Анна Синельникова - Фиолетовое солнце. Роман

Один из пассажиров, представившийся впоследствии Дмитрием, громогласно ржёт и произносит «забавно». В голове проносится мысль; «да, мы там, на кладбище все такие», «забавные». Но я загадочно молчу, киваю – «да», и сосредоточенно, задумчиво веду автомобиль, дорога поднимается, мы объезжаем триумфальную арку и стремимся всё выше и выше…

Дар речи к моим пассажирам возвращается, но уже ближе к пункту назначения – заброшенные дачи на выезде из города. Они задают стандартные вопросы – замужем ли я и, может, завтра отдать мне деньги за поездку, просят номер телефона. Я отказываюсь. На вопрос – куда это еду одна среди ночи, многозначительно молчу.

Занавес. Молитесь, да и пребудет с вами Бог.

– Налаживание прочных ментальных связей одна из наиболее важных задач, стоящих сейчас перед человечеством, – вещал с небольшого постамента, седовласый мужчинка неопределённого возраста.

Я позёвывала. Что именно и зачем меня занесло на этот открытый круглый стол «Математика, поэзия и мы», я уже не помнила.

– А, звёзды, звёзды так сложились, – как будто бы опомнившись, произнесла я про себя и продолжила слушать.

…Таким образом, соединив эти три вектора, мы и получаем точку соприкосновения с реальностью. Тогда, выбор точки во многом обусловлен этими самыми векторами, зависит от их исходящих ментальных направлений. Длину их, направленность и любые другие аспекты, корреляция которых напрямую зависит от исходящего, скажем так бумеранга, определить довольно трудоёмко и энергозатратно. Так как абсолют здесь применять будет не достаточно корректно. По сути, абсолют для каждой точки получается также сугубо индивидуальным и… хм… своим собственным, ничем не схожим с другими. Так вот, соединение этих волновых излучений, попытка уловить не столько… ммм… определить не столько нахождение точки, а проследить всю направленность вектора, от его исхода до точки соприкосновения и есть та, самая, сложная задача, которую нам всем и предстоит решить.

– Вот, мужик даёт, – подумала я про себя, всё ещё скучая, куда загнул, так ведь почти 99% твёрдо уверены, что уроки математики в школе для них прошли впустую и никогда им не пригодятся. А тут такое… Эх… – невольно улыбалась я «профессору».

– В связи с чем, корреляционный минимум всегда трудно обнаружить. Трудно вставить нужную направленность и достичь необходимой точки. Но, – профессор поднял вверх указательный палец, – при условии их соприкосновения, соприкосновения всех трёх векторов, мы оказываемся в требуемой точке.

– И что тогда происходит? – «профессор» обратился к публике в зале, внимательно оглядывая всех, выцветшими зрачками из подприспущенных очков. Народ молчал и только глубже втягивал свои «точки» в кресла, благо кресла были мягкими.

Оценив обстановку и мгновенно включив свою природную наглость, я выкрикнула со своего неприметного и, затесавшегося в глубине среди множества других, места:

– Вспышка на Солнце произойдёт!

– И почему вы так считаете? Позвольте, поинтересоваться, – окинув меня скептическим взглядом, произнёс нарочито равнодушно «профессор».

– Ну, так, перекрёст двух и более ментальных векторов, наверняка, вызовут какой-то неконтролируемый выброс энергии. Может на солнце, а может ещё где. Не знаю. А что? Тем более слияние. Хотя тут тоже вопрос качества скорее, оно может либо удвоить его энергетическую силу, потенциал, либо полностью аннигилировать эту точку. Осторожнее надо бы быть…

Что сказать, на этом лекция почему-то практически сразу прекратилась. Лектор что-то сказал о том, что практические исследования данного вопроса находятся ещё в начальной стадии и потому «ищите и обрящете» сами. Технику безопасности преподать он пока не может. Так, «профессор» довольно быстро засобирался, попросив зайти меня к нему после.

Я быстро вышла на улицу, вдохнула свежий воздух полными лёгкими. Только что прошёл дождь, и дышать было на удивление здорово и приятно. Корреляционная зависимость дождя, лекции и моих промокающих кед меня пока не волновала. Я бодро зашагала по улице, не задумываясь ни о чём, просто наслаждаясь текущим моментом бытия, если хотите неуловимой точкой его проекции, таким образом, не оставляя никому никаких координат, чтобы меня было сложнее опознать, вычислить векторы, запеленговать, если хотите… В простом и беззаботном счастии мы никогда не доступны негативным энергетикам.

Дышалось весело и бодро. Я стала напевать какую-то песенку и растворилась в этом дожде, который вновь стал накрапывать.

Погода – это вектор или поле?..

Соскочить с матрицы не так-то просто. Выйти из структуры. Этот живой остов, конструктор по которому растекается жизнь очень суровая штука. Держит всё на себе. Рельсы, по которым упрямо движется жизнь. Эти зелёные линии матрицы, которые образуют саму же матрицу, вне которой протекает не жизненный цикл. Можешь ли ты проложить собственную матрицу или хотя бы преобразовать этот скелет, на котором впоследствии будешь наращивать мясо своей жизни?! Можешь.

А вдруг можешь?!

Я стояла у железного парапета набережной, опиралась на него, вдохновенный и суровый ветер развевал и пытался унести куда-то вдаль мои волосы, мои мысли, моё настроение, мои эмоции, улыбки, снимая их по одной… Я стояла и держала руки на этом суровом железном сооружении, как будто удерживая своё тело у него… Ветер…

Ветер знает всё на свете… Ветер.

– Пастор Геннадий, залейте моё тело спиртом и зафиксируйте ремнями, если хотите, такими вот, самобытными… Мне трудно с вами. То куда вы хотите меня запихнуть, таким образом, никак не может быть мне по душе, понимаете? Это насилие, а не воля. Ваши действия именно такие, как я сказала. Только для чего всё это?! Я уйду, пожалуй.

– Ты бредишь.

– Вполне.

– Регулярно.

– С завидным постоянством.

– Уходи.

– Ухожу.

…Терракотовое небо. Где б ты не был, эти сны с тобою.

Фантасмагоричное солнце улыбается.

Как белая бабочка осознаёт себя мелодией, так и фиолетовая мелодия мчит за границы каждого осознания, чтобы стать уже фиолетовой бабочкой…

Будем жить по старой схеме

– Это число тебе уже не нужно? – спросил он, показав калькулятор.

– Нет, если оно не волшебное.

– А ты, вот, возьми, представь себе, – внезапно задумалась я, – как художник, что кто-то нарисовал этот мир, продумал в нём каждую мелкую деталь, восход там, закат, все мелкие клеточки, всякие там «мимишечки», как архитектор выверил каждую мелочь, каждый сантиметрик, как скульптор сваял всё, прочувствовал всё теплом своих ладоней… И так далее… Потом посмотрел так: