Алина Лис - Школа гейш

И все равно он каждый вечер до темноты дежурил у стен в надежде, что Мия появится.

В последний вечер ожидание закончилось долгим ночным переходом к оговоренному в письме месту встречи с резидентом Самхана. По расчетам Джина тануки уже должен был выйти к месту явки и передать послание. Самханец понимал, что, заявляя о себе подобным образом, становится уязвим. Утечка информации почти неизбежна, а на Джина завязано слишком многое. Денежные, политические, военные интересы первых лиц двух государств. Но он знал главу агентурной сети как человека умного и умеющего держать нос по ветру. Поэтому очень рассчитывал, что тот поступит в точном соответствии с инструкциями в письме.

Лишь бы тануки не подвел.

На явке никого не было. Джин прождал до рассвета, потом вернулся в заброшенный храм – поспать хотя бы пару часов. И снова идти караулить Мию.

Но она пришла сама.

Мия положила руки ему на плечи. Запах сандала и мускуса пощекотал ноздри, завитки волос скользнули по незнакомому кимоно. Ярко-алому, праздничному, с золотой вышивкой.

…Что-то было не так.

– А я скучала, – промурлыкала девушка, бросив на него призывный взгляд сквозь ресницы. На мгновение у Джина перехватило дыхание от ее красоты.

– Я же говорил тебе не ходить одной по гора… – начал он, но девушка приложила тонкий пальчик к его губам. А потом прижалась и поцеловала.

Нежные губы, хищный язычок. Сладкая… она была такая сладкая. И смелая, совсем не как на источниках. Узкие горячие ладошки легли на грудь Джина, погладили, нырнули под кимоно.

И все потонуло в душном запахе сандала и мускуса.

Он стиснул податливое хрупкое тело, ощущая какую-то звериную жажду обладания. Войти, ворваться в нее, растерзать, взять. Не было нежности и заботы, как в прошлый раз. Только дикая похоть. Вожделение, от которого темнеет в глазах, биение пульса в висках, тяжелое возбуждение в паху, которое нужно сбросить – сейчас, немедленно.

– Браслеты… – пробормотал Джин, остатками ускользающего разума цепляясь за эту мысль.

– Их нет, – хихикнула Мия. И показала в доказательство обнаженные тонкие запястья.

Это стало последней каплей, спустившей с привязи алчное желание. Он привлек ее к себе, навалился сверху, тиская податливое тело, оставляя на бледной коже красные следы засосов. В глубине души мелькнула мысль, что сейчас он отпугнет девушку своей страстью, сейчас она вырвется, убежит в слезах, а он будет умолять о прощении и клясться, что сам не знает, что на него нашло…

– Да-а-а, – простонала Мия и выгнулась, подставляя маленькую девичью грудь его рукам и губам. – Возьми меня, о Тигр!

Острые ногти – а может, когти – разрезали одежду на Джине. Горячее тело прижалось к его обнаженной коже. Губы, руки, восторженные женские стоны, хриплое дыхание, запах сандала и мускуса туманит разум, ничего, кроме похоти и страсти…

Он ворвался в нее резко, почти не тратя время на ласки, и она радостно вскрикнула. Охватила, оплела его бедра ногами. Такая влажная, тугая, сладкая… Брать ее было блаженством, равного которому Джин не испытывал никогда. Что-то похожее он ощутил лишь однажды, когда попробовал опий, но сейчас ощущения были сильнее, им владели не расслабленный покой и нега, но кипучее, почти болезненное наслаждение. Весь мир сжался до единственной женщины, которая сейчас кричала и стонала под ним, и ничего больше не было важным или значимым.

А потом он почувствовал, как нечто взламывает стены души. Как неостановимая стихия взывает к родовой силе Хо-Ланг-И, как магия сметает выстроенную медитациями и самоконтролем преграду, за которой прятался демон.

Он даже попробовал остановиться. Прервать этот извращенный акт, отшвырнуть прочь извивающееся горячее тело, но ставшие в одно мгновение стальными объятия женщины не дали ему это сделать. Она перекатилась, уселась на Джина сверху. Лязгнули над ухом зубы, шевельнулись на голове острые рыжие уши.

– Ху… Мэйэр…

– Да, Тигр, – простонала она, с силой насаживаясь на его возбужденную плоть.

Сейчас в ней не осталось ничего от Мии. Рыжие волосы разметались по плечам, липли к фарфоровой коже. Красивое, чуть капризное личико искажала гримаса наслаждения. Капельки пота стекали по упругой груди с крупными темными сосками.

Нужно… было… остановить… это…

– Ты не знаешь, что делаешь, – выдавил он. – Демон…

– Зна-а-аю…

Она закатила глаза. Черные коготки оставляли на коже Джина кровавые царапины, но боль только распаляла, добавляла удовольствия.

– Дай мне это! – приказала женщина. И мышцы, охватившие его напряженную плоть, резко сжались.

Наслаждение было болезненным, как удар магии от браслетов Мии. Магия рода Хо-Ланг-И хлынула, освобождая запертого в темнице души демона.

– О да-а-а, – стонала лисица.

Вскрик со стороны двери заставил Джина повернуть голову. В проеме стояла Мия и смотрела на него. На них. Это длилось лишь мгновение, а потом девушка развернусь и побежала вниз по ступенькам.

В этот момент рухнула последняя преграда. И Джина не стало.

Содрогавшаяся в экстазе лисица не сразу поняла, что тело под ней меняется. Выдвинулась вперед челюсть, блеснули оскаленные клыки, удлинился череп…

Только когда кицунэ ощутила, как еще находившийся внутри нее член внезапно увеличился в размере, она взвизгнула и отпрыгнула. С перепугу лисица кинулась не к двери, но к алтарю, и теперь ей некуда было деться. Все, что она могла, – забившись в угол, смотреть на свою недавнюю жертву и молить богов и духов, чтобы они уберегли ее от мести этого существа.

А оборотень продолжал меняться. Раздалась грудная клетка, вспучились узлами мышцы, страшно блеснули когти на концах рук-лап, а кожа покрылась коротким мехом – рыжим, в черных полосках.

Получеловек-полутигр поднялся. Потянулся по-кошачьи, царапнул пол, оставляя на камне длинные борозды, рыкнул коротко и страшно и рванул воздух перед собой.

Ху Мэйэр тихонько и совершенно по-лисьи взвизгнула. Там, где когти демона разорвали ткань бытия, зияла прореха. Проход в Дзигоку – огненный ад, полный голодных демонов и страшных даже для ёкаев тварей.

Тяжелый взгляд тигра-демона остановился на лисице, и та тихо завыла, прощаясь с этим миром. Не уйти. Не от проклятого потомка огненного бога – силы земли и пламени, не скованной никакими рамками разума.

Она же не хотела ничего плохого… только немного подкормиться…

Но тигр не стал рвать кицунэ. Презрительно сморщил нос, чихнул и одним элегантным прыжком ушел в разрыв между мирами. Мелькнул полосатый хвост. Воздух померцал и разгладился. Спустя еще мгновение лишь свежие царапины на каменном полу напоминали о случившемся в храме.

Ху Мэйэр всхлипнула, все еще проживая свой ужас от встречи с силой, стократ превосходящей ее собственную, и бочком направилась к выходу из храма. По дороге она наступила на что-то, и это «что-то» жалобно хрустнуло. Лисица нагнулась и подобрала расколотую надвое костяную фигурку нэцкэ в виде спящего тигра.