Светлана Смолина - Сотворение женщины. Повести и рассказы

– Скажи ему немедленно, чтобы он заткнулся!

– Бони, малыш, ну что ты… – Она на расстоянии уговаривала его, как ребенка. – Все в порядке, не волнуйся, все хорошо. Иди на место.

Но он-то знал, что ничего не хорошо. Что пять минут назад ей было плохо, и оставлять ее наедине с врагом нельзя.

– Я так не могу! Загони этого ублюдка на кухню! – взревел мужчина.

– Сейчас, сейчас. Только не волнуйся!

Было не понятно, к кому обращены ее утешения, и оба – пес и мужчина – продолжали бесноваться. Наконец в комнате послышались торопливые шаги, и Зоя выскочина к собаке в наспех накинутом халате.

– Бони, все хорошо, успокойся. Ничего не случилось.

Пес замолчал, едва увидел хозяйку, и радостно облизал ей руки и лицо. С ней действительно все было в порядке. Но запах… От нее пахло мужчиной. Он не мог ошибаться, инстинкт подсказал верный ответ – это был запах взрослого самца.

На несколько мгновений пес замер, доверившись чуткому носу, а потом обескураженный отступил и брезгливо оскалился. Быть не может, но его хозяйка тоже делала «это»!

«Как ты могла! С этим грубым, злым, уродливым гадом. Я так люблю тебя! Я за тебя готов умереть!» Впервые ревность отчетливо дала себя знать, и Бони тихо и жалобно заплакал, отодвигаясь от ее руки, которая гладила его большую лохматую голову.

– Все хорошо, Бонечка, все хорошо… Давай поспим.

Она совсем не понимала его боли, не замечала безысходности в темных собачьих глазах, а он не знал универсального языка, на котором мог бы объяснить ей свои чувства и сомнения.

Когда она снова вернулась в ненавистную комнату, он ушел в прихожую и улегся на грязный коврик. Он никак не мог успокоиться. Неожиданное открытие, тайна запертой двери была почти равносильна предательству. Когда-то давно его просто выгнали из дома, выкинули, как ненужную вещь. Но этой ночью ему показалось, что случилось нечто не менее ужасное – он потерял женщину и ее любовь.

«Каждая приличная собака выбирает лучшего из псов, самого сильного, самого красивого. А что она нашла в нем? Он ничем не лучше других, даже хуже. И потом… Они делали это ночью, в темноте, за закрытой дверью, как будто боялись чего-то. И эти ужасные звуки! Наверное, ей не нравится делать „это“ с ним, а он заставляет. Ей плохо, но она не смеет в признаться. Но ведь все бывает не так, лучше…»

С этой утешительной мыслью он и уснул, вздрагивая и поскуливая во сне.

С первыми лучами солнца еще до будильника он проснулся в отвратительном настроении, совершил привычный утренний обход квартиры, без удовольствия повалялся на ковре. Солнце было уже высоко, но Зоя почему-то не выходила. Бони был глубоко обижен, и только чувство голода подтолкнуло его к ненавистной двери. Он тихонько поскребся, и вскоре она появилась на пороге.

– Привет, малыш, – шепотом сказала хозяйка. – Ну, и устроил же ты концерт этой ночью. Знаешь, как мне за тебя попало?

Она пошла на кухню, продолжая разговаривать с собакой. Бони покорно плелся сзади.

«Почему этот тип не уходит на работу? – злился и недоумевал пес. – Неужели он весь день проведет дома и будет мучить нас своими придирками?»

– Сегодня у всех выходной, – словно отвечая на незаданные вопросы, сказала женщина. – Мы с друзьями поедем в лес, будем жарить шашлыки, купаться в речке, петь песни. Тебе точно понравится, ушастый. Может, Гена возьмет свою Магду, тогда тебе будет с кем побегать.

– Даже не думай, – раздался за ее спиной хриплый после сна голос. – Эту скотину я в машину не возьму.

Бони обернулся и с нескрываемой ненавистью посмотрел на Виктора, слегка обнажив клыки.

– Но, Витя, как же так? Я ведь обещала ему… – начала женщина, но в ванной уже громко щелкнул замок, и зашумела вода.

«Эта его отвратительная привычка все время выражать свое недовольство…» – раздраженно подумал пес и встретил ее взгляд.

Зоя растерянно смотрела на собаку, потом пожала плечами и отвернулась к плите. Бони мрачно вздохнул и улегся возле стола. Он готов был обидеться на весь мир. В открытое окно врывались детские голоса и автомобильные гудки, пахло пыльным городом, и ему так не хотелось оставаться дома одному. Он закрыл глаза и уткнулся носом в ножку стола.

Виктор вышел из ванной, готовый позавтракать субботней яичницей, и, проходя мимо, раздраженно пнул его ногой в бок. Пес ощерился, но вовремя спохватился, молча заполз под стол и принялся наблюдать за перемещением двух пар ног по кухне.

– Не понимаю, Витя, – после долгой паузы раздался голос женщины. – Почему ты так настроен против него. Разве он помешает?

– От него и в доме грязи довольно, шерсть по углам, обслюнявленные мячики. Не хватало еще, чтобы он мне всю машину изгадил.

– Неправда! Где ты видишь шерсть? – обиделась Зоя. – Я каждый день его вычесываю и постоянно подметаю.

– Это ничего не меняет! Он грязная псина, – отрезал Виктор и переключил свое раздражение на женщину. – А ты не смей огрызаться!

– Что ты, я же ничего такого не сказала. – Она испуганно замолчала, но через минуту не выдержала. – Давай все-таки возьмем его. Дома ему тесно и скучно. А целый день на природе пойдет ему на пользу. Побегает с Магдой по травке, а вечером будет спать без задних лап.

– Я все сказал, – оборвал ее мужчина. – Хватит болтать, следи за плитой! Заладила, как сорока: «Давай возьмем! Давай возьмем!» Скажи спасибо, что я вообще терплю его в доме. Ничего, посидит один, не сдохнет со скуки.

Пес под столом тихонько заворчал. Зоя испуганно обернулась.

– Заткнись! – прикрикнул на него мужчина.

Некоторое время на кухне царила тишина, прерываемая только позвякиванием ложки о сковороду. В воздухе витал чудесный запах яичницы с ветчиной и зеленым горошком.

«Не хочу! Ничего не хочу, – горестно думал пес, накрыв лапами нос. – За что мне такое наказание? Чем я провинился? Неужели меня никто не любит?»

Женщина наклонилась и поставила возле холодильника собачью миску, полную каши вперемешку с кусочками сырого мяса. Бони жадным взглядом проследил за ее рукой, но даже не шелохнулся. Женщина приподняла край скатерти, присела рядом и ласково посмотрела на собаку.

– Ты чего, малыш? Смотри, я приготовила тебе кое-что вкусненькое. Иди же скорей.

Бонифаций приподнял голову, внимательно посмотрел ей в глаза и отвернулся.

– Ну же, детка! – Она нежно провела ладонью по черной морде, потянула за ухо. – Ты что, голодовку объявил? Вить, мне кажется, он обиделся!

– Да оставь ты его в покое! Он обиделся, – передразнил ее мужчина. – Это всего лишь собака, притом дурная собака, и нечего ему приписывать человеческие чувства. Не хочет жрать – пусть не жрет. Что ты с ним нянчишься? Лучше иди собирайся, а то опять провозишься, как всегда.