В Бирюк - Стриптиз

Ванька-лысый — мордовский миротворец? — А жо поделаешь?

«Нужник согласия».

В смысле: мне нужно согласие окружающих племён. Со мной, естественно.

« Великие герои — всегда идут в обход» — мудрость Бармалея должна быть внесена в анналы. Или в ещё какое подходящее место.

Мои явные и ближайшие противники — эрзя, которым чуть-чуть не хватило темпа — пары столетий — для создания собственного государства, пары лет — для уничтожения меня и Всеволжска, со всем происходящим здесь прогрессом, оказались зажаты со всех сторон.

С севера, из-за Волги на них нехорошо смотрели подвластные мне мари. Разрушение экзогамии взволновало обе стороны. Но мари, переходя от дуально-фратриальной организации, распространённой в среде угро-финских племён, на нормы «Устава церковного» только удивлялись:

— А чего ж мы сами раньше не додумались?

и радостно венчались, отплясывая на множестве свадебок.

У эрзя… до зубовного скрежета:

— Жениться хочу! Аж зубы свело!

Увы — кудати требовали исполнения племенного закона. Но не давали девок для его реализации.

С востока — точили топоры дружественные мне оны черемис. Конфликты между племенами бывали и раньше. Но эмир, поддерживающий эрзя, регулярно грозивший черемисам своими сувашами из-за Свияги — самоустранился. А Воевода Всеволжский, который за службу хорошо платит — само-появился.

С запада расширялись мои собственные земли, смыкаясь постепенно с землями Муромского княжества, тоже мне дружественного.

Шли по Оке лодочки-барочки. А вдруг пристанут к берегу да селеньице выжгут? Шастали по бережку отряды егерей, поднялись сигнальные вышки — выглядывают чего-то…

Вдарить бы! Со всей силы. И снести плешивого с присными! Но пример Яксерго несколько притормаживал. Да и покойный инязор велел ждать…

Теперь и мокша с юга начали поглядывать в мою сторону с интересом. Нет, воевать за меня они не пойдут. Но и гадить… — не присоединятся.

Ситуация у эрзя шла к кризису. Все были обижены на всех.

Одни — потому что соседи не отомстили мне за мои гадости. Другие — потому что от них требовали такой родо-племенной мести. А у них и своих забот — полон рот.

Иные — потому что поверили Пичаю, вложились в него. А он взял, да и помер. Иные — потому что не вложились, не хотели идти под Пичая. Тот-то умер, но наследник его, хоть и не имеет такого опыта и репутации, пытается вести дела по образцу своего отца.

На эту родо-племенную психологию периода перехода к ранне-феодальному обществу, накладывались текущие чисто экономические проблемы. Простые, понятные, наглядно видимые в амбарах и чуланах почти каждого кудо в Эрзянь Мастор.

Это было предопределено объёмами полученного нами выкупа за Вечкензу. Пичай отдал не только своё, но и занял у всех своих сторонников.

Выгрести у половины эрзя все накопленные запасы основных экспортных товаров, скот, кожи, овчины…

С халата шёлкового — сыт не будешь, морозы в нём — не перезимуешь. Ещё во времена хунну один из китайцев-перебежчиков рекомендовал «бегать в шёлковых халатах по кустарнику», наглядно показывая бессмысленность дорогих подарков «желтого» императора.

Теперь «хуннская мудрость» стала актуальна и у эрзя.

Единство народа, племенная солидарность… Даже если у тебя лично полны сусеки — хватил ли этого на всех голодных?

Механизма русских «кусочников» у эрзя нет — расселение другое, не деревни с отдельными избами. Здесь — кудо. Люди придут не постоять у порога в надежде на кусочек — они придут жить в твоём доме. Не на неделю, как на «медвежий праздник» — на всю зиму.

Торжество взаимопомощи, разгул солидарности и кульминация единения.

Взаимопомощь — великая вещь. И ты должен накормить голодающих. Попавшихся на их собственной глупости — на ошибочно выданном кредите. Ты — умный, ты Пичаю в долг не дал. Но твоя «умность» — высыпается между пальцами. Как зерно из твоих закромов.

Это же «люди»! Члены твоего племени! Отказать — нельзя. Иначе ты — «нелюдь».

Ты им ничего не обещал. Но ты — родился. В этом племени. Поэтому обязан покрывать их убытки. Это — предопределено от твоего рождения. Принудительное компенсация чужой глупости как элемент наследственности? — А жо поделаешь? Все так живут.

«Ты — мне, я — тебе». И оба в ж…

Едут два ковбоя по прерии.

— Эй, Джо, говорят, ты за доллар удавишься. Даю сто. Если ты съешь вон ту лепёшку навоза.

Один — съел, другой — заплатил. Едут дальше. Одному стыдно, что съел, другому горько, что заплатил.

— Слушай, Сэм, спорим на сто долларов, что ты не съешь вон ту навозную лепёшку.

Поспорили. Съел. Заплатил. Едут дальше.

— Интересно… Кажется, мы с тобой оба — на халяву дерьма наелись…

Кредиторы приходили к Вечкензе, а тот делал «большие глаза»:

— Уважаемый атя, я тебе верю. Каждому твоему слову. Но мой отец, великий и мудрый инязор Пичай — умер. И мне ничего неизвестно о долге. Разве я занимал у тебя эти тридцать овчинных тулупов?

Напомню: у эрзя нет письменности. Всё — «на честном слове». Подкреплённом копьями и топорами. Конкретный язык, произнёсший конкретное «честное слово», гниёт в земле. Будем резаться?

Вечкенза не мог отдать долги — у него ничего не было. И тогда он, как и множество правителей до и после него, решил избежать неизбежного банкротства, которое, в здешних условиях, выглядит как уничтожение кудо, изъятие всего ценного, продажа «самого», чад и домочадцев в рабство на чужбину — путём «маленькой победоносной войны».

Как говаривал в январе 1904 года Вячеслав Константинович Плеве, российский министр внутренних дел и шеф жандармов:

«Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война».

Война оказалась не маленькая, не победоносная… Русско-японская. Революцию… не удержали.

Рейхсбанку оставалось неделя до банкротства, когда Гитлер аннексировал Судеты.

Это не только спасло финансы Третьего Рейха, но и добавило материальную часть трёх бронетанковых дивизий чехословацкой армии к двум существовавшим в вермахте. Рейх сохранился и укрепился.

Так что… возможны варианты.

Вместо того, чтобы отбиваться от множества озлобленных соседей, он предложил им сотрудничество:

— Мы пойдём на войну! Мы захватим много добычи! Я, из своей доли, отдам все долги отца. Тем, кто пойдёт со мной.

Ничего нового. Сходное проповедовал сам Пичай. Имея ввиду сковырнуть Всеволжск.

Про страх потери в «аукционе по Гарварду», про «обезьяну с кашей в кулаке» — я уже…

В состоянии той голозадой «мартышки» оказалась примерно тысяча азоров и кудатей. Они быстро сообразили, что кто не пойдёт в поход — не получит ничего. Ни возврата долга, ни доли в новой добыче.