Екатерина Риз - Свет мой зеркальце, скажи…

– Наверное. Думал, меня дома жена ждёт, а тут полный…

Я руку вскинула, предупреждая нецензурное словечко, и Роман промолчал.

– Выслушайте меня. Вы правы: меня зовут Липа. Олимпиада Викторовна Смирнова. Но я не ваша жена. У меня, вообще, мужа нет.

– Это какая-то ролевая игра?

– Это правда! – Я даже ребром ладони по столу стукнула. – Вот то, что есть! Я приехала в этот город два дня назад, потому что меня сестра попросила. Точнее, пригласила! А я, как я сейчас понимаю, как последняя дура, согласилась. Мне ещё вчера стало ясно, что происходит что-то странное, меня все называют моим же именем.

Роман меня разглядывал. Затем осведомился:

– Родная, ты бредишь?

– Да нет же! Ну, как вам доказать?

– Не знаю. Можешь раздеться, я на тебя посмотрю. Сравню с тем, что помню.

Я лишь поморщилась от подобного предложения.

– Я пытаюсь говорить с вами о серьёзных вещах, а вы?..

– А я женатый мужик, который три недели жену не видел.

– Я вам не жена!

Роман вздохнул, взял вилку и стал есть. Наверное, мои «бредни» его не впечатляли. Жевал, я наблюдала за ним, а он сказал:

– Вещи надо привезти назад. Развода не будет.

– Конечно, его не будет! – в гневе выдохнула я. – Потому что мы не женаты! Я вас первый раз в жизни вижу! А, поверьте, вас бы я не забыла!

– Что так?

– Такое не забывается, – проговорила я, отворачиваясь от него.

– Я так понимаю, что это не комплимент?

– Вы правильно понимаете, – кивнула я.

– И что дальше?

– Дальше?

– Ну, ты так интересно рассказывала. Дальше видимо будет про аварию и полный ушиб мозга? – Он вдруг озабочено нахмурился, глядя на меня. – Липа, ты попала в аварию?

– Нет. И меня даже по голове не били. И я прекрасно всё помню. Свою жизнь знаю досконально. Со всеми её скучными подробностями. Помню, как меня в отпуск на работе провожали три дня назад, как я на автобусе в Нижний ехала, как Ладку провожала. – Роман Евгеньевич смотрел на меня в полной прострации, и я от бессилия взвыла. – Я её убью. Как увижу, так и убью. Втянуть меня в такое. И мужа своего подкинуть!

– Что за Ладка?

– Сестра моя! Судя по всему, вам повезло на ней жениться! С чем вас и поздравляю, кстати!

– На Ладке?

– На самом деле, её зовут Клавдия. Но она терпеть не может это имя, и просит называть её Ладой.

– Чего только на свете не бывает, – покачал Роман головой. – Омлет вкусный.

– Спасибо. Лада такой готовила?

– Сегодня просто меньше подгорел.

Мне захотелось его ударить. И чтобы куда-то деть свою энергию и злость, я из-за стола поднялась и заходила по кухне. Чувствовала мужской взгляд. К моему неудовольствию, Роман Евгеньевич заметно успокоился и теперь поглядывал на меня с насмешкой. Видимо, пришёл к мнению, что «жена» перед ним разыгрывает какой-то спектакль. И он уже с интересом ожидает развития сюжетной линии.

– Хорошо, давайте вернёмся к вашей жене, – решила я, переведя дыхание.

– Давай, – согласился он.

– Поверьте, это не я.

– Ещё бы. Совсем не похожа.

– Мы с Ладой близняшки. Однояйцевые близнецы, понимаете? Мы идентичны. Слава Богу, только внешне.

– Индийское кино.

– Это не индийское кино! Я прихожу к выводу, что это детектив! Господи, да что я с вами разговариваю? – Я побежала в прихожую, принесла свою сумку и принялась искать в ней паспорт. Роман за мной наблюдал, а когда я протянула ему документ, его взгляд стал настороженным, я заметила. Он паспорт у меня взял, открыл, посмотрел на фотографию. Потом на меня. Сверял, что ли? А я, не выдержав, ткнула пальцем в свой же паспорт. – Вы видите?

