Олеся Каткова - Вера Стрельцова расцветает

Во второй половине дня деланное безразличие коллектива стало сильно нервировать Верочку. “Может, всё-таки не знают?” – робко предполагала она. И через минуту ловила на себе странный взгляд Андрея (сочувствующий, что ли?). Или мимолётную ухмылочку Вадима. И опять начинала нервничать. В таком состоянии Вера не могла творчески относиться к своей работе: из-под “пера” журналистки вместо бойкого, весёлого рассказа о детском трудовом отряде выходило какое-то унылое, шаблонное повествование, ей самой кажущееся фальшивым и ненужным. Чего стоит одна фраза “каждый участник отряда мечтает внести свой вклад в будущее родного города”… Потом этот “шедевр” ещё Стасу показывать…

Один раз Верочка чуть было не позвонила Оксане – та бы её мигом утешила, вразумила, подбодрила. Но в оживлённой телестудии не было укромного уголка – кто-нибудь мимо да пройдёт. Разговор на столь щекотливую тему лучше отложить до дома. А пока…

Вера вспомнила о своём новом “дружке”: карманном издании книги “Счастье на блюдечке” (на обложке – красивое расписное блюдечко и слово “счастье” в золотых вензелях). Последнее время она носила книжку в сумочке, читала в маршрутном такси и в периоды “между съёмками”, хотя бы по две странички. Сейчас Верочка открыла книжку наугад. В глаза бросилось правило, обведённое узорной рамкой: “ЛЮБЫЕ ПЕРЕЖИВАНИЯ, КОТОРЫЕ ОТДЕЛЯЮТ ВАС ОТ СЧАСТЬЯ, ПРИДУМЫВАЕТЕ ВЫ САМИ”. Дальше шли комментарии и примеры из жизни разных людей. Верочка пробежала их глазами, чувствуя себя всё спокойней и уверенней. Чего, собственно, она так разволновалась? Ну, знают. Ну, обсуждают. И дальше что? Раз “в глаза” молчат, значит, и дальше будут молчать. И слава Богу! Не надо отчитываться, оправдываться, не надо об одном и том же с каждым любопытствующим говорить. Получается, это не Верочка скрывает тайну от коллег, а коллеги скрывают от неё свою информированность! Можно ведь на эту проблему и так взглянуть. И тогда кому должно быть стыдно? Она ведь ничего не утаивает – все и так всё знают! Ну, а спросят – ответит. Свидание с начальником – вовсе не смертный грех. Кажется, в список библейских запретов оно не входит…

Верочка расправила плечи и смело оглянулась по сторонам. Ольга, редактор и ведущая “Новостей культуры”, печатает текст за компьютером. Вадим “эсэмэсится” с очередной подружкой. Евгения что-то по телефону выясняет, разгорячилась не на шутку. Остальные разъехались на съёмки. Всё нормально! Всё, как всегда! Верочка облегчённо вздохнула и решила, что впредь будет придерживаться этой же тактики – она ни в чём не виновата и стыдиться ей нечего. В конце концов, она решила стать счастливой. И не будет придумывать себе лишние переживания. А со Стасом… со Стасом посмотрим ещё. Может быть, найдётся способ выяснить его истинное отношение к Верочке.

О той злополучной встрече с Александром Матвеичем Альбина старалась позабыть. Подобного разочарования она в жизни не испытывала! Ей казалось, что “охмурить” известного сценариста и пробить себе путь “в большое кино” – не сложнее, чем “раскрутить” родителей на личный автомобиль. В конце концов, к пятнадцати годам Алечка твёрдо была уверена в своей неотразимости. Мир постоянно подтверждал ей это. Ни один интересный парень не мог пройти мимо Алечки. Липли, как мухи на мёд, и взрослые мужики. В лице сорокалетнего писателя, приехавшего в сибирский город “попиариться”, Алечка рассчитывала найти свой бесплатный билет в мир Славы.

Незадолго до “эпохального” разговора с матерью Алечке позвонила Настёна, её приятельница из разряда “есть с кем потусоваться”. Звонит и взахлёб хвалится новым маминым “постояльцем” (а мама у неё заведующая гостиницей): прикинь, сам Александр Гольц к нам в город припылил! Ну, помнишь комедию по его сценарию, “Русский характер”? Ещё сериал сейчас идёт про общагу – тоже его! Мамка все уши о нём прожужжала. Короче, этот Гольц заказал номер-люкс на неделю! Ну, пресс-конференцию проведёт, встречи с читателями… А я к нему в гости напросилась, прикинулась школьной журналисткой. Хочешь, вместе пойдём? Интервью проведём, хи-хи-хи! Он такой дядька прикольный, будем потом нашим рассказывать! Автографы возьмём!”.

Это был шанс, который Алечка не могла упустить. На “интервью” оделась так, что отец не хотел из дому выпускать – всё допытывался, с кем у неё свидание. Алечка наврала, что Настёна собирает большой девичник, и хочется выглядеть лучше всех, чтоб обзавидовались. Врала убедительно, поверил.

И вот она в номере-люкс. На высоченных шпильках, в невообразимо облегающем алом платье, которое мало что скрывает. Светлые волосы спадают причудливыми кольцами по спине… Юная, прелестная, грациозная. Александр Матвеич чуть не присвистнул, обратился к Настёне:

– Анастасия, эта воздушная фея и есть твоя подружка-журналистка?

Настёна захихикала и подтвердила, что она и есть.

– Вот зачем мне стоило приехать в Сибирь! Какой типаж! – патетически воскликнул хозяин номера и даже губами причмокнул. Усадил юных красавиц на диванчик, предложил сок и сладости. Он не выглядел на сорок лет – скорей, на тридцать. Чёрная водолазка, чёрные джинсы. Тонкие усики, смешливые карие глаза. Невысокий, но крепкий, с ловкими быстрыми движениями. Алечке понравился. Она решила, что он ей “подходит”.

Оживлённый разговор начала Настёна: а сколько вам за один сценарий платят? а почему вы в Европу не переедете? а подруга у вас есть? и ещё с кого вы героев “Весёлой общаги” придумывали? Александр Матвеич несерьёзно отвечал, что платят ему больше, чем банковскому клерку, но меньше, чем министру экономики. На икру хватает, а на домик в Швейцарии – нет. Что он настроен патриотически и слишком любит соотечественников, чтобы искать счастья в другой стране. Что любая женщина для него – лучшая подруга, а сам он – лучший друг женщин. А “общаговские” студенты – это, по факту, его друзья и знакомые, с кем он раньше учился. Теперь они стали солидными толстыми дядьками и толстущими короткостриженными тётками, а двадцать лет назад зажигали – дым столбом стоял! Настёна хихикала и протестовала: ну вы-то совсем не толстый, даже наоборот! А это, деточка, от нервов всё – с преувеличенной горечью отвечал Гольц. Знаешь, какая нервная работа у писателя-сценариста! Посетит, скажем, оригинальное желание на шашлыки с боевыми товарищами съездить – ан нет, режиссёр срочно звонит: переделай-ка, Шурик, диалоги, серия в хронометраж не вписывается; а вот эти твои шуточки замени на что-то более понятное для зрителя, будь ближе к народу! И всё, вместо полёта души – рутинная работа, не доставляющая никакого творческого удовлетворения. Настёна выражала сочувствие и переходила к новым вопросам: а что, а почему, а как…