Алина Лис - Школа гейш

Мия вскинула руки, словно защищаясь от слов тануки. Она уже привыкла винить во всем Джина. Считать его никчемным и ненадежным обманщиком, а себя доверчивой дурочкой было обидно, но не так больно. Если самханец ничего не стоил, то нет и смысла плакать о нем.

– Из-за него тебя кинули в яму!

– Не верю, что он знал про засаду и подставил меня специально. Слишком много усилий, чтобы поймать одного маленького тануки.

– Но он сбежал!

– Или с ним что-то случилось.

Она вскочила и с возмущением уставилась на оборотня.

– Почему ты его защищаешь?

Дайхиро покачал головой:

– Я всегда на твоей стороне, Мия-чан. Но если Джин жив, он найдет тебя и захочет поговорить. Хорошо бы тебе выслушать его прежде, чем прогонять.

– Я не стану с ним разговаривать! – В голосе зазвенели слезы. Мия думала, что рана, оставленная предательством Джина, уже зажила, но нет. Стоило оборотню напомнить о нем, как в груди снова начало что-то болеть. Почти так же сильно, как тогда, сразу после измены.

– Как хочешь. – Дайхиро словно почувствовал, что перегнул палку. – Довольно грусти! Как насчет…

В этот момент рукав одеяния тануки задел кувшинчик с саке. Посудина опрокинулась, остатки напитка выплеснулись на столик. Оборотень издал горестный стон и, призывая в свидетели своих страданий богов и духов, наклонил столик, пытаясь собрать разлитую жидкость в чашу. Мия едва успела подхватить чайник, а вот блюду с фруктами повезло меньше. На полу образовался живописный орнамент из слив, нарезанных дольками яблок и груш.

– Ах, какая утрата, – вздохнул Дайхиро и залпом допил все, что было в чаше. Потом отобрал у Мии чайник, отхлебнул прямо из носика и покачал головой: – Нет, чай не в силах ее восполнить.

Взгляд тануки уперся в ванну офуро, и меланхолия моментально покинула страдальца.

– Офуро! – возопил он, потрясая от избытка чувств зажатым в руке чайником. Бледно-зеленые струйки вылетели из носика и окропили орнамент из фруктов на полу. – Ты даже не представляешь, как я мечтал об офуро все эти месяцы!

С этими словами оборотень сорвал с себя кимоно и погрузился в бочку почти по уши, блаженно прищурив глаза.

– К сожалению, этой ночью Мию уже купили, господин Такухати. – Глава гильдии развела руками. За ее сочувственным голосом и взглядом Акио почудилась насмешка. Словно старая сука отлично понимала, что с ним происходит, и изрядно потешалась над потерявшим разум самураем.

Он до хруста стиснул челюсти, глуша рычание. Хотелось вскочить, вломиться в домик, стащить с Мии ублюдка, осмелившегося посягнуть на женщину Акио, и убить на месте. А потом перекинуть девчонку через плечо и унести, не слушая ее воплей.

Безумие. Самоубийство.

Маленькая дрянь, в кого он превратился из-за нее?!

Надо остановиться, пока не поздно. Навсегда забыть дорогу в «квартал ив и цветов». Совсем скоро он женится, да и задуманный переворот требует всех сил и времени. Он не может позволить себе тратить его на шлюх.

Генерал закрыл глаза, медленно выдохнул, досчитал до десяти и понял, что не уснет сегодня. Будет думать – с кем она, что с ней…

Он мысленно вздохнул и признал, что проиграл эту битву с самим собой.

– Что?! – В голосе госпожи Хасу послышалась растерянность. – Я правильно вас поняла, господин Такухати? Вы хотите выкупить завтрашнюю ночь Мии?

– Все ночи, – тяжело сказал генерал. – На месяц вперед. Даже если я не смогу прийти, ты не отдашь ее другому.

Губы главы гильдии гейш округлились в безмолвном удивлении.

– Но так никто… – Женщина осеклась. Казалось, стоит вглядеться получше в ее глаза, и можно заметить мелькание счетных палочек. – Конечно, как вам будет угодно, господин Такухати.

Она назвала какую-то совсем несусветную сумму. Акио заплатил, не торгуясь.

Внизу плескалось море.

Тяжело ходили волны – темно-синие, в дрожащих пенных гребнях вдоль хребта. Поднимались, опускались в такт дыханию океана, и всюду, куда хватало взгляда, было только море и небо.

Мия вздрогнула. Среди вздымающихся внизу волн ей на миг почудилась гигантская голова. Узкая, хищно вытянутая, словно у рыбы. Раззявленный рот в хлопьях пены, острые клыки, бледно-зеленая борода из водорослей тянется шлейфом. Голова переходила в туловище – длинное змеиное тело под цвет воды, оно бесконечными кольцами огибало скалу, на которой стояла девушка, сжимало камень в объятиях, норовило сокрушить, смять, но лишь сминалось само, раздавленное о каменную твердь.

«Все море – его тело», – поняла Мия.

Стало жутко. Что, если обитатель морских глубин, само воплощение стихии воды, решит восстать, чтобы смыть со скалы одинокую человеческую фигурку?

Она попятилась, потом оглянулась и застыла в ужасе. За спиной начинался ад.

Всего пара шагов отделяла Мию от начала выжженной земли – черной и страшной, в коросте разломов. В провалах наливалось малиновое и алое пламя, прорывалось вверх короткими всполохами. Сквозь дым проступали очертания спекшейся земли и лавы. Они создавали фантасмагорические и уродливые силуэты, похожие то на диковинные замки, то на неведомых чудовищ.

С одной стороны – Дракон Океан, безбрежный и чуждый. С другой – огненная земля, на которой нет места человеку.

И Мия между ними. Одна.

За вспышками пламени и дымной кисеей проявилась тень. Слишком огромная и страшная, чтобы принадлежать человеку, она приближалась скачками. Мия вздрогнула и чуть отступила. Шаг. Другой. Третий.

Дальше отступать было некуда. В полушаге начиналась пропасть, на дне которой свивал свои кольца гигантский дракон.

Особенно ярко полыхнуло пламя, высветив силуэт гигантского тигра. Толстые лапы, мощный загривок, широкая грудь. Мышцы ходят и перекатываются под огненно-полосатым мехом, глаза сияют зеленым пламенем.

На мгновение забыв об опасности, Мия залюбовалась совершенным телом хищника. Идеальный убийца – быстрый, ловкий, неумолимый…

А тигр вдруг замедлил бег, перешел на шаг. Рыжими хлопьями облетела шкура, уменьшилась грудная клетка, подушечки лап превратились в пальцы. Тигр сделал еще пару шагов и встал на задние лапы, превратившись в мускулистого молодого мужчину, совершенно обнаженного. Словно нанесенный фиолетовой тушью, под бронзовой кожей ветвился узор вен и артерий. Это смотрелось непривычно и странно, но не уродливо. В сияющей сети, охватывающей мышцы, ощущалась гармония и даже какая-то чуждая красота.

Мужчина подошел к границе выжженной земли и замер.

– Ой, – тихо сказала Мия. – Это ты?

– Мия… – ответил Джин. И замолчал.

– Где мы?

Он оглянулся, потом снова повернулся к ней.

– Во сне.

– Ты мне снишься? – недоверчиво уточнила девушка.