AlmaZa - Зачётный профессор. Познавательный роман

– А не лучше было спросить у неё самой? – Отходя вдвоем от одних дверей, они направились к другим, в сторону лекционного зала, где ожидалась следующая пара, та самая, сакральная и полная священного предвкушения, по Её Величеству Социологии.

– Я и спрошу, только знать мне нужно заранее. Не думаешь же ты, что я признаюсь, что уже разузнал?

– А если я ей расскажу? – не угрожая, а издеваясь, скабрезно расплылся Костя.

– Так, палки в колеса друг другу не ставим, ясно? И без того всё сложно. – Дописав в органайзере заметку, Тимур сунул айфон во внутренний карман черного пиджака с коротким рукавом. Под ним была голубая рубашка в узкую полоску, создающую эффект серебристого отлива. Гладко выбритый и надушенный фирменной туалетной водой, молодой мужчина сросся с телевизионной картинкой и ничем не отличался от того, каким был в плоском видении фанаток. Лощёный после кружения среди людей первого сорта в мире искусства – режиссеров, писателей, актеров, сценаристов, осветителей, звукооператоров, лучших в кинематографе щелкателей хлопушкой, дольщиков и экспертов по подаче кофе съемочной бригаде, Тимур уже вряд ли смог бы в людных местах слезть с лестницы, ведущей в круг божеств и мифических героев. Обычный человек Тимур – это для самых близких и одиночества.

– Да-да, именно такой у тебя сейчас по факту статус. Всё сложно, – задумчиво растянул Костя и повернулся к товарищу. – У тебя же роман вроде бы длится последние два месяца?

– Об этом… – он прищурился, поторапливая разум выдать нужное словцо, и если бы мозги были банкоматом, он бы стукнул по ним, чтобы ловчее работали, – Веронике, – ухватился он за имя и, успокоенный, выдохнул, повторив, для заучивания, – Веронике тоже рассказывать не надо. Как и моей пассии.

– Что ты, что ты! – поднял ладони Константин, держа в одной из них блок-тетрадь с конспектами, образовавшихся на цветных листках за неделю. – Честная игра, никак иначе.

– Вот именно, тем более, у тебя есть преимущество – нет этого груза под названием «начинающиеся отношения».

– Мне хватает своего интеллекта, как универсального якоря, куда мне ещё кто-то? – Они достигли аудитории и, заглянув в неё, убедились, что внутри ещё лектора нет, и лишь студенты занимают те же места, что занимали и в прошлый раз. До звонка оставалась буквально минута. – Видимо, она всегда приходит тютелька в тютельку.

– Тогда подождём её здесь, ты же сказал, она слёту начинает свой треп? – уточнил Тимур и получил утвердительный ответ. – Надеюсь, всё пойдет по плану.

На его наручных часах секундная стрелка пробивалась к двенадцати, завершая последнюю минуту часа, когда, синхронно с ней, застучали по сероватому линолеуму коридора невысокие каблуки доцента Черненко. Тимур бы приосанился, если бы не жил в этом положении идущего на вручение Оскара. И всё-таки он как-то повел плечами, распыляя улыбку благовеста, с добрейшим взглядом, полным интереса, следя за приближением дамы. Костя равнодушно стоял, не шелохнувшись.

В тот миг, когда зазвенел звонок, и Вероника Витальевна должна была взяться за ручку двери, ей перегородили дорогу два молодых мезоцефала, к которым она ещё заочно отнесла их при виде плаката напротив своего дома. По утверждениям раздела антропологии, большинство жителей Запада, сиречь европеоидов, являются именно ими, если не брать нордических долихокефалов… можно ли отнести кого-то из этих двоих в нордическому типу?

– Доброе утро, – прервал её рассуждение Костя, когда она тянулась за воображаемым штангенциркулем.

– Доброе утро, – отозвалась она, и тут же почувствовала дискомфорт от того, что не вошла по сигналу внутрь.

– Это мой коллега и друг, Тимур Баскаев, – начал он с представления, поведя рукой в направлении того, о ком шла речь.

– Очень приятно, – чуть наклонил голову тот и, взяв автоматически протянутую для пожатия руку, попытался её поднять вверх для поцелуя. Вероника напрягла её в той позе, которой и подала. Рука вверх не поднималась и произошла нелепая заминка, когда Тимуру не хотелось при первой же встрече кланяться слишком низко, а женщине не хотелось переходить на кулуарные манеры. В результате, приподняв её ладонь, он так и не донес её до губ и лишь кивнул ей по-гусарски. Вероника с облегчением высвободила руку, но дотянуться до заветной ручки всё ещё мешали.

– Вероника Витальевна, взаимно. У вас ко мне какой-то вопрос? – обратилась она к Косте, тут же вспомнив о его поведении на прошлой неделе.

– Я хотел попросить вас разрешения, чтобы Тимур посидел на лекции со мной. У нас общие дела после занятий, и ему надо меня подождать. Вы позволите?

– Если вы не будете шушукаться и кидаться бумажными самолетиками, – молниеносно улыбнулась Вероника, сразу же спрятав ледяную ухмылку. Тимур с Костей сдержались, дабы не переглянуться. – Шутка. Проходите.

Они вошли в аудиторию втроем, и студенты, ещё в прошлый раз косившиеся на звезду среди них, теперь не скрывали удвоенного любопытства. Девицы краснели, как зреющие под ультрафиолетом помидоры, хотя на них не бросили ни единого взгляда. Если и начались перешептывания и передачи записочек, то не между вошедшими друзьями, а из-за них. Черненко прошествовала к кафедре и, открыв черный бессменный портфель, разложила стопку листов. Мысли её немного были сбиты неуместным знакомством, но она умело привела их в порядок, сосредотачиваясь на подготовленном теоретическом курсе.

– Мы разобрались с вами с главными понятиями социологии и прошли введение, обозначив структуру нашей науки. – Ученики, поняв, что связываться с Вероникой Витальевной не стоит, развлекали себя игнорированием её и привлечением себя к наблюдению за знаменитостями воплоти. Особо впечатлительные и наивные студентки со средних рядов, где всегда сидят не самые увлеченные предметом, но и не лишенные тяги к развитию, поглядывали на Тимура и Костю так, будто первый превратит воду в их пластиковых бутылочках в вино, а второй достанет микрофон и озарит зал драгоценными нотами своего вокала. – А сегодня мы начнем разбирать первую из больших теорий о развитии и взаимодействии социального общества – так называемую теорию конфликта. Запишем…

Костя открыл тетрадь и поспешил за голосом преподавательницы.

– А ничего так штучка, – прошептал ему в ухо Тимур. – Не безнадежна.

– Не безнадежна в каком плане? – быстро поинтересовался младший из друзей, стараясь ничего не упускать из диктуемого.

– … конфликты могут возникать между разными странами, религиями, возрастами и, конечно же, классами, на чем и сосредоточился первый, заостривший на этом внимание, Маркс… – прорезал их переговоры монолог доцента.

– Женщина способная пошутить – способна и поплакать. А плачущие женщины нуждаются в любви и хотят её, – вывел Тимур, и его соседу по парте показалось, что параллельно идут две лекции.