Лина Мур - За тобой

– Нет, я есть. А она мертва! Мертва, потому что вы ей потакали, а я говорила вам. Никто мне не верил! Никто из вас, вы признали меня сумасшедшей! И, знаешь, я рада, что Софи мертва, теперь вы узнаете, что такое пустота в душе и разбитое сердце. А я с этим жила все восемнадцать лет. Ты если и разорён, то только потому, что хотел замять инцидент с Софи, чтобы никто никогда не узнал, что твоя любимица была наркоманкой!

– Вон! – Заорал отец. – Пошла отсюда вон! Сука неблагодарная! Я уничтожу тебя, ты никуда не поедешь! Больше ты нигде не будешь учиться, собирай свои вещи и убирайся из моего дома!

– С радостью, – выплюнула я эти слова и выскочила за дверь, громко ей хлопнув.

Слёзы сами покатились по щекам, пока я летела по лестнице в комнату для гостей. А я и есть гость с самого рождения!

– Детка, – сочувственно сказала Мили, и раскрыла объятья, в которые я тут же упала, сотрясаясь в рыданиях.

– Нас… меня… он выгнал, – сглатывая слёзы, говорила я.

– Тише, твой отец просто горюет, завтра будет новый день, он очнётся и протрезвеет, – успокаивала меня подруга, гладя по голове.

– Нет, не хочу, – упрямо ответила я, и подняла голову, хлюпая носом. – Нет, хватит. У меня есть сбережения, которые я откладывала. Как-нибудь продержусь, уеду в Лондон, найду работу. И больше никогда не вернусь сюда.

– Твой отец не может тебя вычеркнуть из клана, – напомнила Мили.

– А меня там и не было! Меня вообще не существует! – Зло ответила я, открывая шкаф и выбрасывая одежду на постель.

– Мари, не горячись. Давай мы соберём твои вещи, ляжем спать, а завтра утром всё ещё раз обдумаем, – Мили ловила мои вещи и аккуратно укладывала в чемодан.

– Нет, больше ни минуты, – продолжала я бушевать от обиды внутри.

– Хорошо, – вздохнув, сказала она.

Собрав все свои вещи, в том числе и художественные принадлежности, я попросила её спустить всё в её машину.

Сев на постель, я оглядела комнату и усмехнулась. Никогда ничего не поменяется. Никто не спасёт меня от этой жизни. Никто не сможет помочь мне.

– Дорогая, давай выпьешь чаю и поедем, – Мили зашла с подносом, и я кивнула.

Холодно. Но не от погодных условий в мае месяце, а от внутренних суждений и выводов. Я благодарно улыбнулась и взяла тёплую чашку с чаем. Он согревал изнутри, но не согревал сердце. Усталость навалилась на мои плечи, и я подавила зевоту.

– Ложись, – сквозь туман в голове, сказала подруга и кружка исчезла из моих рук. Под головой оказалась мягкая подушка, а на мне одеяло.

Сон тут же пришёл ко мне, как спасение из этого кошмара жизни.

– Мари, детка, просыпайся, – за плечо меня тормошили, и я приоткрыла один глаз.

– Ты опоила меня, – сипло сказала я, ощущая в голове тяжесть.

– Пришлось, у тебя была истерика. И как я говорила, твои родители ждут тебя внизу, – улыбнулась Мили.

– Только для того, чтобы сказать, что я уволена из роли дочери, – сухо ответила я, и села на постели.

– В любом случае вещи уложены. Эш готов выехать, как и я. Выслушай их, и тогда решим, что делать дальше, – миролюбиво предложила она, а я, скривившись, кивнула.

Не переодеваясь, я умылась, подхватила свой рюкзак и вышла из спальни.

– Доброе утро, доченька, – ласково сказала мама, а я остановилась в дверях, от удивления открыв рот.

Доченька? Что-то новое. Она меня никогда так не называла. Только грубым «Мари».

