Анна Синельникова - Фиолетовое солнце. Роман

Духовное преображение. Преображение как вовнутрь, так и вовне.

Нет, дичь. Дичайшее невообразие…

А если он есть этот талант преобразования? У всех есть.

Значит – есть эта необыкновенная сила преобразовывать мир в добро и свет!

Аккумулированная поколениями.

Ведь меня не надо заводить, я итак заведённая.

У меня своё мировосприятие – и, значит, оно для меня идеально, скажем так, – для моей модели – и если мне кайф и грустить, и смеяться – значит, я одинаково могу кайфовать и так, и так, зачем загонять себя в кем-то придуманные рамки?

Ведь хочу испытывать радость бытия от любого своего состояния – потому что я люблю себя любую, больно мне, страшно, грустно, весело – всё равно люблю.

Расширять сознание очень тяжело, рамки двигаются лишь с неимоверным трудом, прилагаемым непосредственно к ним.

Одинокая во фрейме. Все одиноки, каждый в своём фрейме. Фрейм (английский «frame» – кадр, рамка) – в самом общем случае данное слово обозначает структуру, содержащую некоторую информацию.

Фрейм (социальные науки) – понятие в социальных науках, таких как социология, психология, означающее определённого рода целостность, в рамках которой люди осмысливают себя в мире. И т. п. и т. д.

Раздвигая фрейм.

Демо-демо-демон…

Мы уже подъехали к дому. Я остановила машину и заглушила мотор. Он всё ещё рассказывал что-то о событиях, людях, перипетиях каких-то лет, но это всё ускользало в пустоту, он говорил горячо и как бы очень увлечённо. Я знала, он говорит только потому, что боится остановиться и замолчать. Боится моих слов. Нет, не боится, просто хочет избежать этого, инстинктивно. Я тоже такая. Я также боюсь.

Я коснулась руки Макса:

– Постой. Постой ещё мгновение, – сказала я вкрадчиво, не глядя в глаза. Помолчи.

– Давай потом, – сказал он неуверенно, – когда все разойдутся.

– Когда все разойдутся, я уеду вместе с ними.

Он молчал. Не двигался. Возникла неловкая пауза. Я тоже молчала и ничего не делала, смотрела вдаль.

– Просто останови это мгновение и запомни. Это же так легко, – сказала я.

– Нет, я знаю, что ты будешь сейчас делать, – ответил весело он, – ты будешь меня целовать.

– Не угадал, – поддержала я его игривый тон, – это ты будешь целовать меня.

Ему хватило секунды замешательства, после чего он с силой притянул меня к себе, мои губы к его губам, и они слились в каком-то волшебном, нежном и отчаянном поцелуе. Волна легкости, нежности и сладкого восторга прокатилась по моему телу. Электрическими разрядами раскатилась его энергетика по моим биополям.

– А есть в этом что-то, – сказала задумчиво я. Стоило ждать.

Он смотрел на меня как победитель, которому только что вручили кубок первенства Союза. Он знал. А знал ли он?!

Я вышла из машины, и мы быстро вернулись в компанию. Всё было как прежде. Разговоры, чай, настойка на брусничных листьях, музыка, политика, баловство и победы. Ничего не изменилось. Да и что могло измениться?!

Несколько нервных импульсов. Перекодировка энергетик, прямое влияние на сознание. Слияние энергий, сдвиг астрально-ментальных планов, их соединение. Чёткий отпечаток. Полное слияние энергетических биополей. Чувство восторга, переплётённое с чувством эстетической победы. Полный крах прошлых установок и – «Здравствуй, новый энергетический мир!», – новая субстанция ушла в жизнь…

Ничего не изменилось. Всё в порядке.

Я улыбаюсь тебе, и вселенные наших глаз светят друг другу неземной радостью. Наши губы помнят наши поцелуи. И в реестре вселенских событий есть многочисленные записи об этом. Встречи, успехи, каталог жизней и новые ветки на деревце под названием жизнь.

Береги себя, мой родной.

– Ты поедешь со мной?

– Поеду.

Ты самый важный и дорогой человек для меня. Потому что даже несколько мгновений проведённых вместе, даже пара случайно оброненных между нами слов вмещает месяцы и годы наполненных глубоким смыслом разговоров с другими. Сама удивляюсь, как так может быть?! Но окунаясь в теплоту объятий, я получаю больше энергетики, чем триста солнц могли бы мне подарить. Ты мой ангел в обличии демона. Ты мой рай в безмерном аду свершений в обличии этого ада. Ты всё, что у меня есть, ты моё соединение с бесконечностью, с тихой и безмятежной мною собой. Эти часы, проведённые вместе, обернулись для меня вечностью, вечностью тёплого светового излучения. И в нём я живу. Люблю тебя. В восторге вечности пребывая, бесконечно вбираю твоё тепло, так заботливо оставленное мне. Мой покой, моё умиротворение. Моё неведомое счастье. Моя любовь.

Эти строки были записаны в моём дневнике. Чьей-то заботливой рукой. Моей.

Любить – принимать любым, любым быть.

Любовь – не слабость, как почему-то многие хотят считать, это сила, которая способна творить совершенно волшебные чудеса.

– Мужчина всё равно должен быть главным, – понимаешь? – лекторским тоном продолжал Пастор.

– А мне кажется, уважаемый Пастор, что когда мужчина понимает, что он главный, он уже не парится о такой ерунде, потому что он итак знает – кто тут главный. А, вот, если он сомневается в себе, тогда у него будут уже возникать подобные вопросы, и он будет из-за этого изводить свою женщину. Уверенный в себе мужчина спокоен по таким пустяковым делам, – я вас уверяю.

– Бог учил нас быть смиренными, дитя моё, – настаивал Пастор.

– Не будем затрагивать эти темы, Пастор, я явно не из того ребра сделана, которое Бог подготовил для этого процесса.

– Никогда же ты не можешь выслушать! Все души будут спасены – и твоя тоже, когда наступит день судный и воскреснут все, кто когда-либо жил на земле…

– Вот это хаос, Пастор, и как вы себе это представляете?! Это же полный бардак будет! Там индейцы, тут кроманьонцы… Можно этот спектакль без меня, я потом одним глазком гляну?.. А покамест посплю.

– Не ёрничай! Это всё серьёзно! – и лицо Пастора Геннадия исказилось нотационной гримасой или даже озлобленной, а голос сорвался на крик.

– Не буду, – быстро согласилась я.

Тем временем за нашими спинами сатана совершал свои магические обрядовые пляски и игры на тайных инструментах ваших душ… И даже какой-то смельчак успел запечатлеть это на фото, которое потом появилось в соцсетях, и было горячо обсуждаемо многочисленным увлечённым всякой дурацкой мистикой народом. В особенности людей привлекали необычные старинные музыкальные инструменты данного персонажа. Звучат они сладко и красиво. Уж поверьте…

Я вышла на улицу. Присела на скамью у стены дома. Сквозь листву, проглядывали одинокие звёзды. Ветер трепал листья так, что мне подмигивали то одни, то другие звёзды. Вот, она, – живая природа… Луна была где-то за домом. Просидев так в тишине около часа, в раздумьях, я стала потихоньку засыпать, облокотившись на колено. И тут, уже в полудрёме произошёл этот странный диалог: