Александра Стрельникова - Свет мой, зеркальце, скажи…

Обеденный перерыв только начался. Я вышла из «редакторской» и прошла через зал с умолкнувшими на часок шумными телетайпами, чтобы выйти на единственный балкон нашего заведения (офиса, как бы сказали сегодня).

В глаза мне сразу брызнуло майское солнце, на секунду заставив прищуриться. Я залюбовалась открывшимся взору видом любимой улицы Сумской с высоты третьего этажа. Манил в прохладу свежей зелени скверик, расположенный напротив театра «Украинской драмы» имени Тараса Шевченко.

Меня окликнул по имени и раскланялся знакомый фотокорреспондент, который проходил мимо и чуть притормозил шаг, поравнявшись с балконом. Я приветливо ему улыбнулась.

И сейчас помню то удивительное состояние души и ощущение зрелой молодости, так в унисон звучавшие с месяцем маем, который только-только разменял первую декаду:

Да, в тот день, стоя на залитом солнцем балконе третьего этажа местного отделения «ТАСС», где тогда работала, я чувствовала именно то, что украинская поэтесса Леся Украинка вложила в эти строки. Весна в душе, весна в природе…

Всего лишь пару месяцев назад мне исполнилось двадцать шесть. Я была молода, здорова. Живы и здоровы были тогда еще мои родители. Да, повторюсь, я была молода, образованна: уже с дипломом. К тому же – талантлива и честолюбива (как же без этих достоинств в журналистике?) И еще, конечно же… обаятельна и привлекательна. А внешность для журналистки, как человека публичного, весьма немаловажна. Почти так же немаловажна, как и для актрисы, искренне считала я. Наивная тогда.

Казалось, жизнь улыбается мне. И одна из ближайших ее улыбок – отпуск, до которого оставалось меньше месяца. Меня ожидал город Сочи, в котором «темные ночи». Гостиница «Ленинград», что расположена прямо на морском берегу. Обжигающее дуновение отечественной экзотики и тропиков… А еще – прогулочный «ах, белый теплоход», который рассекает бирюзовые волны. И, конечно же, я плыву на нем: «Ах, белый теплоход, бегущая вода, уносишь ты меня, скажи куда»…

Радостно вздохнув, на «волне» таких приятных мыслей, я покинула балкон, процокав высоченными каблуками босоножек по телетайпному залу и пожелав приятного аппетита телеграфисткам, которые обедали провизией, принесенной из дома.

Сама же вышла на свою любимую центральную улицу города Харькова – Сумскую. И пошла вверх по ней в сторону сада Шевченко.

Какой-то молодой незнакомец присвистнул и подмигнул мне. Я невольно усмехнулась. Долго ему еще придется так свистеть и подмигивать, встречая на своем пути незнакомок-харьковчанок, каждая вторая из которых – симпатична, каждая третья – красавица…

(Ну, если говорить применительно к нынешнему времени, это всё равно, что навстречу мне тогда по улице Сумской шел весь первый состав ансамбля «Виагра», размноженный в геометрической прогрессии)…

До сих пор разгадываю эту загадку и не могу ее разгадать. Загадку о природной привлекательности украинок. Не пройдет и десятилетия, о красоте их заговорит мужская половина планеты всей. Правда, с привкусом той самой ложки дегтя в меде. Они будут признаны самыми красивыми… жрицами любви. Раз государству окажется ненужным такой роскошный генофонд нации, то почему бы представительницам его не распорядиться по своему усмотрению?

Ни о чем таком, естественно, тогда не думала. Я просто смотрела на обаятельные женские лица, попадавшиеся мне навстречу, и получала эстетическое удовольствие, созерцая естественную красоту, которой щедро одарила их природа.

Плюхнувшись на скамейку возле памятника украинскому Кобзарю, с удовольствием насладилась вкусом сливочного пломбира в хрустящем вафельном стаканчике. (Очень вкусным мороженым, сделанным строго по ГОСТУ. Просто сливочным, без примеси всяких красителей, заменителей и прочих сегодняшних ароматизаторов).

И прикрыла глаза, подставляя лицо не обжигающему еще майскому солнцу. Просидев так минут пятнадцать, вдруг ощутила на носу неожиданную дождевую каплю, и тут же – другую. Солнце заволокло прозрачной тучкой. Начинался слепой дождик.

Я подскочила со скамьи и поспешила вниз по Сумской. До конца перерыва оставалось минут десять. Я бежала под слепым (тогда еще безопасным – дочернобыльским) дождем без зонта. Дождик весело барабанил по крышам домов, прибивая пыль на асфальте.

Радостная и намокшая вскочила в плохо освещенный, как всегда, подъезд. И стала подниматься на третий этаж по крутой и стоптанной лестнице.

И сердечко мое опять тревожно сжалось. Оно всегда почему-то с необъяснимой тревогой сжималось, когда я входила в этот подъезд, невзирая на такие приятные домашние запахи жареной картошки и украинского борща, сразу ударявшие в нос. Дом был жилой и представлял собою не до конца расселенные коммунальные квартиры.

Третий этаж занимала наша «контора», с не совсем понятным для непосвященных названием – «ТАСС-РАТАУ». А над нами еще, на последнем – четвертом этаже, вперемешку с обычными квартирами находилась организация, которая называлась «Инспекция пробирного надзора».

Немногочисленные работники заведения с таким странноватым наименованием занимались тем, что ставили «пробу», удостоверяя подлинность драгоценных металлов (или неподлинность). Их посетителями были, в основном, не всегда осмотрительные советские потребители, приобретавшие золото «с рук». По ошибке они почему-то всегда заходили сначала к нам, тихо и настороженно интересуясь с порога: «Это у вас проверяют золото?»

(Серебро тогда не проверяли, оно, вообще, стоило копейки. Чего нельзя сказать о сегодняшних временах – в смысле стоимости серебра и его подделок).

Мы переадресовывали незваных посетителей этажом выше, невесело шутя между собой: как же надоела уже эта неиссякаемая «золотоносная жила»…

Это теперь я отчетливо понимаю, от чего сжималось мое сердце, когда я входила в единственный подъезд того дома.

У означенного места была, очевидно, какая-то своя, не очень хорошая аура или энергетика. И душа невольно холодела, считывая, помимо моей воли, эту невидимую и необъяснимую «информацию», лишь только я переступала порог этого дома. Или острым предупреждением напоминала о себе интуиция? Не знаю. Каким бы словом я не назвала это ощущение сегодня, но оно было. Что-то такое я чувствовала…