Виктор Добросоцкий - Продавец игрушек

– Легион чести? Я не слышала про такой легион, – проговорила внимательно слушавшая Николя Натали.

– Был такой Русский экспедиционный корпус во Франции: его прислал русский император на помощь французским войскам. За храбрость и отвагу этот корпус получил от французов название «Русский легион чести». В одном из боев легион в прямом смысле стоял насмерть, но не сдал своих позиций. Погибли почти все офицеры, среди них и брат деда. Это я знаю доподлинно, а о нашем отношении к княжескому роду Берских точных данных у меня нет.

– Ну а когда подрос, ты же мог покопаться, выяснить свою родословную – книг же уйма. Да и русская эмиграция первой волны, как у нас ее называют, оставила огромное наследие.

– Пытался. Но быстро остыл. После революции во Франции, кажется, все эмигранты принялись за сочинительство. Такие истории про себя понапридумывали, такие титулы себе наприсваивали – фантастика! Все князья, все дворяне, все особы, приближенные к императору, и все друг друга обвиняют во лжи.

– О! Совсем как у нас сейчас! Кто только не объявляет себя дворянином, графом, князем. Раньше все клялись своим рабоче-крестьянским происхождением, а теперь все оказываются из дворян, ну, в крайнем случае, из раскулаченных или диссидентов, – усмехнулся Алексей.

– Поэтому французы и относились с иронией ко всем этим русским родословным. И у меня отпала охота заниматься этим.

– А я нашел для себя отличную формулу по нынешним временам. Годится на все случаи, – включился в разговор Толик, еще не остывший от танцев (с феей, видимо, не совсем удачно сложилось). – Хотите, бесплатно поделюсь?

– Ну валяй!

– Когда мне задают вопрос, кто я и откуда, я, потупив глаза, скромно и со значением отвечаю: «Я из бывших». Эффект потрясающий! Все сочувственно кивают головой, и каждый понимает мои слова по-своему: бывший партийный бонза думает, что мои родичи из номенклатуры, самозваные дворяне после этих слов ко мне с почтением и пиететом: дескать, мы одной породы. А если…

– А если, – перебил Толика Евгений, – ты завтра не уладишь свои дела с Кирпалычем, то, когда, потупив глазки, будешь говорить, что ты из бывших, это будет означать вполне определенное – из бывших студентов.

Девушки засмеялись, а Толик состроил обиженную гримасу.

– Толян, я серьезно говорю. Я сегодня видел Кирпалыча, он на тебя очень зол.

– Да ладно, это будет завтра, а пока – танцевать! Девушки, за мной! Как говорят кубинцы, никто не отнимет у меня танца, который я уже станцевал, – весело парировал Толик и, подхватив девушек, устремился в веселый вертящийся круг. За ними последовала вся остальная группа. Николя вместе с Натали, Ольгой и Толиком неслись в каком-то неистовом танце, сливаясь с музыкой, светом, со всей этой танцующей массой – их несла энергия молодости. Николя веселился, как маленький. Ему казалось, что он знает этих людей давно, с ними было легко и уютно – куда девалась его обычная застенчивость?..

Московский исторический музей напоминал в субботний день муравейник. Когда не ходишь по музеям или библиотекам, то создается впечатление, что они пусты, но какое же удивление охватывает посетителя, когда он вливается в дружную семью охотников за знаниями и ощущает братское плечо тысяч единомышленников. Особенно много здесь было любознательных школьников, по всей видимости проводящих в музее вместе с учителями наглядные внеклассные занятия по истории.

– И все-таки пленение Шамиля окутано легендами. Я не верю ни одной версии. Для истории версия – это научное заблуждение, – возбужденно краснея, пафосно произнес Николя. Он всегда краснел, когда спорил на острые темы.

– Но ведь наука вся сначала строится на гипотезах, а потом обнаруженные факты или подтверждают, или разрушают ее, – устало возразила пожилая экскурсовод, одетая в скромную синюю фирменную форму хранительницы музея. – Молодой человек, вы, конечно, интеллектуал…

– Вы говорите «интеллектуал» в том смысле, что интеллектуал – это человек слишком умный, чтобы понимать простейшие вещи?

– Что вы! Я не хочу вас обидеть, но мы с вами уже два часа находимся в одном зале, а их у нас двадцать пять.

– Спасибо, мадам, но у меня все же есть несколько замечаний… И не говорите мне, что история начинается тогда, когда уже ничего невозможно проверить. Я считаю, что история – объективная наука…

– Николя, Николя, пойдем скорей в следующий зал. Я там такое увидела, – Натали взяла за руку слегка сопротивляющегося молодого человека и уверенно повела за собой, как это делают воспитатели детских садов со своими непослушными питомцами.

Она подвела Николя к бюсту героя Отечественной войны 1812 года и взволнованно спросила:

– Ты узнаешь этого человека?

– Нет. Не узнаю, – произнес молодой человек.

При этом Натали, кокетливо улыбаясь, прикрывала своей тетрадью надпись на бюсте, чтобы Николя не смог ее прочитать. Николя вдруг залюбовался девушкой, и его в эту минуту не интересовал никто – ни герой войны, ни загадочная надпись, ни этот музей. Да, дорогой читатель. Если мужчина слышит все, что говорит ему женщина, значит, она не красавица.

– Встань, пожалуйста, рядом с бюстом, я тебя сфотографирую.

– Кто? – удивился Николя.

– Николя! Вы меня совсем не слушаете. Я вас умоляю, встаньте рядом с бюстом, Николя. Я прошу. Это очень важно…

– Ну хорошо, – улыбнулся молодой человек и послушно встал рядом с бюстом.

– Поразительно, – услышали они возглас экскурсовода. – Это поразительно! Вы с генералом Берским прямо одно лицо!

Николя нагнулся к табличке из желтого металла и прочитал надпись, сделанную красивыми вензелями: «Князь Иван Берский».

– Да, сомнений быть не может – это твой прадед. Значит, ты не какая-то там седьмая вода на киселе или однофамилец, а прямой потомок князей Берских, – констатировала Натали.

– Боже мой! Какое событие, какая встреча! Вы должны сфотографироваться для нашего музея. Мы были бы очень признательны, если бы вы могли подарить музею какие-нибудь семейные реликвии – письма, документы, фотографии. Все это так ценно для истории. Мы по крупицам собираем историю знатных родов России, которые составили славу отечества, – все более вдохновлялась служительница музея.

– К сожалению, я должен вас разочаровать: я почти ничего не знаю о знатном роде, к которому имею честь принадлежать, и реликвий у меня нет. Вот разве портрет деда, его рисунки, поделки… Все же осталось в России, дед же уезжал только на учебу и собирался вернуться… А главное, я сам почти ничего не знаю о своем славном роде, а так хотелось бы знать…

– Ну, здесь мы вам поможем. У нас собран богатый материал о Берских. Не все, конечно, еще собирать и собирать… В общем, приходите на следующей неделе, мы подберем вам все материалы.