Анна Синельникова - Фиолетовое солнце. Роман

Скрипнула дверь, появилась полоска электрического света, и из дома вышел Пастор.

– Ты чего тут сидишь? Спишь что ли? Иди в дом уже. Все разошлись. Иди спать. Я тебе в сенях постелил давно. Давай, иди уже. Холодно тут и ветрено.

Я поплелась, понурив голову вслед за Пастором, уже скрывшимся в доме. У порога я ещё раз оглянулась, – за мной никто не шёл.

– И, слава Богу, – пробормотала я и легонько перекрестилась, войдя в дом и закрыв плотно двери.

– Хотелось так, чтобы Пастор подержал меня хотя бы за руку, пока я усну. Но пришлось справляться со своими проблемами самой. Боюсь, Пастор бы совсем ничего не понял про Сергея, и мало ли какие другие выводы сделал бы… Ах…

– Темнота, ты моя темнота, – пробормотала я чуть слышно, но вслух.

– Только не отвечай, – пришлось мне добавить быстро.

Теперь луна светила в небольшое окошечко над моей головой, освещая сени. Страх куда-то улетучился сам по себе, и я уснула с улыбкой на губах.

– Умаялась, дочь моя…

Я часто бываю в твоей комнате. И смотрюсь в твоё зеркало. В нём я всегда вижу себя той, самой счастливой, какой себя уже более нигде, я не смогу найти. Эти глаза искрящиеся счастьем, эти порозовевшие щёки и блуждающая улыбка на губах… Да, это я. Я люблю вот так останавливаться и подолгу смотреть на себя. Ты никогда не закрываешь форточки, надеясь, что я приду. Но я не стану тебя будить. Спи. Я счастлива тут. С тобой. Эта энергетика застыла тут, и ни что не в состоянии уже выгнать её отсюда. Запах герани и я. Это самая настоящая я. Вот такая.

Спим.

Как-то одним суровым февральским вечером, мне пришлось много думать, размышлять. Что делать с жизнью-то? Куда направить лодку своего счастья и безмятежья?.. Что теперь?.. Какое решение принять?..

И вот, в этот вечер, пришёл ко мне мой старый знакомый казак, из вольных что. Внезапно так вот, постучал в дверь. Удивил, значит, приездом. Да ещё и дома застал, удачно так. Да ещё и в унынии. Двойная удача, что сказать.

И поведал он мне в тот вечер вот такую притчу.

Жила в их селении некая Донна Анна. И очень любила эта Донна подумать, поразмышлять. И вот, как-то прознали все местные бабы, что в их селение должен приехать бравый казак, ну, просто загляденье, мечта бабская одним словом.

Намыла Анна сени, занавески новые повесила, сервиз лучший чайный достала. И стала ждать.

Но вот, соседка Нюрка, что жила через дорогу, видать на все свои сбережения, купила новую молодую корову – да, просто шикарную корову, глаз не нарадуется, глядючи на неё. Да ещё и молоко та стала давать просто чудо, о чём уже быстро прознала вся улица. И стали ходить все к ней на дивную корову смотреть, да причитать: «Ох, Нюрка, хозяюшка! Первая на деревне невеста!»

Побежала тогда Донна Анна на базар и купила себе золотую курицу, которая стала нести такие огромные яйца, посмотреть на это диво тоже стал сбегаться народ со всего села, у её забора стало не протолкнуться. Нахваливали люди Донну Анну всячески. Она возгордилась, да и успокоилась. Стала ждать поджидать, когда ж уже добрый молодец появится.

Нюрка, увидев всё это, съездила в город и купила там себе самые дорогие лаковые туфли. Посмотреть на Нюрку приходило всё село, а она всё щеголяла в них по двору, то к поросятам, то к утятам, то к курям… «Ох, и красотка!» – судачил народ то там, то сям.

Думала, Анна, думала… Сбегала к ювелиру и заказала у него самое дивное ожерелье из бус красного цвета.

Эка, диковинка, подумала Нюрка и купила себе в местном продмаге самую яркую губную помаду.

Эх, поглядела, на это Донна Анна, и побежала в продмаг, бураку взяла, щёки натёрла докрасна. И стала так сидеть у оконца своего, из-за свежих, цветастых занавесочек выглядывать своего доброго молодца.

Нюрка посмотрев на это всё, подумала-подумала и поехала в город, где в новой парикмахерской ей сделали самую модную причёску… Такой павой и красоткой вернулась она в селение, на каблучках, села на своей завалинке и давай ждать-поджидать того самого добра молодца.

Думала, Донна Анна, думала… Но так ничего придумать и не смогла. Взяла табурет, да и повесилась.

Вот такая сказка. Притча такая.

– А что же казак? – не удержалась я от вопроса, ещё не оправившись от шока скорой развязки сказки.

– А казак? Да, что казак?! Мимо, наверное, проехал… Мало ли их энтих казаков бравых-то…

– Уж точно, мужиков-то энтих под каждым забором – хочешь – бери, не хочешь – не бери, всё одно и тоже, обёртка не имеет такого уж важного значения, правда?.. Ведь о том же притча, наверное…

– Может быть.

– Так что? Вы думали, Донна Анна? Много думали, говорите?..

В ту же ночь ко мне во сне пришёл тот же казак и тыча какой-то смотанной верёвкой в лицо, повторял:

– Так что? Вы думали, Донна Анна? Много думали, говорите?

– Так вы говорите, думали, Донна Анна? Много думали?!

Он был груб, щетинист, из-под огромных усищ выглядывала цигарка. Рябое лицо было морщинисто. Дух был тот ещё.

С трудом, преодолев страх и смущение, я пробормотала:

– Я не Донна Анна!

И ещё громче, срываясь на крик:

– Нет, я не Донна Анна! Подите прочь от меня. Уходите!

И я очнулась ото сна. Холодная полная луна безразлично смотрела в моё окно. Ночь была простой и благостной. Такой, какой хочется доверять. И я уснула уже тёплым, благим сном. Казаки ко мне больше не приходили. Кажется.

Зеркало стало мутировать, превращая моё изображение, саму меня в демона. Но я была тут не причём.

Не пишу.

Тишину слушаю.

Внутри себя тишину. Наслаждаюсь ею. Прислушиваюсь. Погружаюсь.

И когда-нибудь ты встретишь того, кто похож на тебя, как твоё отражение. И тогда ты запаришься кривляться!..