Лена Шибан - Это шоу-биз, детка!

– Фу, стыд какой! – сконфузилась Вера. – У ребенка отнял для таких дел. Как он теперь на ней спать будет?

– У него новая есть, этой уже не пользуются.

– Короче, ты для меня одно старье принес, – сделала вывод Вера, едва сдерживая улыбку.

– Нет, – улыбнулся он.

– Нет? А что у тебя новое?

– Я сам.

– Ты уже был с женщиной? – неожиданно серьезно спросила она.

– Да, – после долгого молчания Вася все-таки сознался.

– Так ты тоже б/у! – за шуткой Вера постаралась скрыть свое разочарование.

– Это было еще в студенческой общаге, мы…

– Не надо, – остановила она его. – Давай лучше вина выпьем. Почисти мне мандарин, пожалуйста.

В апреле 1973 они справили свадьбу, так Вера стала Морозовой. В ноябре переехали в двухкомнатную квартиру в том же доме, что Смирновы и Гончаровы. Это было деревянное двухэтажное строение с одним подъездом, но Морозовы были счастливы, свое. Вера, на втором месяце беременности, любовно расставляла, развешивала, раскладывала вещи в новой квартире, шила пеленки, малюсенькие чепчики и распашонки. 14 июня 1974 года у них родилась Настенька. Они и не думали, что можно быть еще счастливее, чем были до ее появления. Дочурка принесла столько радости и света в их дом, наполнила смыслом их жизнь, только с ее появлением они поняли всю многогранность и полноту бытия, стали ближе к родителям.

Лишь одно омрачало их счастье – невозможность иметь еще детей. У Веры после родов были осложнения, она даже пролежала в больнице две недели. Вася взял на работе отпуск, сам готовил смеси для Насти, кормил ее, менял грязные пеленки, ходил с дочкой гулять. Стирать и готовить ему помогала Варвара Михайловна, гладили чистые вещи и купали ребенка они вместе. Первое время после выписки Вера в основном лежала на кровати, вставая лишь в туалет и ванну. Но к концу лета она немного оклемалась, переложив часть забот о ребенке на свои плечи.

В конце октября Васе пришлось поехать в Тамбов на похороны отца. У Ивана Васильевича было слабое сердце, он умер от инфаркта в возрасте 57 лет. Его жена, Любовь Михайловна, осталась одна. Ее старшая дочь, Людмила жили с мужем и детьми на севере, средний сын, Владимир с семьей в Липецке. Дети Любовь Михайловны помогли ей с похоронами, организовали поминки, девять дней.

– Любовь Михална! – девичья голова появилась в дверном проеме. – Я посуду домыла, может Вам чайку вскипятить? Вась, попьешь?

– Давай, Ларис! – оживился Василий. Новая соседка его матери оказалась такой приятной в общении женщиной и такой симпатичной, что не хотелось так быстро ее отпускать. Он жил в Тамбове почти две недели и каждый день встречался с Ларисой. Она здорово помогала им с похоронами и поминками отца.

Любовь Михайловна от чая отказалась. Она предпочла уединиться в своей спальне.

– А может лучше водочки? Встряхнемся… У меня дома осталось полбутылки.

– Можно, – согласился Вася.

Через час как-то так получилось, что Лариса скинула свой халатик, впилась поцелуем в Васины губы, а затем потащила слабо сопротивляющегося мужчину в постель. Она была очень темпераментной, горячей и изобретательной самкой, в отличие от тихой и стеснительной Веры, которая к тому же не подпускала к себе мужа последние семь месяцев. Сначала из-за тяжелой беременности, потом из-за осложнений после родов, а в последнее время ей просто «не хотелось», потому что она «и так слишком устала за день, чтоб еще быть способной на что-то». Вася мучился как голодный пес, но молча переносил эти (как он считал) выкрутасы жены. Теперь его прорвало после долгого воздержания. Он не чувствовал за собой ни вины, ни того, что он предал жену, изменив ей, он не чувствовал вообще ничего. Вася получил свой «заряд бодрости», как больной получает необходимое лечение в период болезни, свой «витамин С» или еще какие там бывают витамины и успокоился. Теперь можно возвращаться к Вере и Настюше со спокойной душой. Больше изменять жене он не собирался.

Василий вернулся домой только к седьмому ноября. С утра с друзьями сходили на парад, несли транспаранты, лозунги, женщины и дети шли с флажками и воздушными шариками. Вера с Настей остались дома, дочка еще слишком маленькая для такого мероприятия.

Шли годы. Вася все также работал на комбинате, только уже в качестве начальника участка. Вера трудилась в библиотеке. Настю отдали заниматься в музыкальную школу. Девочка еще умудрялась ходить в танцевальный кружок вместе с Таей. Каждое лето ездили куда-нибудь отдыхать; или к родственникам, или к морю. У Смирновых родился еще один сын, Артем, веселый мальчишка, как и его старший брат, Артур, с темными кудряшками и зелеными глазами. Маша с Толей тоже попытались подарить Тае братика, но ничего хорошего из этого не вышло. У Марии случился выкидыш. Больше они не пробовали. Тем более, что она начала подозревать своего супруга в неверности.

– Сейчас рожу второго, а он к другой бабе уйдет! И останусь я одна, с двумя детьми на руках, – рассуждала Маша, делясь с подругами своими подозрениями.

Вера попыталась узнать у Васи про Толика, гуляет он налево или нет. Василий отмалчивался как партизан. Зато Игорь проговорился Алле про похождения Гончарова, а она уж рассказала Вере. Женщины решили ничего не говорить Машке, чтобы лишний раз не расстраивать, пусть сами разбираются в своих отношениях. А Толик не только изменял, но и начал увлекаться водочкой. Где доступные женщины, там и спиртное. Друзья уговаривали его одуматься, остепениться, хоть немного умерить свой пыл, но Толика несло все дальше, вниз по наклонной. Они все реже и реже стали собираться в огороде у Морозовых, да и вообще меньше встречаться. Гончаровы постоянно выясняли отношения, стоило супругу появиться дома. Смирновы были заняты воспитанием двоих чересчур активных сыновей. Вася пропадал на работе. Его мечтой была «Волга». Морозовы откладывали деньги, чтобы следующим летом 1985 года поехать на своей машине отдыхать на море. В интимной жизни у них все устаканилось. Вера постепенно пришла в себя после тяжелых родов, окрепла физически, в ней наконец проснулась женщина. Фигура тоже претерпела значительные изменения. Грудь стала намного полнее, бедра завораживали своей пышностью, притом, что ей удалось сохранить талию в практически том же виде, что и до беременности. Взгляд и губы томно манили. Нет, она не была женщиной-шампанским, к этой категории принадлежали такие как Лариса, но она была женщиной-вином, дурманящей и пьянящей, кружащей голову и туманящей взгляд. Вася был без ума от нее, а уж от тела…

Чем бы закончилась дружба трех семей, если бы все шло, как шло, не известно, но трагическое событие в декабре 1984 года перевернуло их души, а двоим – всю дальнейшую жизнь.