Александра Арсентьева - Любовь не терпит сослагательного наклонения. Роман

– Он не твой профессор, а мой.

– Нет. Ты моя. А он просто какой-то там заумный профессор.

Плутон уже хотел вмешаться, но пока медлил, интересуясь, как далеко зайдет его сын, нахальничая с чужой женой. Сет обнимал Одри колени.

– Сюда кто-нибудь войдет.

– Твой профессор не войдет – он на кухне пьет виски и жалуется твоему деду на судьбу.

– С чего ты взял?

– Все жалуются Роберто Барберри на плохих людей. Он выслушивает просьбы и нытье, записывает в папку «ООО» на ноутбуке и, нанимая страшных дядек, дает обидчикам по наглой морде, – Сет рассмеялся.

– Ты…

– Я наглый, но всегда говорю правду. Что, нет? Все знают, как Роберто Барберри разбирается с неугодными ему и его просителями. После возмездия он покупает обиженным шоколадки… или вертолет. По прейскуранту.

Одри возмущенно стукнула Сета по плечу.

– Дурак!

– Мне хотелось тебя развеселить.

– Зачем?

– Идеи по работе мы уже обсудили… С понедельника будешь заниматься переводами индийских фильмов в интернете.

– Пойдем на кухню.

– Что мне там делать? Выслушивать скучные лекции на тему, как нехорошо ухаживать за чужой женой? Я и без них в морали разбираюсь. Лучше бы посоветовали, как тебя разлюбить. У кого-нибудь вообще получается разлюбить по заказу?

– Ты даже не познакомился с остальными. Хозяева обидятся.

– Роберто Барберри? Я не боюсь его. Я люблю его любимую внучку, но он меня не убьет.

– Почему?

– Я практически его родственник. Сын друзей его дочери и зятя. Он не убил даже Эпафа, а мог бы сотни раз это сделать.

– Но нос-то ему сломал однажды!

– Мне не сломает. Он уже стар и от внезапных вспышек гнева устал. Кроме того, ему по статусу не положено бить главного редактора издательства, в котором работает его любимая и единственная внучка.

– Какой же ты… нахальный, Сет.

– Назови меня так, как зовешь обычно.

– А вдруг нас подслушивают?

– Резонно. Тогда скажи мне мое имя на ухо.

– Пойдем, а, Сетти? – попросила Одри, сказав это ему в ухо.

– Вот так уже лучше! Скажи еще, что я красивый…

– Ты красивый и голос у тебя красивый, поразительный – я бы сказала, но я мужа люблю.

– А в постели твой профессор задает тебе вопросы? Он просто обязан тебя экзаменовать… иногда, – Сет целовал ей руку.

– Ты переходишь… границы.

– Кстати, вот тебе отменный сюжет для романа: до профессора у нас с тобой тоже был секс…

– Не было!

– Помолчи, – он нежно и смело поцеловал ее грудь в лифе зеленого платья.

Одри вздрогнула и отодвинулась. Плутон понял, что ей было хорошо.

– Был секс… А потом я скинул тебе SMS, где спрашивал, кто лучше занимается любовью: я или он… Ты бы ответила: ну, ты, а я бы сказал: ты врешь. «Зачем бы я стала тебе врать?» «Чтобы не обидеть». Нравится?

– В жизни так не бывает.

– Что, твой профессор не достает тебя ни с чем подобным? Это просто потому, что ты только с ним спала. Будь моей… любовницей, и я гарантирую тебе обоюдный – с моей и со стороны профессора – вынос мозга.

Плутон неожиданно вошел в комнату.

– Молодой человек, нам надо бы поговорить… наедине. Одри подумает над твоим щедрым предложением… но позже.

– Папа!

– Вы отец Сета?

– Да.

– И у Вас красивый голос. Потрясающий! Теперь я вижу, как повезло Сету с голосом и вижу, от кого он ему достался.

– А как ты думаешь, сын мой, что вижу я?

– Ты мне хочешь дать пинка под зад… – хмуро ответил Сет.

– Да что ты! А за что? Ты же такой славный юноша, нет?

– Можно, я тебе наедине скажу, какой я юноша, славный или нет?

– Жаль, молодой человек. Юные леди очень любопытны и Одри тоже хотелось бы послушать, что у тебя на сердце.

– Папа, мы же не на приеме у гадалки.

– Как странно! Ты-то как раз предлагаешь Одри выбирать: ты или он.

– Она его выберет – это яснее ясного.

– Зачем же делаешь ей неэтичные предложения? Пользуешься правом работодателя и главного редактора? Считаешь, Одри не имеет права тебе отказать?

– Имеет, конечно. Она бы и отказала, если бы ты не вошел… неожиданно. Наверно, полчаса уже слушаешь наш разговор и смотришь на нас.

– А ты проницателен, сын мой. Невежлив только. Ни с кем не поздоровался и убежал, не слушая того, что взрослые и мудрые люди тебе скажут.

– Не люблю морали. Ее только слушаешь, а толку нет. Ну, кто реально избавился от несчастной любви с помощью хороших советов: забудь, отвлекись и тому подобное?

– Не знаю.

– Знаешь: никто. Взрослые люди, особенно родители, очень любят изображать из себя умудренных опытом, а на самом деле нет ни у кого из них никакого опыта. Опыт – это знания того, что больше никогда тебе не пригодится в жизни.

– Сет!

– Я честен со всеми, в том числе с тобой, мамой и любимой девушкой.

– Одри – чужая жена!

– Я люблю ее. Она тут стоит и слушает все это. Не могу не хотеть поцеловать ее.

– Пойдем на кухню. Приличия надо соблюдать.

– Профессор думает, что я с его женой переспал? Я бы не стал этого делать… в доме Роберто Барберри.

Одри закашлялась от неожиданности.

– А где бы ты стал это делать?

– В доме профессора, например, – улыбнулся Сет.

Он, в принципе, знал, что получит по лицу от отца. Но Одри Плутона опередила. Бахвальство Сета потихоньку остыло, но он не перестал любить Одри. Теперь она нравилась ему еще больше. Если она дерется так решительно, как, по слухам, делает это Роберто Барберри, как она целуется и занимается любовью? Сет, на всякий случай, отвернулся. Вдруг Одри еще и мысли читает.

Все трое пришли на кухню. На кухне не было никого, кроме Ноя. Остальные ушли в другую комнату. Даже Роберто Барберри не мог спокойно смотреть, как надирается профессор Ной, ревнуя Одри к тому, чего не понимает.

Профессор уже к этому времени прикончил бутылку виски. Он впервые в жизни напился, и его жена представлялась ему теперь нимфой дриадой, возможно, из-за зеленого платья, а ее главный редактор – естественно, сатиром. Змеем – искусителем.

– Здравствуйте, – принужденно поздоровался Сет, опуская глаза и отворачиваясь от пьяного и, вероятно, опасного взгляда профессора.

Кто знает, может, профессор не только блестяще стихи о любви наизусть читает, но и молитвы после смерти соперника?

Одри молчала и смотрела на мужа, поражаясь его выдержке. Она видела, что он страшно ревнует, но не знала, что говорить и делать сейчас. Она очень виновата, но как объяснить мужу, что у нее и Сета своя, отдельная, творческая жизнь и свои… секреты. Профессиональные, разумеется. Профессора интересовала только наука, он был чужд поэзии и выучил наизусть стихи лишь затем, чтобы покорить сердце Одри. Одри же, со своей стороны, понимала, что он не может постоянно изображать из себя не того, кем он является на самом деле.