Елена Настова - Зонтик царевны Несмеяны

– Я не хотела говорить об этом. Не только с тобой – я ни с кем об этом не говорю… Только с близкими друзьями. Ни с кем больше я это не обсуждаю.

– И что?.. И почему так?.. – Он не мог нащупать твёрдую почву.

Я пожала плечами.

– Не знаю. Почему-то. – Как легко, оказывается, быть жестокой! Даже приятно. Я наклонилась и взяла чашку с чаем. Чай остыл, но всё равно было вкусно.

– Ну и что?

– Ничего. – Я пила чай мелкими глотками. Теперь я не спускала с Арсения глаз. Его растерянность доставляла мне удовольствие.

– Просто после встреч с ним я плохо себя чувствую.

Я поставила чашку на пол. Села и посмотрела на Арсения. Его лицо прозрачно белело в далёком свете кухни. Арсений вглядывался в моё лицо.

Чуть погодя он спросил:

– Он тебя бросил?

После разрыва у меня было достаточно времени, чтобы подготовиться к тому факту, что все знакомые будут считать так же, как Арсений. Только я и Денис знали, что произошло на самом деле, Денис – на какие-то проценты, а я – на все сто. А окружающие видели только поверхность событий, банальный тандем «измена – развод»…

– Ты до сих пор обижена на него, поэтому сегодня такая перевёрнутая, – подвёл итог Арсений.

– Но зато у меня появился ты… И это здорово. Правда ведь, здорово?

Тревога и напряжение собрали тело Арсения в плотный комок. Я вспомнила, как он танцует. Странное дело – при этом воспоминании я почувствовала, как напряжение отпускает, и даже, – что ещё немного, и на смену всему, что было во мне в этот вечер, придёт вполне плотское возбуждение. Я хитрила. Я уже угадала эту лазейку – возможность смыть всю копоть дня сексом. Я отстранилась от слов, которые произносила, отстранилась от своего и от общего с Арсением прошлого и думала: если мальчик поможет мне, я смогу поймать состояние, в котором возможен секс.

Но теперь изменился Арсений.

– Нет, – ответил он. – Вот именно сейчас это не здорово.

– Разве тебе не хочется быть сегодня со мной? Мы не виделись две недели.

– Мне… как-то нехорошо стало. Мне… надо осознать это.

– Ты думал обо мне одно, а оказалось другое?

– Да. То есть нет. Ничего не изменилось, но я чувствую, что мне надо прийти в себя.

Наш разговор изменился с точностью до наоборот: слова, интонации. Невезуха. Случается же такая невезуха. Я усмехнулась.

Зазвонил телефон. Арсений схватил трубку. Он вышел в прихожую, но я слышала, как он сказал в конце: «Ладно». Вернулся:

– Ребята едут за город. Звали меня с собой.

Он заторопился:

– Ты не думай, что я хочу сбежать после того, как ты мне сказала… Просто это так неожиданно. Ну и что в том такого, что ты любила кого-то, а потом вы расстались? Ничего в этом особенного нет. Полно людей, у которых так происходит… Это было давно, и сейчас ты свободна, и ты со мной. Правда ведь? Что в том такого?

– Правда, – ответила я, уже понимая, что это только начало, а конец будет совсем другим.

Мы помолчали.

– Но мне почему-то кажется, что в этом что-то есть, – шёпотом произнес Арсений.

Арсений, ты делаешь мне больно. К чёрту все разбирательства, к чёрту!

– Сенечка, поезжай. Ты прости меня, я сама себя не узнаю, я устала и перепила. И ты… Ну и зачем нам?.. Вызывай такси.

– Ты правда так считаешь?

– Говорю тебе: я устала.

Арсений быстро поцеловал меня в щёку и ушёл в прихожую. Я слышала, как он вызывал такси. Потом вернулся и снова сел на край дивана. Сказал:

– Ребята говорят, Ирка ушла с парнем, который с тобой пришёл. Это и есть твой муж?

