Мария Непеина - Ева Полянская – жизнь и судьба. Книга 3. Прошлого не вернуть

– Знакомитесь, значит, это моя бабушка, Агриппина Ильинична, а это моя семья, бабушка, Ева и ее муж Ян, Балашовы, – представил он нас старушке.

– Приятно познакомиться, – сказали мы все вместе, пожимая бабушке руку, а она нам.

– Присаживайтесь, чего ж вы стоите. Какие имена то у вас необычные, – закачала головой бабушка Ивана, – я и не слышала таких никогда, чай не русские вы?

– Русские мы Агриппина Ильинична, русские, – отвечал ей Ян, – мой папа просто был поляком, а мама русская. А у Евы бабушку так звали и ее назвали в честь нее.

– Аааа, – протянула бабушка, – чего же не наливаешь гостям то? – повернулась она к своему внуку, который еще чего-то копошился в глубине комнаты.

– Сейчас, сейчас, – говорил он. – Вот, – он поставил на стол бутылку водки и сел рядом с бабушкой, – выпьем за знакомство, – он разлил по стопкам напиток и поднял свою. – За здоровье, – сказал он, и мы все выпили.

Еда, которая была на столе, выглядела такой вкусной, что я даже не знала, за что мне сначала браться.

– Бабушка все делала сама, – Иван решил мою проблему, накладывая в мою тарелку маринованные грибы, картошку и кусочки мяса.

– Кушайте, кушайте, – говорила старушка, кивая своей головой.

Мы выпили еще за победу, а потом, когда я поняла, что я наелась, то обняла Яна за талию и положила голову ему на плечо. Бабушка ушла к печке, а Ян и Иван стали обсуждать свои рабочие дела. Я не заметила, как задремала, Ян взял меня на руки, отнес к постели и положил на нее, укрыв красивым стеганым одеялом.

– Бу, бу, бу, – слышала я сквозь сон. По голосу я поняла, что бабушка присоединилась к Яну и Ивану.

– Я помогу, – последнее, что услышала я, прежде чем окончательно провалиться в сон.

– Ева, милая, – будил меня Ян, и я вздрогнула.

– Где я, – спросонья, я не понимала, где мы находимся.

– Мы у бабушки Ивана, – подсказал мне Ян и помог мне подняться.

– Чаек на дорожку, – сказала бабушка, а Иван ставил на стол большой пузатый самовар. – С травками моими, для здоровьица.

Мы снова сели за стол, выпили очень вкусного чая. Бабушка надавала нам продуктов, пирожков, и своих трав, объяснила, как их заваривать. Мы горячо поблагодарили ее, оделись и снова погрузились в повозку. На улице было темно, ничего не было видно, я вглядывалась в контуры деревьев, а потом стала смотреть на звезды, которые мириадами усыпали небо.

– Спасибо Иван за эту поезду, – благодарила я своего верноподданного возле подъезда нашего дома. Подтянувшись на носочках, я поцеловала его в щеку, а Ян крепко пожал ему руку на прощание.

– Мы это никогда не съедим, – говорила я, глядя на продукты, которые лежали на нашем столе.

– Съедим, еще как, – обнимал меня Ян. – Давай я тебя искупаю, – с этими словами, он стал нагревать воду на печке, которую затопил, как только мы пришли, а когда набрал полную ванную, с удовольствием стал мыть мое обнаженное тело.

– Ты это специально придумал, – говорила я, чуть позже тяжело дыша после занятия любовью. Ян тоже быстро помылся, чтобы присоединиться ко мне в нашу постель.

– Да, – прошептал он, все еще целуя меня, – буду баловать мою женушку и не только мыть, но и на руках носить.

– Я это запомню, – промурлыкала я и прижалась к нему всем своим телом.

Дни потянулись за днями, и казалось, что рана на душе затягивается. Ян был нежен и внимателен ко мне, Иван старался устроить маленькие праздники по выходным. Я стояла у окна в нашей квартире и смотрела на улицу. Солнышко светило уже по весеннему, стоял март, прохожие улыбались друг другу. Морозы еще стояли, но все уже чувствовали, что зима сдает свои позиции и скоро придет тепло, а с ним журчание ручьев и пение птиц.

В дверь постучали, я вздрогнула и пошла открывать.

– Здравствуйте, – поздоровались со мной два молодых человека. – Эта квартира Балашовых?

– Да, – кивнула я головой.

– Мы телефон вам пришли поставить, – один из них показал мне телефонный аппарат, а в руках другого я увидела какие-то провода.

– Проходите, – я отошла от двери, и ребята зашли в коридор. Они переговаривались о чем-то своем, выходили, заходили из квартиры, а когда телефон коротко тренькнул и они проверили его работу, я напоила их чаем, и только потом они ушли.

– О! – удивился Ян, когда пришел с работы, – у нас теперь есть телефон.

– Да, – сказала я, накрывая на стол, – снова не будет нам давать спокойно жить.

– А мы будем его иногда отключать, – он подошел ко мне и обнял меня. – Что это, – он вдруг схватил мою руку, – ты обожглась?

– Так получилось, Ян, это ничего страшного, воду нагревала, – я пыталась убрать свою руку, но Ян крепко держал ее. Он тяжело вздохнул, огорченно покачал своей головой, потом сходил за саквояжем, вынул оттуда какие-то бутылочки да пузыречки, обработал мне рану и перевязал ее бинтом.

– Я буду осторожной, – тихо сказала я и поцеловала его, – мой маленький доктор.

– Ты так в прошлый раз говорила, – он обнял меня и прижал к себе. – Я что-нибудь придумаю с этой печкой.

– Какой же я болван, – бегал по залу на следующий день Иван. – У меня же баня почти готовая есть, немного осталось доделать! Так, Ян, в следующие выходные у меня проведем, мы будем баню до ума доводить, а красавица наша, приготовит что-нибудь вкусненькое.

– Хорошо, – кивнул головой Ян, – только красавица не наша, а моя, – поправил он Ивана.

– Да твоя, твоя, – махнул на него рукой Иван и сел на стул возле стола. – Эх, не везет мне в личной жизни.

– Не отчаивайся верноподданный, – сказала я, накрывая на стол к чаю, – найдем и тебе подругу жизни.

– Не надо мне никого искать, – пробурчал тот, помешивая ложкой в своем стакане, – сам как-нибудь.

С этого дня так у нас и повелось. На выходных мы шли к Ивану, благо он жил недалеко, мужчины стучали топорами и молотками, а я готовила кушать у него дома, старалась сделать его уютным. А еще мне приходилось приглядывать за ними, потому что от работы им становилось жарко, и тогда кто-нибудь из них скидывал свою верхнюю одежду. Я тогда выскакивала во двор и начинала кричать, что тоже буду гулять по двору раздетая. Они ворчали на меня, но потом прятали свои улыбки, потому что им обоим была приятна моя забота и внимание.

Первый раз баню мы затопили в середине апреля. Я напекла пирогов, Иван приготовил веники, чтобы париться, объяснил Яну, что да, как и первым пошел в баню, как разведчик. Мы с Яном сидели, рассматривали его фотографии, которые он достал для нас, чтобы мы не скучали. Вдруг мы услышали его крик, оба вскочили и подбежали к окну.

– Ева не смотри! – крикнул мне Ян, потому что Иван выскочил из бани, в чем мать родила, и кинулся в сугроб, громко ахая при этом.

– Вот шальной, – засмеялась я, усаживаясь на прежнее место.