– Проходи, Мари, – отец расположился в кресле и указал рукой на диван.

– Если вы хотите сказать мне, что я должна свалить, то я уже…

– Нет, папа вчера был очень расстроен, – перебила меня мама и склонилась над чайником с чаем.

– Садись, Анна-Мари, – суровее повторил отец, и я плюхнулась в кресло, сложив руки на груди.

Минуты тянулись долго, пока ждала приговора, и, не выдержав этой наколенной атмосферы, заговорила:

– И?

– Тебе папа вчера сказал, что наша компания на грани банкротства. Мы взяли множество кредитов, а также твоя сестра Софи открыла кредитный счёт без нашего ведома, но, если бы попросила… Моя принцесса… – Мама всхлипнула, а я закатила глаза.

– Твоя мать хочет сказать, что мы по уши в долгах и не можем оплачивать твоё обучение ни в университете, ни в колледже, как и платить твоей охране с сиделкой тоже, – отец взял разговор в свои руки.

– Это я поняла, – холодно ответила я.

– Но сегодня в три утра нам позвонил поверенный одного человека. И он предложил нам сделку, – он выжидающе посмотрел на меня.

– А я тут причём? – Развела руками и продолжила сидеть, ничего не понимая.

– Как бы мне ни хотелось этого признавать, но ты можешь помочь нам и твоему брату не окончить жизнь в нищете, – резко произнёс отец, а я нахмурилась.

– Мне что, плясать в таборе? Или идти просить милостыню, потому что вы слишком благородны для этого? – С сарказмом спросила я.

– Закрой рот и слушай, – гаркнул папа, а я зло сжала зубы.

– Доченька, – примирительно начала мама, уже успокоившись от рыданий. – Нам предложили брак. Один очень богатый и успешный человек хочет жениться на цыганке или полуцыганке, а, как ты знаешь, ты она и есть. Он говорил о Софи, но она… погибла. И осталась ты. Вы близнецы и никто не заметит этого. Хотя моя Софи была такая нежная, красивая, элегантная…, – тонкий намёк на то, что я совершенно не похожа на сестру. Продолжай, мамочка. Добей меня. – Но мы всё спишем на усталость и нервы. Ты должна выйти замуж за Рикардо Лока, а он, в свою очередь, обещает нам помочь вылезти из долгов и оплатить все нужды в будущем. Он в курсе нашей ситуации, и нам это на руку. Это будет фиктивный брак на три года, но он обеспечит тебя и нас. Год тебе придётся прожить в Нью-Йорке вместе с ним, а дальше ты можешь делать всё, что захочешь. Мы и слова не скажем о твоём хобби, которое не принесло ничего, кроме затрат.

– То есть, вы хотите меня продать? – Возмутилась я.

– Хоть на что-то ты сгодишься, – усмехнулся отец.

– Ни за что! Я не собираюсь выходить замуж! Я не буду… нет! – В отчаянии воскликнула я.

– Он очень богат, и ты не можешь решать. Мы твои родители и уже ответили твоим согласием, – спокойно оповестил меня отец, а я вскочила и в ярости сжала кулаки.

– Никто не обвенчает нас, если я скажу «нет» перед алтарём! Никто! – Закричала я.

– Вот поэтому ты ответишь «да». Этот человек готов пойти на любые условия, лишь бы жениться на тебе. Он даст тебе всё, что ты хочешь. А мы избавимся от ненужного рта, – язвительно продолжил мой родитель.

На секунду сердце замерло, а мозг лихорадочно искал варианты, как убежать отсюда. Но внезапно меня посетила мысль. Глупая, импульсивная, несвойственная мне. Этот человек готов дать мне всё. И я могу ставить условия.

– То есть, – усмехнулась я, медленно и чётко проговаривая слова. – Я должна выйти замуж за незнакомого мужчину, который выполнит любой мой каприз и исполнит все условия, которые я пропишу в брачном соглашении. Верно?