Роман Булгар - Офицеры. Книга вторая. У края

– Бардак! Бардак!

В комнате никого нет, оружие никто не охраняет. Любой может зайти и беспрепятственно завладеть десятком «стволов»…

Начальника караула на положенном ему месте не оказалось. На его стуле, нагло развалившись, сидел курсант с сильно потертыми лычками младшего сержанта. Расстегнув верхние пуговицы куртки и расслабив ремень, разводящий упирался ногами в тумбочку и медленно раскачивался. В небрежно откинутой правой его руке дымилась сигарета с фильтром. Отсутствующий взгляд курсанта упирался в светящийся экран небольшого переносного телевизора, что само по себе являлось грубейшим нарушением порядка.

– У…ё! – зам командующего чуть, было, не поперхнулся возмущенно бурлящей слюной. – Приказ 010…

Из-за занавески доносилось тихое сопение, и генерал резким движением откинул легкий полог. На кушетке с двумя армейскими ватными матрасами, застланными темно-синим одеялом с тремя черными полосами, возлежал человек с капитанскими погонами на плечах. Волосатые руки его скрестились на животе, рот был чуть приоткрыт. Возле уголков губ едва заметно пузырилась слюна.

– Сука! – дойдя до самой точки кипения, генерал взорвался. – Разлегся боров! Завалил всю службу на корню! Я тебя в дерьмо-то втопчу, размажу по всему говёному «толчку»!

Раскачивавшийся на стуле разводящий повернул голову на шум, не удержал равновесия и с грохотом опрокинулся назад, что произвело эффект разорвавшийся бомбы вкупе с начальствующим рыком зама командующего. Тревожная волна, вибрируя, пошла…

В комнате отдыхающей смены сразу зашевелились, десятки рук суетливо приводили себя в порядок, искали и поправляли на себе снаряжение. На лицах бойцов застыло смятенное недоумение.

Все еще находясь во власти сладкого сновидения, начальник караула никак не мог понять: широкие генеральские лампасы ему все еще снятся или он уже видит их наяву и не на своих штанах…

– Встать, твою…! – заорал Мартов.

Подброшенный внутренней пружиной, капитан вскочил, весь вытянулся, принял строевую стойку «Смирно». И лишь глаза его, ошарашенные и потерянные, нелепо таращились, никак не желая поверить, что все случилось именно с ним, а не с кем-то другим.

– Товарищ генерал-лейтенант! – из-за спины Славки выглянуло озабоченное лицо коменданта штаба округа.

Знакомый офицер случайно предупредил майора о том, что ЧВС внезапно завернул в сторону караульного помещения. Обычно зам командующего о своих визитах предупреждал заранее, чуть ли не за целую неделю. Любил, чтобы его встречали во всеоружии, со всем полагающимся порядком. А тут и вовсе неслыханное дело.

– Караул, «В ружье»! – подал комендант команду, чтобы как-то разрядить обстановку и вывести личный состав из ступора.

Натренированные бойцы, услышав энту команду, ринулись все разом ее выполнять, толкались в двери, мешали друг другу, сопели и пыхтели, выхватывали автоматы и спешили занять свое место в строю. Присутствие в караульном помещении высокого начальства незамеченным не осталось. Живой генерал с двумя звездами…

– Песец подкрался незаметно…

Оккупировавший туалетную кабинку воин в испуге прервал свое тягостно-мучительное занятие, рывком натянул штаны, пулей выскочил, по пути суматошно хватая рукой ремень с подсумком, с квадратными глазами заскочил в комнату бодрствующей смены, где личный состав караула уже выстроился в две шеренги…

– Караул снять! – распорядился генерал после проведенного «шапочного» устного разбора. – Курсанта Слинько посадить на гауптвахту. На десять суток…

В это самое время у крылечка адъютант зама командующего со смешками пояснял Славке лежащую на поверхности причину того, что случилось с нею, скрытую подоплеку произошедшего с нею нелепого инцидента. Всему виной оказались плановые учения…

Штабная рота или рота охраны штаба округа, она же еще по совместительству и рота почетного караула, по боевому штату являла собой мотострелковую роту и время от времени выходила на учения. На этот период службу по охране штаба округа несли курсанты артиллерийского училища. Потому-то Славку часовой и не пропустил. По собственному незнанию. От горячего желания выполнить все требования Устава и Инструкций…

А в результате пострадал не только он сам, но и весь личный состав караула, не говоря уже об его начальнике, незадачливом капитане, не сумевшем организовать службу, от дремотной лени пустившем ее на самотек, бездарно проспавшем все на свете…

И все легко сошло бы ему с рук, служба, перевалившая экватор, добравшаяся до полуденного затишья, неспешно докатилась бы до недалекой уже смены, не заявись Славка на второй пост. Именно с ее появления волна и пошла. Случай, как много он порой значит…

С точки зрения буквы закона большой начальник оказался прав, устроив грандиозный разнос. Правда, появился он в караулке не от истинного радения за службу, а желая примерно проучить бойца, что позволил себе дерзость не пропустить к нему Славку…

Примерно в этом ключе думала Дашенька, кою по рождению не обделили наблюдательностью и проницательностью, следуя за Мартовым и Славкой, внимательно прислушиваясь к их разговору.

Полуденный зной. Раскаленный воздух дрожит. Асфальт не выдерживает и плавится. Жирные голуби попрятались от жары под навесами и засунули клювы под распушенные крылья.

И ветер спрятался за высокими крышами и затаился, выжидая вечерней прохлады. Не хочет испечься проказник, боится опалить свои крылышки, бережет их. Чай, не казенные опахала-то, а свои…

А на железнодорожном вокзале жизнь кипела, ни на мгновение не замирала она и не останавливалась. По перрону сновали толпы встречающих; отправляющихся в путь пассажиров и гостей города, прибывших издалека; командировочных и праздношатающихся.

Загорелые до черноты носильщики в расстегнутых полинялых на солнце, выцветших серо-голубых рубахах ухарски лихо гоняли тележки. Подкатывали их вплотную к вагонам. Торопливо доверху накидывали сумки, тяжелые баулы и неподъемные чемоданы.

Нагрузившись, гнали к выходу в город. Сноровисто сбрасывали вещи. Торгуясь, взимали они плату и бегом возвращались назад. Торопились совершить еще одну ходку, ежели повезет, то и две.

Подали киевский состав. Маневровый тягач, притормаживая, последние метры проплыл, будто плавно покачиваясь на волнах раскаленного воздуха, мягко уткнулся в самый край платформы. Рэм кинул сумрачный взгляд на электронное табло. До отправления поезда оставалось полтора часа. Внутри посасывало. С самого утра он не ел. Организм настойчиво требовал «закинуть в топку угля».

Пройдя через здание вокзала, лейтенант оказался на ступеньках перед Привокзальной площадью. Бегущая новостная строка, сама не веря себе, моргнула, исправилась и выдала новые сведения о температуре воздуха. +42 градуса по Цельсию в тени. Побит новый рекорд метеонаблюдений. А может, то датчик вышел из строя…