Ольга Морозова - Наваждение

– Да так, пустяки, меня пригласили в гости. – Он неопределённо повращал кистью руки. – Хочу кое-что купить… – он опять сделал неопределённый жест, – так как?

– Это надолго? – Я чувствовал, что слегка обнаглел, но просьба была неофициальной и, видимо, не совсем законной. Я подозревал, что это мелкая контрабанда.

– Утром, потом ты свободен. Что, есть дела? – Он заговорщически подмигнул мне.

Я криво усмехнулся:

– Идёт.

Мы посмотрели друг на друга как два разведчика в тылу врага, и он отошёл на своё место впереди салона. Судьба буквально ворожила мне.

В понедельник, после занудливых переговоров, показавшихся мне бесконечными, с какими-то подозрительными личностями, шеф наконец-то отпустил меня. Я помчался в гостиницу, умылся, переоделся, и отправился на место встречи с Терезой. Я думал, что мне придётся её ждать, но, как ни странно, она уже была там. На ней было светлое хлопчатобумажное платье в мелкий цветочек с пышной юбкой и узким лифом, которое очень шло ей, а руке она держала небольшую белую сумочку. Тереза явно готовилась к встрече со мной, и это чрезвычайно мне польстило. Она не сразу заметила меня, потому что о чём-то задумалась, глядя на прибой, мерно шуршащий галькой. Я подошёл к ней сзади и закрыл глаза. Она слегка вздрогнула, накрыла мои руки своими ладонями, и я почувствовал, какие они холодные.

– Стась? – Она очень мягко произносила моё имя, на польский манер.

Я убрал руки, и она повернулась. На лице её заиграла улыбка, она смущённо опустила глаза, и я понял, что она немного стесняется, что пришла первой. Я поспешил её успокоить:

– Как я рад тебя видеть! Ты чудесно выглядишь! – Тереза слегка покраснела. – Куда пойдём?

– Я проведу тебя по городу, покажу очень интересные места. Там нет туристов, но там настоящая Куба. У меня немного больше времени, чем обычно. Мы будем танцевать, ладно? Ты любишь танцы?

Я кивнул. Даже если бы она сказала, что мы спустимся в преисподнюю, я бы с радостью согласился. По пути мы остановились возле рынка и купили колоритную шляпу, которую Тереза нахлобучила мне на голову. Я чувствовал себя полным идиотом, но был совершенно счастлив. Ни до того, ни после того мне не удалось воспроизвести то состояние абсолютного счастья и довольства жизнью, как тогда.

Сейчас я не могу вспомнить, как назывались те улочки и местечки, по которым мы бродили. Тереза называла их, но они не задержались в моей памяти, поскольку не имели особого значения. Мы танцевали в кафешках под открытым небом, пили ром, болтали всякие глупости и смеялись. Мы посетили множество злачных мест, нигде не засиживаясь подолгу. К концу вечера мы оказались на пляже с бутылкой рома. Было темно, народу уже не было, кроме нескольких целующихся парочек. Я был в приподнятом настроении, голова у меня немного кружилась от рома и танцев.

Тереза была так близко, что на меня снова нахлынули мои давешние фантазии, и я осмелел и обнял её. Она не оттолкнула меня, а прижалась теснее, и я не удержался от соблазна поцеловать её. Она ответила на мой поцелуй, её губы пахли ромом и морем, и поцелуй затянулся, грозя перерасти во что-то большее. Но ничего не случилось. Позади нас послышались шаги по песку, и мы оторвались друг от друга. Я хлебнул рома прямо из бутылки, чтобы прийти в себя, Тереза посмотрела на часы, охнула и засобиралась домой. Я рвался проводить её, но она была категорически против. Тогда я взял с неё обещание встречаться каждый понедельник. Она пообещала: в понедельник у неё часто бывал выходной.

С тех пор начались наши встречи. Спустя недолгое время мы стали встречаться чаще, в основном по будням. В выходные Тереза была очень занята, и мне приходилось проводить их в одиночестве. Я совсем забросил свой очерк, живя только расписаниями наших встреч. В один из дней, очень дождливый и пасмурный, нам некуда было особенно податься, мы выпили кофе в кафе, и я заметил, что Тереза немного нервничает. Я спросил, в чём дело? Она загадочно посмотрела на меня, словно думая, стоит мне сказать или нет? Я взял её за руку и прижал к своим губам. Тереза решилась:

– Тут недалеко есть гостиница, хочешь, зайдём? Там бар и дискотека…

Хотя её предложение выглядело вполне невинно, я сразу понял, о чём речь. Сердце заухало в моей груди, и я кивнул. Гостиница была старой и грязной, но меня это не смутило. Где-то сбоку грохотала музыка, но я прошёл к стойке и заказал номер на двоих. Портье равнодушно взял деньги и дал нам ключ, даже не посмотрев в сторону Терезы.

Мы поднялись наверх и вошли в номер. Обстановка оставляла желать лучшего, комната была неряшливой и выглядела как помещение в потасканном борделе, с аляповатыми шторами и кроватью, заправленной розовым покрывалом. Я взял с собой бутылку рома и фрукты. За неимением других мест, мы сели прямо на кровать, и я налил рому в стоящие на столе стаканы.

Тереза немного смущалась, и я тоже вдруг оробел. Я мечтал об этом всё время, что мы встречались, но когда это случилось, на меня напало что-то вроде столбняка. Мы много целовались с Терезой, но дальше этого не шло, и вот теперь… Тереза потянулась за апельсином, платье её задралось, обнажив смуглое гладкое бедро, и тут меня прорвало…

Я рывком притянул её к себе, и начал исступлённо целовать лицо, шею, губы. Она запрокинула голову, платье сползло с плеча, и мои губы спустились ниже, а поцелуи сделались более страстными. Тереза сама расстегнула молнию, и скинула платье. На ней было ярко-розовое кружевное бельё, и я краем своего разгорячённого сознания понял, что она готовилась к тому, что сейчас происходит…

Для меня это была волшебная ночь. Ощущение счастья было таким острым и пронзительным, что хотелось кричать. Буря чувств переполняла меня, и я готов был прыгнуть с балкона, чтобы затушить этот пожар. Я не знаю, значила ли эта ночь для неё то же, что и для меня, она всегда выглядела немного отстранённой, но мне казалось, что моей любви с избытком хватит на двоих. К моему чувству примешивалась романтика чужой страны, и эта гремучая смесь кружила мне голову так, что я с трудом держался на ногах… В тот раз Тереза разрешила мне проводить её до дома, остановившись на некотором удалении от входа.

Потом мы ещё несколько раз ходили в ту гостиницу, но на ночь уже не оставались. Тереза вечно спешила, боялась тётю, и мои уговоры не оказывали на неё должного воздействия. Полностью находясь во власти своей любви, я не заметил, как прошло время. До отъезда оставалось всего ничего, и моё настроение ухудшалось с каждым днём. Я не мог представить, как буду обходиться без Терезы, и не знал, что делать. Я до последнего не хотел говорить ей, что скоро мы уезжаем, но за две недели всё-таки сказал.

Мы сидели на пляже, опустив ноги в воду, и слушали шум накатывающих на берег волн. Она грустно посмотрела на меня, улыбнулась печальной улыбкой и пожелала счастливого пути. Я притянул её к себе и стал неистово целовать, твердя, как заведённый, что люблю её. Кажется, я что-то говорил о том, что скоро вернусь, или заберу её, что-то донельзя глупое и вздорное. То, чего, я знал, никогда не будет, и потому ещё более пошлое. Тереза молчала, очевидно, тоже сознавая это, но щадя меня и мои чувства к ней.