Анастасия Коченова - Прятки

– На самом деле она замечательная и не так проста, как кажется на первый взгляд, – улыбнулась мне Алиса. – Иногда мне кажется, что все в этом доме не такое, каким видится поначалу.

– Давно ты здесь живешь?

– Уже третий год. Сама не знаю, давно ли это. Пожалуй, для меня уже давно. Обычно я не засиживаюсь на одном месте, но здесь… какая-то атмосфера правильная для творчества, что ли?

– Да, пожалуй, атмосфера здесь действительно что надо.

– Ой! – Алиса привстала, чтобы разглядеть что-то в окне. – Похоже, нам с тобой пора.

– В смысле? – не поняла я.

– Потом объясню, а сейчас сделай вид, что тоже очень торопишься.

Не успела я сообразить, в чем же дело, как вернулась наша хозяйка с банкой варенья. Алиса вскочила со стула и слегка потянула меня, я тоже встала.

– Спасибо вам большое за гостеприимство, но нам пора уходить, – весело говорила она, подталкивая меня к выходу.

– Уже?

– Да, спасибо вам большое, много дел, знаете. Я еще позже зайду, – подыграла я.

– Ладно, понимаю: молодо-зелено, вечно куда-то спешите, но такова наша жизнь, – улыбнулась она.

– Еще раз большое спасибо, мы непременно заглянем в следующий раз, – проворковала Алиса, закрывая дверь.

Оказавшись в вестибюле Усадьбы, Алиса быстрым кивком позвала меня за собой и побежала вверх по лестнице. На втором этаже мы заняли наблюдательную позицию у балюстрады так, что нас было почти незаметно.

– Что происходит? – прошептала я.

– Сейчас увидишь, – шепнула Алиса в ответ.

Через мгновение входная дверь распахнулась, и на пороге показался элегантный пожилой господин с цветами и… французским багетом?

– Кто это?

– Ш-ш-ш.

Он немножко привел себя в порядок: поправил одежду, прическу и скрылся в квартире… нашей хозяйки. Я так и застыла с открытым ртом. Алиса явно наслаждалась моим недоумением.

– Ухажер, – просто кивнула она. – Держит пекарню неподалеку и подбивает клинья к нашей хозяйке.

– По-видимому, успешно?

– Я бы сказала, с переменным успехом, – улыбнулась она. – Пока их «отношения», можно сказать, тайные, то есть на людях они держатся достаточно формально. Поэтому мы и ушли. Не хочешь портить себе карму – не мешай чужой личной жизни, я так считаю. Особенно если это жизнь твоей квартиродательницы. Ладно, ты не очень торопишься?

– Нет, у меня сегодня выходной и совсем нет планов.

– Отлично, тогда пойдем ко мне, поболтаем, раз уж я нарушила твой план выведать все секреты у нашей хозяйки.

В Алисиной квартире меня поразило обилие красок. Как в прямом, так и в переносном смысле. Изначально белые стены были украшены разноцветными пятнами разных размеров, причем выглядели они не как случайно пролитая краска, а как творческий акт оживления помещения. Посредине комнаты разместились несколько мольбертов, вдоль стен красовались холсты с картинами и без. Всевозможные краски – от гуаши и акварели до красок для стен в банках и аэрозольных баллончиках – расползлись по всему помещению, но держались стайками среди своих. Кисти всех размеров и фактур, бумага, ткани и картон… При всей изначально кажущейся хаотичности размещения материалов интуитивно угадывалась некая система. Нельзя сказать, что это был полный творческий беспорядок, такого ощущения вовсе не складывалось, наоборот, здесь не было никакого мусора, ничего лишнего, даже пол, местами прикрытый бумагой, был идеально вымыт.

– Не обращай внимания на беспорядок, сейчас освобожу диван, – Алиса ловко сместила все вещи с дивана куда-то на пол, организовав элегантную кучу. – Мне иногда кажется, что все мои вещи живут своей жизнью. Сколько ни убираю их, они все время расползаются и укладываются, где им заблагорассудится. Поэтому в какой-то момент пришлось прислушаться, где им бы хотелось лежать и с кем соседствовать, чтобы не было скандалов. Шпатели хотели жить с кистями, но подальше от валиков. Стоило только оставить валик на ночь неподалеку от шпателя, все, утром ничего невозможно было найти. Бои они тут, что ли, устраивали? Зато мастихины хотят жить вообще отдельно, и не дай бог рядом окажется тушь или пастель – всё! Они откажутся работать, пока трижды не извинишься и не протрешь всех хлопковым полотном, – улыбнулась она, наблюдая за моей реакцией. – А главное, что их предпочтения меняются со временем. То гуашь без ума от акварели, то видеть ее не хочет… Приходится все время прислушиваться и перестраиваться.

– Здорово! Мне нравится такой подход, – я была в полном восторге.

Алиса подошла к одному из мольбертов, сняла с него картину с деревенским пейзажем и водрузила чистый холст.

– Хочешь попробовать? – оглянулась она на меня с улыбкой.

Я немного смешалась, последний раз я рисовала красками классе в шестом, и то не очень-то удачно. Но обстановка в квартире была настолько потрясающая, что сказать «нет» я тоже была не в силах. Видя мою нерешительность, Алиса засмеялась.

– Боишься, что ничего не выйдет?

Я кивнула, добавив:

– Но попробовать все равно хочется.

– Ого! Вот это по-нашему! Иди сюда, – и она протянула мне кисть. – Я очень люблю рисовать с детьми. Никто из детей никогда не скажет: «Я не умею это рисовать», пока взрослые не скажут ему такого. Ребенок скорее спросит: «Как мне это нарисовать?» или вообще ничего не скажет, а просто нарисует. В детстве ведь все рисуют! Это только потом кто-то говорит нам, что это совсем не похоже…

– На удава, съевшего слона 2 2 Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький принц» ? – предположила я.

– А скорее на шляпу, – засмеялась она. – Да, я вижу, ты в теме. И домики-то кособокие, и люди лысые, и вороны-сардельки – все это определения, блокирующие творческие способности ребенка, да и взрослого, в которого он вырастает, – продолжила она серьезно. – А я уверена, рисовать могут все! Абсолютно все. Сомневаешься?

– Немного. Хотя эта мысль настолько заманчива, что я уже почти поверила.

– Да, ты же журналист – тоже творческая профессия, так что с тобой легче договориться, чем с офисным клерком. Хотя они тоже небезнадежны, и если удается их растормошить, бывает, рисуют потом так, что даже мне завидно. Ну, чего стесняешься?

– Не знаю, с чего начать.

– О, сейчас я покажу тебе фокус с цветом, и все пойдет как надо.

Алиса ловко вытащила откуда-то небольшой лист бумаги и баночки с гуашью.

– Держи, – она подсунула мне плоскую кисть с надписью «Щетина 10». – Смотри, это просто лист бумаги, «загрунтованный» белой краской, это самый простой способ. Теперь окунай кисть в краску любимого цвета и ставь несколько клякс.

Я выбрала синюю гуашь и поставила несколько пятен.

– Отлично. Теперь вытираешь кисть о тряпку. Щетина не любит воду, поэтому лучше не мочить ее лишний раз. А так на каждой щетинке остается свой цвет и рисунок получается глубже. Бери следующий цвет, а потом еще один… Хорошо, теперь начинается магия, – она заговорщически улыбнулась. – Окунаешь кисть в белую краску и соединяешь разноцветные кляксы через белую краску.