Вера Чиркова - Заложница. Сделка

— Надевай, — Тень позволила себе добавить в голос нетерпения, — пока они снова не выключились. Не знаю, какая от них может быть польза, но я не откажусь даже от самой слабой помощи.

— Я тоже, — задумчиво пробормотал Харн, поглядывая на свободно болтающийся на тонком запястье жены ободок, — и надеюсь, она все-таки будет.

С этими словами он наконец решился надеть браслет на левое запястье, отмечая как удачно он прикрывает узкий отпечаток цепи, и чуть поморщился, припомнив острую боль, пронзившую все тело при свершении ритуала. И тотчас едко усмехнулся, представив, какие муки придется испытать в полном ритуале, ведь цепь, которой соединят его с неведомой пока старшей женой, будет вдвое сложнее и массивнее.

— Клянусь, — торжественно подняв глаза к невидимому отсюда небу, объявила Таэль, чтоб немного развеять невольную тревогу, и в шутку звякнула своим браслетом о браслет супруга.

— Клянусь, — кисловато усмехнулся он в ответ и застыл, забыв захлопнуть рот.

Браслет, до этого свободно висевший на его руке, вмиг нагрелся и обхватил запястье так крепко, словно был кандальным. Всё что отныне можно было с ним отныне сделать — это на полпальца сдвинуть вверх или вниз.

— Темные силы… — растерянность, проступившая на миловидном личике свежеиспеченной герцогини, была настолько живой и непосредственной, а её всегда крепко сжатый ротик приоткрылся в таком детском изумлении, что Харну сразу расхотелось ругаться.

Да и бесполезно это, как он уже успел сообразить. Уж если Бринлос с коллегами раньше не сумели рассмотреть в этих браслетах никакого подвоха, то вряд ли смогут сделать хоть что-то теперь, когда артефакт неожиданно ожил и приступил к выполнению своей, никому не известной миссии.

— Ты же хотела помощи? — устало фыркнул Хатгерн, начиная расстёгивать камзол, — вот и жди теперь, чем они помогут. Завтра я расскажу всё Бринлосу, пусть поищет объяснения в старинных книгах, а сейчас иду спать. А ты можешь идти к себе, или, если хочешь, устраивайся в гостиной, там тепло и удобный диван.

— Погоди, — обнаружив, что тоже не может снять свой браслет, герцогиня на удивленье скоро справилась с изумлением и растерянностью. Другая девица на её месте охала бы ещё час, не меньше, — мне кажется, пока не стоит ничего говорить алхимику. Знаю я их, начнет делать эксперименты, привлечет лишнее внимание… лучше объясни, чего ты опасаешься?

— Сам не знаю, — помрачнел Хатгерн, отбросил камзол и утомлённо опустился на свое место, — вроде всё хорошо, войну мы выиграли, урожай был отменный, новых врагов и долгов нет… в герцогстве тишь и покой, охрана у меня надежная. Возможно, это просто усталость, несколько дней отосплюсь и сам посмеюсь над своими тревогами.

— Это называется интуиция. И опыт прошлых правителей говорит, что пренебрегать ею не стоит… — Таэльма не миг замолчала, раздумывая, стоит ли сейчас заводить серьезный разговор или пусть ее новый подопечный действительно сначала выспится, и всё же добавила, — а в каком состоянии война между Ральеной и твоей матушкой?

— Война? — удивленно поднял брови Хатгерн, — да нет там никакой войны. Ральена живет здесь, в дальних гостевых покоях, а матушка ещё при жизни отца поселилась в охотничьем поместье и никогда сюда не приезжает.

— Но ведь она законная хозяйка покоев твоего отца? И наверняка считала, что Ральена, как все лаэйры, после смерти герцога переселится в свой дом? Насколько я знаю, ее отец был богатым торговцем рыбой, и на него работало несколько рыбачьих деревень?

— У тебя очень хорошие сведения, — помрачнел герцог, очень не любивший разговаривать на эту тему, — но я пообещал отцу, когда он лежал на смертном ложе, что не выгоню Ральену, пока не пристроена Бретта.

— Кстати… про Бретту, — надеясь, что повернула на нее разговор не слишком грубо, небрежно осведомилась тень, — сколько ей лет? И как она выглядит?

— Ей восемнадцать, — сообщил Харн, и ехидно ухмыльнулся, — а как она выглядит, ты и сама знаешь, вы во время обеда два часа сверлили друг друга взглядами.

— Так это была твоя сводная сестра? — С хорошо сыгранным изумлением приподняла бровь тень, — а смотрела она на тебя вовсе не по — сестрински.

— Неужели ты ничего про это не слышала? — желчно фыркнул герцог, и Таэль решительно направилась в сторону его гардеробной, где находился выход из тайного хода, за точно таким же зеркалом, как и в ее покоях.

— Год назад она не интересовала никого из осведомителей, — нехотя бросила девушка через плечо, собираясь покинуть кабинет, и с ехидцей добавила, — зато все они сообщали, каким невыносимым становишься ты, когда не выспишься. Спокойной ночи, я ухожу к себе. Приду утром, и мы продолжим разговор.

— А я никого и не прошу меня куда-то выносить, — желчно прошипел ей вслед герцог, расслышал звонкий смешок и нахмурился еще сильнее.

Герцог Вангерд дэй Крисдано, его отец, всю жизнь был по утрам нестерпимо язвителен и угрюм, и Харн всегда старался не попадаться ему на глаза, по меньшей мере, до второго завтрака, а еще лучше, до обеда. И отлично знал и все уловки челяди и стражи, стремящихся к тому же и их шуточки на эту тему. Потому-то молодого герцога так и задело полушутливое замечание слишком смелой лаэйры. Но сейчас у него просто не было никаких сил на придумывание достойного ответа, кровать манила к себе самым банальным и незатейливым желанием не шевелиться по крайней мере до рассвета.

Герцог тяжело поднялся с кресла и направился в спальню, сдирая с себя по пути рубаху, туфли и все остальное и расшвыривая по пути в разные стороны. Спать он обожал голиком, и потому всегда запирал дверь изнутри, чтоб не оказаться однажды рядом с Бреттой в совершенно недвусмысленном положении, девчонка обладала неимоверной наглостью и пронырливостью, и умело пользовалась своим званием приемной дочери старого герцога. Хотя оно и не засвидетельствовано никакими документами, да и не может такого быть, закон в этом отношении строг к знатным господам побережья, и герцоги среди них вовсе не исключение.

Прохладная перина нежно приняла Харна в свои объятья, и мгновенно проваливаясь в желанный сон, герцог улыбался почти счастливо.

Открыв потайную дверь в свои комнаты, Таэль несколько минут стояла неподвижно, чутко прислушиваясь и бдительно разглядывая освещенную предзакатным солнцем гардеробную. Уходя в покои герцога, тень специально рассыпала по полу несколько мелких вещичек, с таким расчётом, чтобы никто не сумел пройти мимо, не задев хотя бы одной.

А убедившись в целости своих сторожек, неслышно скользнула в гардеробную, сняла домашние туфли и, держа их в одной руке, другой достала из-за выреза платья серебряный тюбик с губной помадой. На вид — совершенно обычной, все знатные дамы и девицы носят в кошелях и сумочках точно такие или похожие. Вот только открывался он непросто, да помада была отнюдь не безопасной, об этом алхимики позаботились еще при жизни ее отца. Братец таких вещей не покупал, он и отцовские-то заказы оплатил скрепя сердце.