– Что? Смирнова Олимпиада Викторовна. Третье июля 1988 года, родилась в Нижнем Новгороде. Я всё это и так знаю.

Я сглотнула. Паспорт у него отняла, пролистала на страницу, где должен быть штамп о браке, сунула ему под нос.

– Вы мне не муж.

Паспорт у меня снова отняли, а лицо Романа потемнело.

– А вот это, любимая, достойно серьёзного осуждения. А попросту: выдрать бы тебя. – Он потряс документом у меня перед носом. – Кто сделал? Мишка Гроб?

Я моргнула.

– Какой ещё гроб? Я не знаю ничего ни о каких гробах. Мне его в паспортном столе выдали! Вы меня, вообще, слышите? Посмотрите прописку! Я прописана и живу в другом городе!

Мой паспорт полетел на барную стойку и проскользил по полированной поверхности. Я только проводила его беспомощным взглядом. А потом потребовала:

– Покажите мне свой паспорт.

Роман хмыкнул.

– Зачем?

– Хочу своими глазами увидеть. Чтобы убедиться. – Я рукой неопределённо повела. – Хочу увидеть штамп в вашем паспорте. Может… может, вы лапшу мне на уши вешаете, а сами… вор!

– Липа, ты уже начинаешь заговариваться. И меня утомлять.

– Паспорт!

Он сплюнул с досады, отправился в комнату. У двери в гостиную стояла чёрная спортивная сумка, Роман присел перед ней на корточки, из кармана на молнии извлёк паспорт и мне протянул. В глазах откровенная издёвка. Я же со всей серьёзностью взяла у него паспорт, пролистала на нужную страницу. И уставилась… уставилась на чернила штампа. И на своё имя, вписанное туда. 17 апреля этого года. Мне оставалось лишь покачать головой.

– Этого не может быть.

– Вот и я говорю, чтобы ты завязывала с этим спектаклем. – Он поднялся и руку ко мне протянул. – Липа, ну, поругались, с кем не бывает? Но не надо так на меня злиться. – Его ладонь оказалась на моём плече, погладила. Я глаза на неё скосила. Отступила из-под его руки.

– Я с вами не ругалась. Я не знаю, как вам доказать. Я не тот человек. И я убью Ладку… Нет! Я её посажу. Я ведь имею на это право, да? Я могу написать заявление в полицию, пусть её найдут! Я адвоката найму! Самого лучшего!

– У тебя есть деньги на самого лучшего?

– Я найду! – выкрикнула я ему в лицо. – Она меня замуж выдала, это нормально?

– Тише.

– Я сейчас задохнусь от злости, – призналась я.

Роман Евгеньевич смотрел на меня без насмешки, очень серьёзно.

– Я никогда тебя такой не видел.

– Вы, вообще, меня раньше не видели! – выдохнула я ему в лицо. Я его аккуратно обошла, прошла через гостиную и закрыла за собой дверь спальни. Дурацкая круглая кровать раздражала всё больше и больше. Я даже садиться на неё не стала, опустилась на пол и подтянула колени к подбородку. И что теперь делать? На самом деле идти в полицию и писать заявление? На собственную сестру? Сказать им: ищите меня. Такую же блондинистую, такую же голубоглазую, но совсем не такую дуру. А я двадцать семь лет тешила себя надеждой, что я человек, если не умный, то рассудительный и трезвомыслящий. И вот, пожалуйста. Сижу на полу чужой спальни и слёзы по щекам растираю.

– Липа.

Когда он произносил моё имя, у меня сердце болезненно ёкало. Незнакомый, здоровый мужик, который тянет ко мне руки и всё пытается в глаза заглянуть, со странной нежностью, которая, кстати, ему совсем не идёт, лицо в такие моменты становится совершенно простецким. Я только больше нервничать начинаю.