Анна Сафронова - Записки прошлой осени

Мысленно поставив в голове галочку, что надо заглянуть в библиотеку и подобрать что-то новое, перехожу к изучению стопки дисков: «Юнона и Авось», «Обыкновенное чудо», «Призрак оперы», «Вам и не снилось», «История любви»… Найдено!

Ночник окрашивает комнату в нежно-персиковый цвет. Устраиваюсь в кресле, закутываюсь в бежевый плед. На журнальном столике кусочки утреннего лакомства и мятный чай с ромашкой – еще одна традиция первого ливня.

Where do I start? Оливер и Дженнифер обмениваются колкостями, сидя в кофейне. How long does it last? «Никогда не думала, что бывает мир лучше, чем этот. Что может быть лучше, чем Моцарт, или Бах, или ты?» Закапывают друг друга в снегу, молодые, красивые, счастливые. Читают книги друг у друга в объятьях. Начинают совместную жизнь. Can love be measured by the hours in a day? «Любовь подразумевает никогда ни о чем не жалеть». И одинокая фигура на пустом катке.

Сердце разрывается на части от музыки Франсиса Лэя. И думаешь, думаешь, думаешь: такая любовь в нашем мире не существует. Прекрасные истории – удел фантазии. Но как же можно довольствоваться некачественной подделкой? Лучше быть одной.

Кухню заливает серый цвет. Стою у приоткрытого окна, вдыхаю полной грудью утренний воздух после дождя. Набрать бы в пакет этот ни с чем несравнимый глубокий и манящий аромат и спрятать куда-нибудь в шкаф. А потом приоткрывать морозными вечерами или липко-душными днями и сразу переноситься в нынешнюю осень. А еще можно сделать духи, существуют же с запахом кофе, рождественского печенья и даже книг. Октябрьское утро ни в чем не уступит.

Достаю альбом с работами прерафаэлитов. Всегда начинаю с нее – прекрасной «Офелии» Джона Миллеса. Девушка – как живая, стоит прислушаться – прорвется сквозь время и пространство ее затихающий голос. Читаю пояснения: плачущая ива – символ отвергнутой любви, крапива – боль, ромашки – невинность. Затем «Леди из Шалот» Джона Уотерхауса. Проклятая Элейн теряет свою жизнь ради любви. Лучше бы ты дальше ткала свой гобелен, девочка. «Возлюбленная» Данте Габриэля Россетти. «Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему», невеста приоткрывает вуаль фаты.

Иногда мне кажется, что я – героиня одной из картин этих удивительных мастеров, ожившая благодаря чьей-то оплошности. На самом деле я должна бродить босиком где-то в заповедных лесах. Носить струящиеся платья до самого пола, вплетать в волосы цветы, общаться с неземными созданиями, а вовсе не пить черный кофе в съемной однушке одного уральского города.

Снаружи зябко, и изо рта вырываются клубки пара. Натягиваю черные кожаные перчатки с шерстяным подкладом, поправляю шарф. В ушах – Шостакович, Прелюдия №5, идеальная осенняя мелодия. Мягко переливаются клавиши фортепиано, поет свою песню откровения скрипка, плачет, с грустью улыбается, испуганно замолкает. Моросящий дождь. На улице, чай, не Франция, но мне и здесь хорошо.

Останавливаюсь перед библиотекой, расположившейся в одном из бывших дворянских домов. Когда-то элегантные пары поднимались по истоптанным ступеням. Слуга открывал тяжелую дубовую дверь и почтенно придерживал ее, дожидаясь, пока господа окажутся внутри. Когда-то здесь кипела жизнь: званые приемы и домашние вечера, бегающие дети в накрахмаленных костюмчиках и звонко лающие собаки, ароматы кушаний и звон посуды.

Сейчас дом спит. Аккуратно, стараясь не потревожить, шагаю по скрипящим половицам, бесшумно сдаю плащ, обмениваясь с гардеробщицей понимающей улыбкой, и захожу в читальный зал. Внутри никого, кроме библиотекарши, кивающей в знак приветствия. Иду на цыпочках между стеллажами, жду знака: сигнала пестрой картинки или взмаха страниц. Поглаживаю корешки, отбиваю ритм на полках, перемещаясь из комнаты в комнату. Внезапно взгляд выхватывает солнечную обложку. Элинор Фарджон «Седьмая принцесса». Это – сказки? Удивительно, но я и не заметила, как оказалась в детском отделе.

С любопытством рассматриваю ее – яркие краски, нарочито детские рисунки, гуашевые пятна. Спорить с судьбой не буду – сегодня эта книга станет моим вечерним компаньоном.

Пока сотрудница заполняет необходимые формуляры, замечаю на стойке красочные листочки. Витиеватые буквы складываются в надпись «Книжный клуб „Тепло“. Встречаемся каждый четверг в 18:00». Под ней карандашный набросок – кружка с поднимающимся паром чая, вазочка с печеньем и стопка книг.

Библиотекарь, заметив мой взгляд, произносит: «Вы приходите, у нас очень хорошие ребята собираются, интересно будет». «К сожалению, я сегодня занята, – решительно качаю головой, – но спасибо за приглашение».

Дорогой домой думаю, как же проходят встречи этого клуба книголюбов. Может быть, как в фильме «Клуб любителей Джейн Остин»? Или все просто собираются за столом, пьют чай и обсуждают прочитанное? А, может, публичные выступления? Было бы любопытно взглянуть, но участвовать в мероприятии не собираюсь. Книги я прекрасно обсуждаю с собой, в этом деле лучший собеседник – ты сам. Как, в прочем, и во многих других.

Забегаю на рынок за цветами. Еще немного, и они совсем исчезнут с прилавков, надо успевать наслаждаться моментом. У румяной старушки, пышущей энергией, словно сочный беляш, набираю охапку бархатцев. Резные листья, красно-желтые головки, резкий пряный аромат, имеретинский шафран. Махровые шарики, получившие свое название от имени внука Юпитера – Тагеса, необыкновенно красивого ясновидящего.

Дом встречает теплом. Моя крепость, моя норка, моя ажурная раковина, защищающая от дурных ветров. Хватит на сегодня общения с внешним миром, теперь только я и строчки, запахи и волшебные истории.

Как-то королевская дочка захотела Луну с неба. Она выглянула в окно, протянула руку, но не достала.

Как-то одна девочка решила сбежать от прошлого, перерезав все нитки и разрушив за собой мосты. Но оно все равно настигает ее каждую пятницу ровно в 10:00. Звонит город, в чьей телефонной книжке я больше не значусь.

– Мама, привет, как у вас дела?

Десять минут относительного спокойствия. Разнообразными звуками выражаешь удивление, одобрение или негодование, в зависимости от ситуации, и порой задаешь наводящие вопросы. А потом начинается хождение по минам. Аккуратно взвешиваешь каждое слово, пристально изучаешь территорию, прежде чем сделать следующий шаг, до миллиметров отмеряешь длину предложения.

– Нет, мама, у меня все в порядке. Нет, я не страдаю в одиночестве, у меня достаточно друзей. Мама, не надо меня ни с кем знакомить. И в Тагил я не поеду, хотите меня увидеть – приезжайте сами. Да, я уверена. Мама, только не начинай, пожалуйста, мне 23 года, я в состоянии сама решить, как жить. Ладно, слушай, мне пора бежать в издательство, я и так уже опаздываю. Да, да, до пятницы.