– Нет. Это Ян Бокар, мой коллега. Завтра он уезжает в Иркутск.

– Тебе всё равно?

– Абсолютно. Ирка – это блондинка? А тёмненькую как зовут?

– Лида.

– Стильная девушка. Похожа на Марлен Дитрих. Что-то есть в ней такое… и изящное, и надменное…

Арсений стоял посредине комнаты. Мне не было видно его лица, но я почувствовала, как он напрягся.

– Что ты хочешь сказать?

– Что девушка Лида похожа на молодую Марлен Дитрих. Почему я её раньше не видела?

У него снова зазвонил телефон. Он сказал в трубку: «Да, приеду». Только убрал мобильный, как зазвонил телефон в прихожей. Такси стояло у подъезда.

– Поезжай, Сенечка.

Он вышел в прихожую, потом вернулся:

– И всё же, зачем ты сказала мне, что никого не любила? Зачем ты мне столько раз это повторяла?

Я снова села:

– Перестань. Ну, сказала, ну, повторяла… Мне хотелось так думать. И до сих пор хочется, чтобы так оно и было.

– Но ты говорила! И я тебе верил!

Метнулся в прихожую. Хлопнул дверью.

Щёлкнули замки – сначала квартиры, потом двери секции. Арсений сбежал по лестнице. Спустя минуту приглушённо-далеко грохнула уличная дверь.

Было душно и я открыла окно. Под окном разрослась трава. В аллее молодых липок виднелась пешеходная дорожка среди сочной зелени, а за ней – широкая асфальтированная дорога. За дорогой, как зеркальное отражение: трава, аллея, дорожка и такой же дом. Если вглядеться, то можно было увидеть нетронутое поле, за которым текла река. Недалеко, километрах в тридцати, располагалось водохранилище. Окраина города. Новый спальный район. Мне нравились старые районы, но и к этому я со временем привыкла. Здесь оборудовали парк отдыха и детские площадки, посадили деревья, район обживался. От поля и большой воды гуляли ветра, но именно это мне нравилось больше всего. Это примиряло с ужасными многоэтажками, с тысячами одинаковых окошек, с привкусом толпы. Сейчас, ночью, я улавливала дыхание воды. Может быть, глоток ветра с реки заменит снотворное.

Лежа в кровати, я думала о том, как всё начиналось и как сложилось впоследствии, и перед глазами вспыхивали картинки. Я стала вспоминать всё, что думала о любви в счастливые времена: свои наивные и смешные мысли, впечатления, которые считала яркими, а они были всего лишь набросками. Я думала о том, что у меня в юности было заблуждение, что обида убивает любовь и что любовь можно выгнать из себя силой, если этого требуют обстоятельства, и если какой-то герой из фильма страдает годами, то это художественный вымысел. Я часто об этом думала. Снова и снова переживала великие прозрения и опять думала в надежде, что восприятие поблекнет. Но боль не уходила, не притуплялась, так и оставшись во мне, словно заноза. Я заплакала. Слёзы принесли облегчение, и я не заметила, как заснула.

Меня разбудил домофон. Это могли быть подростки, они часто терроризировали дом ночными звонками. Это мог быть кто-то из любителей выпить. В подъезде жила парочка выпивох, которые вечно теряли ключи. Они приползали домой под утро и, не добудившись жён, начинали трезвонить всем подряд. Это мог быть кто угодно. Я натянула на голову одеяло и снова задремала, но тут до меня дошло, что мигает экран мобильного на полу перед диваном. Светилось имя: Арсений. Я подержала телефон в руке. Почему-то я была уверена, что звонит не Арсений, а Марлен Дитрих. Спросонья я не сразу вспомнила, что тёмненькую девушку зовут Лида, и так и подумала: звонит Марлен Дитрих. Но это на самом деле был Арсений.