Алёна Холмирзаева - Подобный Богу мужчина – 2. Золотой господин

Этот вечер был лучшим за долгое время и был первым хорошим вечером с тех пор, как я ушла от Микаэля.

Ночью я долго не могла уснуть: я думала о Вове, о нашем поцелуе, о том, как его губы отличаются от губ Микаэля, о том, как легко и щекотно меня покалывала его бородка. Я вспоминала о том, как я прижималась к нему, когда мы ехали на мотоцикле, о том, как он обнимал меня сзади, показывая, как правильно бросать шар, чтоб сбить все кегли, вспоминала, как он привез меня к дому и я засомневалась, стоит ли мне пригласить его к себе… а он лишь поблагодарил меня за вечер, поцеловал в щеку и уехал.

Он оказался лучше, чем я предполагала, и он понравился мне, а я понравилась ему… Вова был веселым, с ним было легко и мне не нужно было взвешивать каждое слово, не нужно было обдумывать каждое свое движение, с ним я чувствовала себя свободно. А еще в нем было что-то чисто мужское, что-то, чего не было в Доне и чего было слишком много в Микаэле, что-то такое, от чего рядом с ним я чувствовала себя женщиной. А еще я была с ним на равных, мне не нужно было просить у него разрешения, позволения, он учитывал мои желания, с ним мое мнение имело значение. Он не пытался воспитывать меня, подстраивать под себя, ломать, он принимал меня такой, какая я есть, с ним я была самой собой, была настоящей. Мы сошлись характерами, нам не было неловко вместе и все вроде бы было хорошо, может даже идеально, только вот теперь отчего-то на душе было мерзко… От нашего чистого поцелуя я чувствовала себя грязной, от наших невинных объятий я чувствовала себя шлюхой, я чувствовала себя неверной, потому что все еще принадлежала другому мужчине, жестокому тирану, беспощадному садисту – Микаэлю Фарреллу.

– Может встретимся сегодня? – спросил Вова, догоняя меня, когда я направлялась в класс на урок.

– Нет, сегодня не выйдет, извини, – холодно отказала я. Он растерялся, поник, потом пожал плечами, сказал:

– Ладно, тогда я спрошу завтра.

Но я не собиралась больше с ним встречаться и каждый раз, как он просил меня о свидании – отвечала ему отказом. Неделю спустя мы вновь пересеклись в учительской и как на зло, мы были там одни.

– Заварить тебе чаю? – спросил он, пытаясь нарушить неловкую, напряженную тишину.

– Нет, спасибо, мне нужно в библиотеку, взять кое-какой материал, так что я пойду, – солгала я, собирая свои вещи и направляясь к выходу.

– Подожди, – он преградил мне путь, заставляя объясниться.

– Дай мне пройти! – потребовала я.

– Ничего не хочешь мне сказать?

– Нет, не хочу.

– Почему? Я обидел тебя, сделал что-то не так?

– Все нормально, – отмахнулась я.

– Анна, я больше не прошу тебя о встрече, о свидании, я просто прошу, что б ты сказала, в чем дело.

– А я прошу тебя уйти с дороги и оставить меня в покое, – резко сказала я, и он отступил, давая мне, наконец, выйти из учительской.

На душе было тяжело, потому что я незаслуженно обидела его, потому что я была с ним слишком жесткой, но будь я с ним мягче – он бы продолжал настаивать на встрече, а я не могла. Не могла давать ему ложную надежду, не могла давать ему повод думать, что у нас может что-то получиться, потому что не может, потому что нельзя начать что-то новое, не закончив старое, потому что нельзя полюбить одного, не разлюбив другого.

На следующий день мы случайно столкнулись в коридоре, но все обошлось лишь формальным приветствием. Он обиделся на меня, я это знала, и от этого мне стало грустно, потому что на самом деле я не хотела его обидеть, не хотела причинять ему боль, особенно после того замечательного вечера, который мы провели вместе. Он ведь не сделал мне ничего плохого, он не заслужил такого отношения, он был исключительно добр ко мне… Ладно, ладно, я извинюсь, я объяснюсь с ним, но это не изменит моего решения, я просто буду вежливой, попрошу его понять меня, попрошу остаться друзьями, ну или просто коллегами.

Я посмотрела его расписание и специально дождалась последнего урока, чтоб мы могли спокойно поговорить. Когда дети разошлись, я вошла в спортзал. Я застала Вову за интересным занятием – он был в бойцовских перчатках и со всей силы молотил кулаками по груше. Я застыла в дверях, потому что это было завораживающее зрелище: он был так силен, так энергичен, а еще он был обнажен до пояса, и я не могла отвести взгляд от его красивого, да нет же, идеального тела…

– Привет, – сказала я, подходя к нему.

– Анна, что ты здесь делаешь? – спросил он растерянно.

– Мы можем поговорить?

– Конечно, – он снял перчатки и сделал несколько глотков воды. Он немного вспотел, и от него пахло его духами и потом, пахло мужчиной, и я отвела взгляд, пытаясь сосредоточиться на том, ради чего пришла.

– Прости, я обидела тебя…

– Да ничего, – отмахнулся он, почесывая бороду. – Я не понимаю что произошло, но наверное, у тебя есть на то причина. Мне просто хотелось бы знать, есть ли в том моя вина. Если я тебя обидел, то извини, я не хотел…

Боже, он еще лучше, чем я предполагала! Он такой добрый и милый, такой мягкий и в то же время мужественный… Так, о чем это я?

– Нет, тебе не за что извиняться, – убедила его я. – Все дело во мне. Я сразу тебе сказала, что у меня было сложное расставание, и я не готова к новым отношениям.

– А, что ж, ладно, я понял.

– Ты мне нравишься… – сказала я честно.

– И ты мне, – грустно улыбнулся он.

– Я просто не хочу, чтоб все зашло слишком далеко и я не хочу потом причинить тебе боль, и сама не хочу больше страдать. Мне нужно время, чтоб разобраться в себе.

– Хорошо, я понимаю, – он как-то резко дотронулся рукой моей щеки, и я по инерции испуганно отпрянула. – Эй, ты чего? – опешил он. – Я просто хотел убрать твои волосы с лица, я не собирался тебя бить.

– Прости, это уже рефлекс… – ответила я, едва сдерживая слезы.

Ну как я могу начинать новые отношения, если во мне все еще живет страх, если я все еще жду вместо ласки побоев, к которым так привыкла.

– Все нормально, перестань извиняться, – мягко сказал Вова и несмело приблизился ко мне.

– Прости… – прошептала я, роняя несколько слезинок.

Все воспоминания ожили, та ночь, насилие, его удар в живот, унижение… мой Микаэль… нет, мне никогда не удастся оставить его в прошлом, у меня никогда не получится забыть его и все то, что он со мной делал.

– Не плачь, – Вова осторожно коснулся моего лица, вытирая мои слезы, и от его заботы, от его ласки мне стало так спокойно, с ним я почувствовала себя в безопасности, с ним я чувствовала себя защищенной. Я положила руки на его обнаженную грудь, опустила голову на его плече, а он обнял меня за талию, легко, не так сильно и жадно, как это делал Микаэль. – Я не обижу тебя, не бойся… – прошептал он мне на ушко, – только слабый мужчина может поднять руку на женщину.