Стейси Тисдейл - Ошибочное счастье

Пройдя по вычищенной подъездной дорожке к украшенной рождественским венком двери, не сдерживая блеска в глазах, я нахожу в сумке дубликат ключа, который он дал мне чуть ли не год назад, и открываю дверь. Тут же доносится неразборчивое бормотание телевизора, свет везде погашен. Скорее всего, он тоже жутко устал и ненароком уснул за просмотром «Ходячих Мертвецов»**, такое не редко случалось. Еще большее тепло разливается по телу, когда вспоминаю его умиротворенное лицо и подрагивающие на щеках ресницы, часть меня рвется оставить поцелуй на его полураскрытых обветренных губах.

Как можно тише приземлились ключи на комод и сапоги в ячейку. Осторожными шагами я прошла в гостиную к дивану, наклоняясь вперед, но на месте, где якобы должен был посапывать шатен только пустота. Сдвинув на переносице брови, я выключила сериал и отправилась на поиски хозяина дома. Ни наверху, ни внизу его не было… Только потом я заметила отсутствие на вешалке его куртки и ботинок – скорее всего, ушел в магазин или куда еще, абсолютно забыв о работающей технике. Маленькое облегчение тут же настигло тело.

Достав из холодильника овощи и куриную грудку, я стала готовить ужин, так как совершенно не ела с самого утра, а у этого оболтуса даже поесть нечего, за исключением бесчисленных чипс и газировки. Размышления об Оливере Стиле сами по себе начали затягивать меня в свою пучину, в какой-то степени заставляя почувствовать себя виноватой за выдуманную причину, чтобы поскорее покинуть его общество, все-таки мне стоило остаться и поговорить с ним на все интересующие темы. С другой же стороны при подруге я не могла сделать этого, да и он бы наверняка не ответил и перевел тему на что-то более бестолковое и бессмысленное. Как бы то ни было, совесть подавала признаки жизни. Но еще более неправильным сейчас казалось то, что я думаю о почти незнакомом мне парне в доме своего возлюбленного! Поэтому я включила радио как можно громче, затыкая более разумную невидимую копию себя, продолжая шинковать морковь.

– Зара! – сквозь биты раздался мелодичный голос Декса, он заключил меня в медвежьи объятия, прижимая как всегда как можно крепче к себе. – Давно ты здесь?

– Где-то полчаса. Куда ты ушел, забыв про телевизор? А если бы замкнуло?!

– Тише, паникерша, не ругайся. Я вышел купить «ОREO», но у них его не оказалось…

– OREO? О Господи, ты еще такой мальчишка! – высвободившись из объятий, я высыпала овощную заготовку на сковороду, подавляя на странность писклявый смешок. В нем действительно все еще жил малыш Декстер, бесконца поедающий шоколадное печенье.

Само по себе решилось, что сегодня я остаюсь ночевать у парня, а утром он завезет меня домой за свежей одеждой и рюкзаком, после чего мы вместе поедем в институт – старая, заученная схема действовала каждый раз в этом случае.

Мы весело провели последующие часы за американской комедией и кучей поп-корна, который можно теперь найти и в самых неожиданных местах дома, а после всего этого парень нажаловался на сонливость и утащил меня за собой в кровать. Каждый раз, когда он укладывается и приглашает меня прилечь рядом, по-хозяйски перекидывая через талию руку, я чувствую щекотливое порхание бабочек и топчущихся по спине мурашек; постепенно Морфей забирает нас обоих в свое пуховое царство. Именно тогда я ощущаю себя по-настоящему счастливой.

Посреди ночи меня охватил озноб. Частое чиханье и насморк не давали покоя, так и наровясь разбудить спящего рядом; голова в прямом смысле этого слова вот-вот треснет пополам. Осторожно спрыгнув с постели, я поплелась в ванну за аптечкой, в надежде на то, что у него еще остались таблетки от простуды; из-за нахлынувшей слабости пришлось сесть на край холодной ванны. Перерывая скрытый зеркалом ящик над раковиной, разгребая неряшливый мини-беспорядок гелей, зубных паст и ушных палочек я наткнулась на красный прямоугольный предмет, который привлек мое внимание своим манящим вызывающим цветом. Только протерев покрытые пленкой сна глаза, я поняла, что это помада, на одной из сторон которой красовался лейбл «MAC». Это не могла быть моя помада, потому что я не использую красную, а уж тем более настолько дорогую косметическую марку. Может быть, она предназначена для меня, и я порчу сама себе сюрприз? Нет, острый край притуплен и больше четверти израсходовано… Несколько минут я тщательно моргала, пробуждая разум, пытаясь унять нарастающий внутри шторм. Нет, ты просто спишь, убеждала я саму себя.

Сердце подошло к глотке и стало неприятно давить, выгоняя наружу соленые капельки слез, искажающие все перед глазами. Должно быть это ошибка, он не мог так поступить со мной после всего того, что было между нами, после двух лет пылающей любви… затухшего в его сердце пламени… Мой мир медленно начал рассыпаться по кусочкам как неудачный пазл.

Казалось, что внутри образовалась холодная и темная пустота, отзывающаяся эхом в сердце, которое за тем набирало бешеный ритм, и лились прозрачные слезы.

Казалось, что я вечность просидела в чертовой ванной, впиваясь взглядом в кроваво-красную помаду.

Казалось, что вдвоем мы действительно счастливы…

Отложив маленький предмет, я стала рыться дальше, поменяв цели, пока вниманию не предстала испачканная в той же красной помаде рубашка… На краешке воротника сзади был отпечаток красноватых пухлых губ.

Словно черно-белое кино в голове прокручивались наши последние дни, кадр за кадром, телефонный звонок за звонком, отсутствия, которым я не придавала значения, и картина сама по себе восстанавливается. Это длится более месяца… Более месяца он ведёт чертову двойную жизнь, делая из меня полную идиотку и живя себе преспокойно на два лагеря! А я верила в то, что у нас действительно будет своя семья через несколько лет! Может он тоже мечтал о нашем будущем в начале пути, но потом интерес пропал, мной будто бы попользовались, как ребёнок игрушкой, а потом забросили под кровать или вовсе забыли на детской площадке. Все годы отношений стали казаться фальшью и бессмыслицей. Настолько униженной я никогда себя не чувствовала… Настолько потерянной в своих же мечтах, когда стоило на секунду спуститься на землю и понять – это всего лишь жалкая иллюзия.

Заставив себя подняться с холодной керамической ванны, я откинула колпачок в сторону, выкрутила помаду и приблизилась к зеркалу, стараясь сдерживать мучительные стоны и крики. Трясущаяся рука коснулась гладкой поверхности, выводя «Спасибо за ложь»; от каждой буквы в груди щемило в тысячу раз сильнее предыдущего.

Все кончено…

Хотелось кричать, но так же маленькая частичка все ещё не хотела будить умиротворенного Декстера, потому что все ещё верила, что это кошмар.