Анна Васильева - Под созвездием Большой Медведицы

Юлия странно посмотрела на подругу – она не понимает, что с этой соплячкой никто не сможет найти общий язык! Она не просто не любила дочь Вадима, а терпеть не могла! И ничего не могла с этим поделать

После обеда Маша сладко потянулась: гречка с тушенкой еще не надоела ей за два дня и казалась безумно вкусной! Всеволод Анатольевич ушел вчера с утра на соседнюю делянку, а она в пятнадцати километрах. Попрощался он с вечера, чтобы утром не будить Машу и сына. Кира проснулся часам к десяти. За это время и Маша успела проснуться, вскипятить чайник на костре и разогреть уху. Вот он-то и разбудил кузена. Кира потянул носом рыбный аромат.

– Давно проснулась? – Спросил он, потягиваясь, и, спуская ноги с топчана, очутился сразу в ботинках.

– Час назад. Завтракать будешь?

– Нет. Только чай, – вышел из избушки.

Маша налила в зечерненые эмалированные кружки крепкий чай и положила рядом столовые алюминевые ложки. Кира посмотрел на этот натюрморт.

– М-да. Ци-ви-ли-за-ция! – Зачерпнул столовой ложкой сахар и с грохотом принялся помешивать.

Маша налила себе ухи и ждала, пока не остынет. Никогда она не пила горячие напитки и не ела горячей пищи.

– Решила подкрепиться поплотней? – Кирилл кивнул на тарелку.

– Да. Хочу побродить по лесу.

– Броди. Только осторожней – здесь медведи тоже бродят.

– Пусть бродят, – ответила она, отправляя ложку с ухой в рот. – Я же им мешать не буду.

– Если встретятся, то стреляй. Отец оставил свое старое ружье и пару пачек патронов.

– Не холостых?

– Очень даже нет, – улыбнулся Кирилл, отставляя пустую кружку. – Ладно. Мне пора ехать. Соскучишься же в этой тишине.

Маша отрицательно покачала головой. Кира подошел к «УАЗику», сел в него. Машина послушно завелась. Он три раза посигналил и уехал. Маша осталась одна. Она еще раз оглядела сосны и кедры, росшие рядом с избушкой, и вздохнула, что ее ждет за две недели пребывания в глуши? Плохие мысли она сразу отогнала прочь.

В тишине она услышала слабый, но звонкий, разговор ручья. Пошла в избушку, прибрала лежанки и села, скрестив ноги почти в позу «лотоса».

И что дальше?

Ноутбука нет. Бумагу она специально не взяла. Спиц с нитками для вязания тоже нет. Ей стало вдруг пусто и она одна в этой пустоте! Одним решительным движением она влетела в туфли и выскочила на улицу. Там ничего не изменилось – птички чирикали, тишина оглушала, ручей шумел.

Стряхнув страх пустоты, Маша взяла пятилитровый бидончик и пошла к ручью. Он оказался метра полтора, но глубокий. В нем водилась какая-то рыбка. Из нее и сварили уху. Набрав свежей воды, пошла обратно. Поставила бидончик на низенькую скамеечку и снова вышла на улицу. Решив пройти дальше, Вернулась, взяла ружье и патронташ с патронами, застегнула его на талии, но он упал на бедра.

«Неплохо смотрится!» – Невольно подумала Маша и вышла.

Вооружившись до зубов, направилась, по еле видной, тропе. Вокруг пели птицы, которых она не знала. Все было ново и красиво. Солнечные лучи пытались пробиться сквозь густые кроны к траве. Ружье было неплохим, но тяжелым атрибутом для походов в тайгу.

Она шла, разглядывая каждую травинку, определяя ее ценность для человека. Она так увлеклась рассматриванием трав, что не заметила, как ушла далеко от избушки. Оглянулась – а как обратно? Маша вспомнила, что плохо ориентируется в лесу. Вовремя! А! Вот трава притоптана! Маша пошла обратно по своим старым следам, выискивая их среди травы.

Через минут двадцать она вышла к избушке. Быстро нырнула в дверь и заперла ее за собой. Хватит на сегодня приключений! Вспомнив, что прихватила несколько книжек, развалилась на топчане, устроив книги на подушке. Книга была «изучена» еще раньше и Маша выискивала в ней интересные места и смаковала их, перечитывая по нескольку раз.

За окошком темнело. Сумерки наступали стремительно. Густые кроны загораживали заходящее солнце, а толстые стволы почти не пропускали его сквозь.

«Что там мальчишки делают?» – Думала Маша. Она уже успела соскучиться по ним.

Мальчишки уже могли самостоятельно и сварить себе и постирать в машине-автомате. И каждый в своей квартире. Но, пока только она знала, что они любили во всех отношениях. После расставания у ворот, мальчики влетели в дом с гиканьем и улюлюканьем. если бы мама увидела их в тот момент своих сыновей, у нее волосы бы встали дыбом. Пусть она тешится надеждой, что они соскучатся, пока ее не будет с ними.

Взрослые сыновья, закупив в маленьком магазинчике по-больше чипсов и «колы» и замороженных пельменей, засели за компьютеры, вошли в «сеть» и принялись стрелять в одетых, как маджахеды, врагов. К ним присоединились виртуальные друзья, которых они знали только по «никам». Больше в реальном мире их никто не видел.

Маша это знала.

Сегодня была первая ночь, когда ей предстояло провести совершенно одной в глухой тайге. Прошлой ночью с ней был дядя Сева и Кира. Сними было, как ни странно, абсолютно не страшно, а сейчас на маленькую полянку, избушку и, казалось, на нее саму надвигалась темнота с короткими сумерками..

По потолку слышались чьи-то маленькие шажки. Очень быстрые.

«Значит, зверь маленький,» – подумала она, а окном ухал то ли сова, то ли филин.

В них она слабо разбиралась. Ее конек – это травы. А зверей Маша видела только в зоопарке. Там-то было ясно написано кто сидит за клеткой. А здесь? Попробуй, распознай по шагам и голосам!

Прислушиваясь к звукам и шорохам, она могла только узнать далеко зверь или близко. За этим занятием сон и сморил ее. Слушая звуки, она забыла закрыть дверь на заложку. Но теперь ее не тревожило ничто в мире. Ее страх одинокой ночи остался где-то до сна.

Она не слышала треска кустов у избушки. Разбудил только громкий крик. Маша подскочила на топчане и не поняла сначала, откуда слышится крик и где она сама? Оглянулась – поняла, вернее, вспомнила… Крик становился то сильней, то слабей.

– Помогите! – Различила она мужской голос и собралась было бежать на помощь. – Дядя Сева! – Казалось, из последних сил крикнул голос и Маша услышала громкий рев.

«Медведь!» – Пронеслось стрелой в мозгу.

В одно мгновение она зарядила двустволку щестнадцатого калибра патронами, которые оставил дядя Сева против хозяина тайги. Открыла дверь: на полянке, шагах в двадцати, луна освещала человека. Над ним склонился огромный лохматый зверюга. Понимая, что сразу мне зверя не победить, я все-таки, начала действовать.

– Эй, громила! – Крикнула она, чтоб привлечь внимание животного, холодея от собственной смелости.

Медведь оставил жертву и прошел к ней шага три. Вдруг он остановился и поднялся на задние лапы и взревел, чувствуя новую жертву.