрос. Он ответил не глядя и вновь вернулся к размышлению о тленности всего сущего. Только вчера у господина печально скончался от ожирения кот, и бедный бюрократ не мог думать ни о чем, кроме пропавшего паштета, который кот успел употребить.

Получив желанную информацию, Иви чинно поплыла к лестнице. Соврала страже, что ее мама прошла вперед, а сама девочка отстала, рассматривая великолепие ратуши, самым интересным в которой была люстра, о чем девочка не преминула сообщить. Она выливала на бедные уши несчастных слушателей горы сладкой воды, пока те не сбежали сами. Ухмыльнувшись, отчего ангелочек тут же сменил сторону, превращаясь в демоненка, Иви отправилась к милорду секретарю.

Вольф Риг, который в это утро пребывал в весьма приподнятом расположении духа, изволил завтракать. Перед ним на столе на пяти блюдах устроился молочный поросенок, свеженькая картошечка, салат, на который достопочтенный бюрократ не обращал внимания, курочка и шашлык. Этот скудный завтрак он оглядывал печальным взглядом, но при мысли об обеде радостно потирал свои пухленькие ручонки. Мастер Т’иасе, вернувшийся недавно от эльфов, обещал приготовить любимому клиенту целых двенадцать блюд, и секретарь, предвкушая царскую трапезу, добродушно махнул рукой, когда из-за двери высунулась симпатичная юная мордашка.

Иви мысленно вознесла хвалу Сагаре, которой молилась по привычке, привитой в Элисс-тауне, и вошла, подсыпать травки в яства было куда легче, чем заставить секретаря добровольно глотать и жевать отвратные на вкус сборы.

— Простите, — несмело обратилась Иви, присаживаясь на самый краешек стула для посетителей.

— Да, дитя мое, — откликнулся Риг, и ведьмочка едва сдержалась от смешка, вспоминая одного из видимых ее епископов. И если у того господина эта фраза выходила величественно и убедительно, то в устах милорда секретаря звучала как неудачная шутка. Впрочем, если ей было смешно, такая ли шутка неудачная?

— Милорд Риг, моя матушка хотела бы восстановить документы.

— А где твоя матушка? — поинтересовался чиновник, запуская вилку в ножку курицы.

— Она приболела и отправила меня. Просила также передать вот это, — Иви сотворила простенькую иллюзию, которая впрочем почти ничем не отличалась от подлинника. Перед носом Рига опустился перстень с печаткой, при виде которой чиновник чуть не прикусил язык. Печатка милорда инквизитора. А значит, Риг еще раз взглянул на беззаботно сидящую перед ним девочку, посетительница ведьма. Но ведьма лично милорда, а потому содействие ей…

По враз просветлевшему лицу визави, Иви поняла, что документы у нее будут.

— Ваше имя, госпожа? — уже без сюсюканья по-деловому осведомился Вольф, выбираясь из-за стола. С его коротенькими полными ножками это было подвигом.

— Ривина Селье.

— Титул?

— Баронесса Тлис.

— А где это? — не сдержался Риг.

Иви пожала плечами, весело качая ножками в воздухе.

— Не упадите, — предупредил мужчина, с опаской глядя, как посетительница качается на стуле. Почему-то за стул он переживал больше.

— Я осторожна, — оборвала дальнейшие поучения Иви, скривившись. Делать себе замечания она разрешала только одному человеку, но он не оценил ее доброты.

Риг вздрогнул. Когда в комнате резко похолодало, а защитный амулет раскалился так, что прожег в камзоле дыру.

— Леди, — проблеял Риг, пытаясь стянуть с шеи раскалившуюся цепочку.

— О, простите, — как будто пришла в себя девочка. — Вам помочь?

— Не стоит, — открестился от помощи Риг.

Иметь дело с колдунами он не любил, а потому документы у юной ведьмы были готовы в рекордные сроки, всего за пять минут она обрела подданство, родителей и даже справку от целителя.

Уже прощаясь, Риг вспомнил об еще одном обстоятельстве, о котором чуть не забыл:

— Леди, а вы увидите милорда Эскеля?

— Разумеется.

— Передайте ему мои поздравления.

— Несомненно, — легко соврала Иви и зашагала прочь.

К обеду господину Ригу стало нехорошо, и он покинул место службы, сетуя на новшества повара, который, вестимо, и курочку забыл, как готовить у этих эльфов. А к ужину, милорд секретарь уже и не помнил, кого принимал сегодняшним утром.

В аудитории было шумно. Приказом ректора на всех отделениях Академии магии и ремесел вводился новый предмет «Теория темного воздействия». Теория, потому что на практике изучать темную сторону силы с травниками или целителями было просто невозможно. Кроме того, несмотря на упрощение государственной системы в отношении темных, принятой новым королем после коронации, темные маги до сих пор редко становились на учет, предпочитая вольные хлеба и нелегальной, но более прибыльный заработок.

Таким образом, надобность в знаниях таково рода только увеличивалась, и курс процветал. Но ажиотаж в аудитории вызвал вовсе не предмет, а как это бывает — преподаватель. Никто не рискнул пропустить неудобное занятие — его поставили аж первой парой, памятуя о несколько трепетном отношении истинных темных к себе и всему, что связано с ними любимыми.

Новым преподавателем, читающим лекции, значился некто Элиот Д.Н., магистр темной магии. Самые компанейские адепты уже знали, как прошла первое занятие у боевых магов, а потому заранее позанимали первые ряды, наслышанные о привычке лектора задавать вопросы и требовать немедленного ответа от отвлекшихся учеников. А на задних рядах сами боги велели предаваться различным посторонним занятиям.

Иви вошла в аудиторию одной из последних, хмуро оглядела коллег, занявших первые парты и привычно потрусила наверх, где ей уже было занято место. Плюхнулась на скамью, на соседнее место закинула сумку и упала головой на парту, зевая.

— Работа? — участливо поинтересовалась ее соседка по комнате, Верлена Ксатель. Светловолосая девушка девятнадцати лет, с остреньким лисий носиком и веснушками на бледной коже. Они жили вместе вот уже второй год, и Верлена, происходившая из небогатой, но честной дворянской семьи, с одобрением относилась к подработке своей соседки в больнице для бедных.