Владимир Земша - Курсантская исповедь

– Не может быть?! – негодовал Майер. С этой новостью Лена, эта милая Леночка, для него словно умерла.

При всём своём глубочайшем уважении к этому солдату он не мог понять, как такое могло случиться. Как этот нежный образ школьницы-недотроги, как этот хрупкий предмет его робкого юношеского волнения так грубо разбился об утёс действительности. «Как жаль, что я не „афганец“, – проскочила шальная мысль в голове юноши, – тогда бы…»

– А-а-а, это Вы, юноша, тут шум в столовой подняли! – в палату вошёл главврач со свитой.

Майер поднялся с койки.

– Да лежите, лежите, молодой человек! – улыбался сквозь казахский «прищур» главврач. – Какие у вас тут проблемы? Вы на что-то жаловались? Вас здесь плохо кормят? Да-а?

– Да! Ни маслом, ни сахаром даже и не пахнет, не говоря уж про мясо! Вовсе нет ничего! Вы разберитесь, пожалста! – подтвердил юноша.

– Что ж, ладно-ладно! Разберёмся! – поулыбались недобрыми улыбками он и свита, вышли…

«Ну вот, теперь разберутся! – наивно решил Майер и снова ушёл мыслями в историю с Леной, с афганцем, с армией как таковой. – В армию, что ли пойти, в Афган,.. а мож в военное училище сперва поступить, а?..»

– Ну что, борец за правду, давай, на выписку! – через некоторое время, в палату вошла медсестра.

– Как на выписку? – удивился юноша. – Меня же ещё не прооперировали?

– Не знаю. Это распоряжение главврача! Он решил, что для твоего же блага операция будет пока излишня, так что лечи свой тонзиллит, – заявила медсестра и тихо добавила с усмешкой, – а в другой раз меньше за правду-матку глотку рви! Будет тебе урок!..

Никольская церковь.

Никольская церковь. Эта старая деревянная церковь, построенная в самом начале двадцатого столетия. 3 3 В 1904 году жители юго-западной части города Верного (Алма-Ата, ныне Алматы), местности, которая в то время называлась Кучугур, приступили к изысканию средств для постройки храма на, так называемой, Зубовской площади. 14 декабря 1908 года новый храм Святителя Николая (Николаевская церковь), созданный по проекту архитектора С. К. Тропаревского, был освящен архиерейским служением. В 1911 году мощнейшее землетрясение в 9 баллов разрушило почти весь город. Однако, как чудо, церковь выстояла среди глубоких трещин в земле. После революции Никольский храм, сохраняя верность Патриаршей Церкви и Православной традиции, явился оплотом Православия. В конце 1920-х и в 1930-е годы, когда в Алма-Ате был пересыльный пункт ГПУ, в Никольской церкви находили приют сотни сосланных в Казахстан «врагов народа», среди которых было множество духовенства и монашествующих. В феврале 1936 года церковь была закрыта. В ее помещении разместили музей атеизма. С начала Великой Отечественной войны в церкви была устроена конюшня, а в подвале разместилась военная штрафная рота. 5 июля 1945 г. постановлением Священного Синода была образована упраздненная в 1936 г. Алма-Атинская и Казахстанская епархия, управляющим которой назначен освободившийся из ссылки Архиепископ Николай (Могилевский). В 1946 г. Никольская церковь была вновь передана общине верующих.)

Синие стены с белыми колоннами и оконными сводами, золотыми куполами. Тихо вокруг. Сосульки искрятся на крышах, мокрая снежная квашня под ногами школьников, весело бредущих по городу после внеклассного организованного просмотра нового кинофильма «Вам и не снилось», увлечённо обсуждая сюжет…

– А давайте зайдём в Никольскую церковь, интересно, как там внутри, – предложил Майер своим одноклассникам.

– Да ну!

– Мы же комсомольцы!

– Ещё кто-то увидит! – одноклассники явно не проявили нужного энтузиазма к предложению товарища.

– Да ну вы чё, хватит гнать! Давай зайдём, хотя бы погреемся!

– Вот тебе надо, сам и иди! А мы дальше, догонишь, еже ли чё.

– А я пойду!

– Иди-иди!

– А вот и пойду! – Александр Майер назло товарищам поднялся по ступенькам на высокое крыльцо церкви, обернулся к товарищам. – Если не вернусь, считайте меня комсомольцем!

– Давай!

Одноклассница Маринка, тайно влюблённая в него отделилась от остальных.

– Саша! Постой! Я с тобой!

Девушка уж давно засматривалась на этого рослого парня-одноклассника, однако он не проявлял к ней, как к девушке, должного интереса, хотя и догадывался про Маринкины чувства. А ей так хотелось обратить на себя его внимание, обворожить его, околдовать, хоть даже наложить заклятье.

Девушка радостно вбежала по ступенькам, посмотрела проникновенно в глаза юноше.

– Ну, Маринка, хоть ты – настоящий друг, ну что, была ни была!

Молодые люди зашли внутрь. Тихо, робко, неуверенно они прошли к середине. Вокруг горели свечи, чадя особым медовым запахом натурального воска, отражаясь в золоченых иконах, смотрящих сочувственно на вошедших. Святые словно изучали их, укоризненно разглядывая этих любопытствующих атеистов, вторгшихся в их священный мир, чуждый этим богоотступникам.

– Краси-и-во! – Саша кивнул в сторону алтаря.

– Краси-и-во, – согласилась девушка, – только возьми меня за руку, а то мне страшно чуть-чуть.

Прихожан было крайне мало. Несколько бабушек в платках стояли, поглядывая исподлобья на нарушителей священного спокойствия.

Александр держал девушку за пальчики, они медленно шли, любопытно рассматривая всё, куда только не падали их взгляды.

– Это вам не дом свиданий! – вдруг одна из хмурых бабушек вышла на них откуда-то сбоку.

Молодые люди отпрянули недоуменно, но с другой стороны несколько других сморщенных бабушек зло набросились на них.

– Не туда смотрите! Смотрите вон туда! – одна из них ткнула сгорбленным сухим пальцем в сторону стены над входом.

Майер поднял глаза.

– А что там?

– Там Ад! Гореть всем вам, нехристям, в Аду!

– Гореть вам в Аду!

– Бесстыдники!

– Безбожники!

– Покарает вас всех Всевышний, за ваши грехи!

Молодые люди, зашуганные в конец, с молчаливым недоумением от такой неласковой встречи пятились к выходу, взирая на жуткое изображение ада над выходом.

На улице искрился снег, там мило сочетаясь с белым раскрасом колонн и оконных сводов Храма. В сумерках, освещаемые фонарями, мерцали золотом купола.